Ноэль Ивон - Близнецы. Индивидуальность убивает

Белла приходит в себя. Она выглядит удивленной, ее глаза полуоткрыты. Мне так стыдно перед ней.

Все расходятся, но я одна остаюсь на месте и не могу сдвинуться ни на шаг. Когда Дэниел практически вышел из комнаты, я бегу к нему.

– Это насилие! Так неправильно! Это чудовищно, – кричу ему в лицо.

Он не останавливается, но я все равно иду за ним.

– Ты ужасный человек, – говорю я ему и останавливаюсь, взгляд непроизвольно падает на его шрам на руке

Он тоже останавливается и поворачивается ко мне.

– А ты убила свою подругу. Ну и кто из нас хуже? – спрашивает он и зло улыбается. Зубы у него ровные и белые, а на щеках почти незаметная щетина.

Я не отвечаю. Он и не ждет ответ. Отворачивается и снова уходит, а я остаюсь на месте. Ну и ладно. Война, так война.

Я возвращаюсь в комнату, но Белла еще не вернулась. Все сидят на своих кроватях и разговаривают между собой. Я не вмешиваюсь в разговор и ложусь на кровать. Еще нет шести, и я не знаю, чем заняться.

Примерно около восьми все ложатся спать. Их вымотал сегодняшний день. Один стресс. Когда все стихает, и не горит ни одна лампочка, я включаю свою. Никакой реакции на свет не следует, поэтому я встаю с кровати и одеваюсь. Спать мне совсем не хочется. Я выхожу из комнаты.

В общей комнате, как и прошлой ночью, горит одна тусклая лампочка. Нет ни души, и тихо. Может показатся, что это место давно покинуто и заброшено. Я тихо пробираюсь к двери, в которую вчера зашла, и смотрю, есть ли там свет. Там темно, и я захожу туда, хотя мне и страшно. Спускаюсь и на ощупь ищу выключатель. Когда включаю, каждая лампочка мигает по очереди, и яркий свет освещает большой зал.

Здесь все, как и вчера. Только нет Дэниела, это и хорошо.

Снимаю кофту и остаюсь в леггинсах и майке одного типа. Начинаю с пробежки и, засекая время, бегу вокруг зала. Через 15 минут останавливаюсь, и, вспоминая утреннюю тренировку, разминаюсь. Подхожу к турнику и повисаю.

Потом понимаю, что так у меня не получится. Запрыгиваю так, чтобы подбородок был выше грифа, и медленно опускаюсь вниз. На столько медленно, на сколько это возможно. Мои руки дрожат, и мне хочется спрыгнуть, но не сдаюсь. Я борюсь за свою жизнь.

Делаю так несколько раз, и ложусь на пол. Становлюсь так, чтобы отжаться, но когда опускаюсь ниже, руки не выдерживают, и я падаю. Но снова становлюсь в стойку. Когда выдыхаюсь из сил, подхожу к груше и становлюсь так, как меня вчера учил Дэниел. На костях пальцев появляются ссадины от каждого удара. Когда на часах почти десять часов вечера, я заканчиваю тренировку легким бегом и возращаюсь в комнату.

После душа сразу заваливаюсь спать. Засыпаю практически сразу.

Я опять в темноте, как было на процедуре Соединения. Но сейчас я вижу еле заметные очертания своих рук, но себя все равно не чувствую. Как и тогда, пытаюсь нащупать что-то твердое, но ничего не нахожу.

Мне становится страшно, потому что я чувствую в этой темноте чье-то присутствие. Я не знаю, как я это поняла, что здесь кто-то есть, но я пытаюсь идти. Я не знаю, продвигаюсь ли я хоть немного, ведь нахожусь в чем-то несуществующем, неосязаемом.

Темнота не отступает, но я сильнее ощущаю, что кто-то рядом. Я даже не знаю, это человек или какой-то предмет. Это будто само ведет меня. Идет мной, я только управляю своим телом.

