Людмила Лапина - Сага о Луисе и Лилиане. Книга вторая: «Сердце Лилианы»

– Поедем в Выборг, – ответила девушка. – Я покажу вам замок, мы пойдем в музей.

– Музей? Языческий храм муз? Я добрый католик! – воскликнул рыцарь.

– О, нет, никаких муз, никакого язычества, – сказала Ляля. – В наших музеях выставлены произведения искусства – картины, скульптуры, а так же оружие, книги.

– Что такое картины? – удивился граф

– Станковая живопись, – пояснила девушка, но, видя, что собеседник не понимает, пояснила: – Это такие маленькие переносные фрески, но не на стенах церквей и замков, а на холсте.

– А зачем они нужны?

– Чтобы изучать историю по их сюжетам. Я попытаюсь рассказать вам о том, что произошло за восемьсот лет, разделяющие нас, – сказала Ляля.

– Восемьсот лет, – вздохнул граф, и они посмотрели друг на друга. Никогда они не должны были познакомиться. Может быть, прилежная студентка Лукина, изучая старинные рукописи, прочитала бы фамилию графа из Лангедока и всплакнула над его гибелью на турнире или на стенах родового замка в битве против французских крестоносцев. Сэр Луис смотрел на нее восхищенно и нежно. Теперь он не отводил глаза. Он и раньше понимал, что донна Лилиана – необычная девушка, но объяснял это ее чужеземным происхождением. Оказывается, все гораздо серьезнее. Она явилась из будущего и стала самым близким ему человеком в страшно подумать – двадцать первом веке!

– Донна Лилиана, какие деньги в ходу в вашем мире? – спросил сэр Луис.

– Бумажные купюры и металлические монеты, – ответила Ляля. Про пластиковые карточки она расскажет графу позже.

– Бумажные? – удивился гость.

– Ну да, бумажные. Бумага тоже китайское изобретение. Ее привез в тринадцатом веке в Европу Марко Поло, потомок нашего знакомого венецианского купца, – сказала Ляля. Граф улыбнулся. Их путешествие вниз по Гаронне на судне мессира Поло, сейчас, в двадцать первом веке, казалось легким и прекрасным.

– Бумажными деньгами мы расплачиваемся в магазинах, – продолжала девушка.

– Магазины? Это склады? – удивился рыцарь.

– Нет, так называются лавки, где мы покупаем еду, одежду, обувь. Надо будет купить вам одежду, подходящую для нашего мира.

– Я оплачу свои покупки, – твердо сказал граф.

– Да, конечно, мессир, – ответила Ляля. – Завтра мы поменяем одну вашу монетку на наши деньги.

– Сейчас я принесу свой кошелек.

– Нет, лучше мы рассмотрим его содержимое в доме, – сказала Ляля и поднялась из-за стола. Быстро убрав в холодильник остатки еды и вымыв посуду, девушка вошла в спальню родителей, где временно жил сэр Луис. Она задернула занавески, включила люстру и подошла к кровати. Ее приятно поразила аккуратно застеленная кровать. Дамасский клинок в ножнах лежал на правой стороне постели. "Чтобы сразу схватить в случае опасности", – поняла Ляля. Вбитые с детства воинские навыки не забываются за один день, проведенный в чужом мире. Кожаный колет граф повесил на спинку стула перед трюмо Лялиной мамы. Золотые шпоры поблескивали среди ее флаконов с духами и баночек с чудодейственными кремами.

– Где ваш кошелек, мессир? – ласково спросила Ляля и села на кровать, приняв любимую позу – скрестила по-турецки ноги. В белых джинсах так сидеть удобно. Граф поднял бровь – в двенадцатом веке донна Лилиана не позволяла себе подобных вольностей. Она не менее удивленно посмотрела на него и похлопала рукой по покрывалу, приглашая присоединиться к ней. Рыцарь скромно опустился на кровать рядом с мечом, вынул увесистый кожаный кошель из-под подушки, распустил завязки и перевернул. На белое атласное покрывало просыпался золотой дождь, сияющий в электрическом свете. Ляля восхищенно взвизгнула, почувствовав себя Данаей. На атласном покрывале образовалась пирамидка из золотых и серебряных монет, но золота оказалось больше. Венчали это великолепие несколько золотых перстней.

