Людмила Лапина - Сага о Луисе и Лилиане. Книга вторая: «Сердце Лилианы»

Она недоуменно уставилась в его красивое лицо и выдохнула:

– Так это был не сон.

– Увы, – невесело усмехнулся граф и разжал объятия.

– Вы давно проснулись, милорд? – спросила Ляля, отступив от рыцаря.

– Солнце было еще там, – он показал на восток. «Стояло над лесом», – поняла Ляля и сказала вслух:

– Часа два назад. И что вы делали, пока я спала?

– Воспользовался душем и заточил меч. Где крепость, которая охраняет ваше поселение?

– Ее не видно отсюда, – сказала Ляля. – Мы поедем туда завтра, если захотите.

– Как вам будет угодно, демуазель, – поклонился граф, отводя глаза – донна Лилиана стоит перед ним почти обнаженная, кутаясь в легчайший прозрачный шелк.

– Вы голодны, мессир? – тревожно спросила она.

– Нет, – спокойно ответил он.

– Тогда я пойду, искупаюсь, позавтракаем, когда вернусь, – сказала Ляля и сбежала с крыльца. Горячий августовский воздух обрушился на девушку. Она пожалела, что не надела черные очки и шляпу, но не стала возвращаться. Ее пугала встреча с рыцарем, оставшимся дома. Девушка, задыхаясь, бежала по дороге к лесному озеру. Оказывается, ночное появление сэра Луиса на даче не привиделось ей в смешном сне. Теперь это реальность, с которой придется считаться. Что делать рыцарю в двадцать первом веке? Надо скорее отправить его домой, в Монсегюр. Но как?

Ляля влетела в сосновый бор. Легкий ветерок охладил ее пылающие щеки, и взволнованная раскрасневшаяся девушка опять, как и всегда, залюбовалась чистым лесным озером, спокойным, кротким, лежащим в почти идеально круглой впадине. Девушка выросла на его берегах. Его синяя вода всегда напоминала ей о море. Предвкушая удовольствие от купания, Ляля повесила парео на сучок березы, растущей на берегу этого "кусочка моря", и по валунам сошла в прохладную воду. Перекрестившись, девушка окунулась с головой и поплыла к другому берегу. Переплыв озеро туда и обратно, Ляля перевернулась на спину и устремила взгляд в небо. Солнце стояло в зените. "Сколько же я спала?" – вяло удивилась девушка, покачиваясь на мелких волнах. Сейчас, охладившись, она смогла обдумать невероятную ситуацию, в которую попала. Рыцарь, ее средневековый знакомый, явился к ней через восемьсот лет. Что ей с ним делать? Прежде всего – ознакомить с географией нашего мира. Ляля выбралась на берег, взяла парео и мокрая, распустив волосы, пошла домой. Парео она накинула на границе соснового бора и вышла под палящее солнце. Когда она дошла до дачи, ее волосы и парео почти высохли, а мысли упорядочились.

Теперь она знала, что делать – накормить завтраком сэра Луиса, показать ему карту Европы и вывести на рынок, обеспечив первый контакт с современным миром. Если граф выдержит объем обрушившейся на него информации, завтра они поедут в Выборг. Ляля, улыбаясь, вошла во двор. Путешественник во времени сидел на крыльце, поджидая хозяйку. Сердце ее забилось быстрее. «Луис, мой Луис», – подумала она, имея в виду вовсе не кота. Гость встал, приветствуя хозяйку.

– Почему вы сидите здесь, монсеньор? – весело спросила она.

– Пойдемте, я научу вас кипятить чайник.

– В доме два раза играла музыка, – сказал граф.

– О! – Ляля обогнула его и бросилась в дом. Схватив мобильник, лежащий на полке буфета, она увидела два пропущенных звонка. Звонила бабушка. Девушка тут же перезвонила:

– Бабушка, это я!

– Где ты была, моя девочка? – вскрикнула почтенная дама.

– Ходила купаться, – ответила Ляля.

– А что ты будешь делать сегодня?

– Поем, схожу на рынок и допишу главу своей книги, – отбарабанила девушка. – А вы с дедушкой собираетесь ко мне приехать?