Когда я почти добираюсь до нужного места, как мне кажется, я ощущаю какой-то необъятный, ужасный страх и кричу. Я не знаю, от чего и почему, но кричу.

Я просыпаюсь в поту, а вокруг меня стоят сонные Соединенные и смотрят на меня ошарашенным взглядом.

У Близнецов нет сна. В момент, когда их разъединяют, у них происходит что-то в мозгу, и они теряют способность видеть сны.

Когда мне лет в 7 приснился первый сон, я не сказала об этом Элоди. Уже тогда я понимала, что это не может быть признаком чего-то хорошего, и я не совсем такая, какая я должна быть. Тогда мне приснилось, будто я у какого-то моря и что-то ищу в песке. Но никак не могу найти. Роюсь, роюсь, но не нахожу. Пальцы уже болят, я плачу, но не могу остановиться. Я вырыла такую яму, что сама смогла бы в нее поместиться. Но в тот момент я проснулась и до сих пор не знаю, нашла ли я что-то в песке.

Где-то через год мне опять приснился сон. Там я была взрослой и искала свою маму в городе. Заходила в разные дома, но нигде ее не было. Я совсем отчаялась, но набрела на дом, в котором и жила все это время, пока была в зоне «Интеллект». Там меня ждала Элоди, и она сказала, что рада меня наконец найти. «Но ведь искала я», – ответила я ей тогда, и она сказала, что то, что ты ищешь, ищет и тебя.

Я тогда не поняла, что она имеет ввиду, и не понимаю до сих пор.

Потом сны прекратились на несколько лет, и следующий приснился только тогда, когда мне было 16. Мне снилось, будто я на уроке, и меня спрашивают, не хочу ли я что-то рассказать. Я говорила, что нет, но меня просили все настойчивей и настойчивей.

Учительница все сильней повышала голос, и в какой-то момент она начала кричать. Я до сих пор помню то ужасное чувство, когда на тебя кричат, и помню, как я искала выхода, что ответить, но все не находила.

До сих пор мне ничего не снилось.

Я вижу, что Белла смотрит на меня взволнованным взглядом и пытается улыбнуться. Я рада, что она не злится на меня. Я хочу извиниться, но она перебивает и говорит, что понимает, что я была взволнована. Я прерывисто ее обнимаю. Хотя мы живем не в зонах, мне непривычны более близкие отношения.

Я замечаю, что на прикроватной тумбочке лежит мазь. Белла объясняет, что она восстановительная, и ее сегодня утром принес Хан. Я вмазываю ее в участки тела и только сейчас замечаю, что мне все болит, правда, не критично.

Еще я чувствую себя отдохнувшей и выспывшейся, а так же уверенной, так как знаю, что выкладываюсь на тренировках полностью. Это дает мне сил, и я встаю в хорошем расположении духа.

Мы уже знаем, где находится кафетерий, поэтому каждый идет туда по отдельности, а не так, как вчера, следуя за Дэниелом или Ханом. Когда мы с Беллой заходим туда, практически все уже на месте, но нет Наблюдающего, тренеров, инструкторов и остальных. Наверное, они завтракают в своих собственных комнатах, и мы должны будем ждать их в общей комнате.

Я была права, и когда мы завтракаем и идем в свою комнату, нас уже ждет Дэниел, Эльза с Ханом и какая-то девушка, которую я не видела прежде. Она очень высокая, и у нее рыжие волосы.

– Меня зовут Селеста София Дьюз, я буду отвечать за ваш контроль над страхом, – говорит она, и голос у нее такой тихий, что все молчат, чтобы услышать ее, – сейчас вам сложно понять, что я имею ввиду, но скоро вы все поймете, и я надеюсь, что я пригожусь вам. Прошу всех на площадку.

Она мне нравится. Она милая, и у нее приятная манера общения. Не такая, как у Дэниела. Вспоминаю бой, становится неприятно на душе.