– Можно посмотреть? – спросила Ляля.

– Конечно, демуазель, – ответил граф и подал ей перстень – сапфир-кабошон в массивной золотой оправе.

– Это ваш герб! – воскликнула девушка – в инталии на сапфире она узнала геральдического зверя, виденного ею и на щите сэра Луиса. Огромная кошка встала на дыбы и грозно оскалилась.

– Я хотел бы, по возможности, сохранить это кольцо, – скромно молвил граф.

– Конечно, – ответила Ляля и начала разгребать кучку золота в поисках мелких монет. Выбрав самые маленькие, золотую и серебряную, она произнесла:

– Завтра мы попробуем обменять их на деньги нашего мира.

– У вас есть меняльные лавки! – воскликнул граф.

– Да, – улыбнулась девушка. – Но только менять буду я.

– Как скажете, донна Лилиана.

– Выпьете на ночь кефира, мессир? – спросила она, вставая с кровати.

– Кефир? – опять удивился сэр Луис.

– Этот продукт начали делать сто лет назад, – охотно пояснила Ляля и вышла из спальни. Открыв холодильник, она достала пакет кефира и разлила его в две чашки.

– Угощайтесь, мессир, – пригласила она вышедшего из спальни графа.

– Это же кислое молоко, – попробовав, сказал он.

– Да, этот напиток делают из кислого молока, но в нем много… – начала Ляля и замолчала – как рассказать человеку двенадцатого века о бактериях и микробах?

– Ну, в общем, он очень вкусный, – закончила девушка.

– Благодарю вас, донна Лилиана, за приобщение к традициям вашего мира, – сказал рыцарь. Она вымыла чашки и украдкой зевнула.

– Я иду спать. Спокойной ночи, милорд.

– Спокойной ночи, демуазель, – ответил он.

Девушка поднялась в свою комнату, поставила будильник мобильника на полвосьмого утра и с блаженным вздохом легла в постель. «Сегодня я не написала ни строчки», – грустно подумала она и закрыла глаза.

– Лилиана… – позвал ее знакомый голос.

– Иду! – откликнулась она и вскочила с постели на зов своего рыцаря.

– Лилиана… – голос сэра Луиса отдалился.

– Я здесь! – закричала она. – Сейчас открою!

Девушка побежала к двери и с изумлением увидела, что никакой двери нет, а находится она в длинной мрачной галерее с низким полукруглым сводом. «Как похоже на крипту Монсегюра!» – подумала Ляля и вздрогнула. Не думала она, что еще когда-нибудь окажется тут. Порыв холодного ветра налетел сзади, девушка поежилась и посмотрела в конец каменного коридора. Там уходила вдаль высокая темная фигура с горящим фонарем в руке.

– Это же – Отец Бьорн! – закричала Ляля. Он не оборачивался. – Падре, подождите!

Священник уходил, и девушка сорвалась с места. Ее шаги деревянным стуком прозвучали по каменным плитам подземного коридора, что-то обвилось вокруг ног. Досадливо вскрикнув, Ляля подобрала длинное платье жестом, ставшим привычным за месяц, проведенный в Средневековье, и ускорила шаг. Ноги в деревянных монашеских сандалиях быстро несли девушку по подземелью, звук ее шагов породил гулкое эхо, отдающееся от каменного свода и стен. А священник впереди двигается бесшумно. Вот он завернул за угол, унеся с собой свет фонаря. Оставшись в темноте, Ляля вскрикнула и побежала, свернула за угол и чуть не свалилась с каменной лестницы в несколько ступеней. Она вела в подземный зал. Фонарь стоит на полу, и лужица света растекается по каменным плитам.