– Нет, дорогая, нас пригласили в Москву. И мы едем сегодня вечером.

– Поезжайте, – сказала Ляля. – Позвоните, как доедете, пока, бабуля, привет деду, – и облегченно вздохнула – какое счастье, что сейчас не надо представлять родне своего средневекового друга. Кто же в здравом уме поверит в их «правдоподобную» историю? Но как легализовать в современной России иностранца без документов? «Я подумаю об этом потом», – решила девушка, пригласила рыцаря в дом и показала, как включать электроплитку и ставить чайник.

– Когда вода закипит, выключите плитку, а я пойду переоденусь, – сказала Ляля и поднялась наверх. Переодеваясь и причесываясь, она думала, почему рыцарь сейчас не смотрел ей в лицо? Прошедшей ночью он смотрел на нее – вежливо, чтобы не обидеть пристальным вниманием, но с затаенной тоской. Она теперь – единственный знакомый ему человек в мире далекого будущего, кто может понять и прочувствовать его стремление вернуться домой, и любовь, раздирающую сердце между двумя эпохами.

Сэр Луис, оставленный на хозяйстве, тихо вздохнул. Холодильник зарычал в углу, но рыцарь не обратил на него внимания. Вид донны Лилианы в обличье одалиски поразил его в самое сердце. Он видел на востоке танцы гибких прелестниц гаремов, но на них были надеты еще и шальвары. Как может благородная дама выходить из дома в таком непотребном виде? Почему родители разрешают ей так выглядеть? А вдруг… И граф зашатался на табуретке при мысли о том, что все в земле донны Лилианы ходят так. Как же они отличают благородных от простолюдинов?

Чайник закипел и отвлек графа от невеселых мыслей. Ляля вошла в кухню свежая, сияющая, с высоко подобранными волосами. Сэр Луис с одобрением узнал ту же розовую кофточку, что была на ней ночью, перевел глаза вниз и лишь усилием воли сдержал дрожь – хозяйка надела длинные белые штаны, какие он видел на воинах ислама и на моряках из Марселя, переправлявших крестоносцев в Святую Землю. Девушка улыбнулась рыцарю и спросила:

– Будете есть блинчики с капустой, мессир?

– На ваше усмотрение, демуазель, – ответил он, стараясь не опускать глаза ниже талии хозяйки.

– Кофе? – радушно предлагала Ляля.

– Да, пожалуйста!

Девушка захлопотала по хозяйству, и вскоре горячий завтрак дымился на столе. Пять блинчиков достались графу, один – Ляле, но она съела еще два бутерброда с сыром и несколько пряников. Подкрепившись, девушка сказала:

– Сейчас мы пойдем на рынок.

– Пойдем? – удивился граф. – Благородной даме не пристало идти пешком.

– Сегодня я изволю передвигаться пешком, – холодно произнесла Ляля и начала убирать со стола, а потом обула кроссовки, чтобы не сбить ноги на проселочной дороге. После трудного похода в Монсегюр, куда она пришла босая, девушка берегла свои ноги. Она приготовила сумку-тележку на колесах, взяла свою сумочку с кошельком и мобильником и пристально оглядела средневекового гостя. Его коричневый кожаный колет, застегнутый на все фибулы, поражал качеством материала и искусной работой портного. На широком поясе, сияющем золотой пряжкой с гербом Монсегюров, висят два кинжала и большой кошель. «Это уже третий кошель, который я у него вижу», – подумала Ляля. Два предыдущих граф отдал ей на мелкие расходы. «Кинжалы и кошель придется снять», – отметила девушка и продолжила осмотр. Коричневые кожаные брюки носили все высокопоставленные рыцари в крестовом походе и современники Ляли, состоящие в исторических клубах, где реконструируют войны Средневековья. Брюки можно оставить. Для победного пира в Монсегюре граф сменил окованные железом сапоги на более легкие, из красной кордовской кожи, на высоких каблуках. Такие Ляля видела на миниатюрах иллюминированных средневековых рукописей и на древнерусских фресках. Золотые шпоры надо снять, чтобы не повредить о проселочную дорогу, и, конечно, меч придется оставить дома. Его эфес, как третья ладонь, возвышается над левым плечом рыцаря.