Людмила Лапина - Сага о Луисе и Лилиане. Книга вторая: «Сердце Лилианы»

– Отец Бьорн! – крикнула девушка.

– … он… он, – ответило эхо. Девушка зябко поежилась, подошла к фонарю и подняла его. Дрогнуло и зашипело пламя свечи за слюдяными окошечками средневекового светильника. Девушка вздрогнула, вытянула руку и осмотрела помещение, куда попала. В желтом пятне света стали видны каменные колонны, уходящие ввысь. Они соединяются между собой полукруглыми арками и поддерживают такой же полукруглый свод. Все помещение вытянуто в длину, вдоль стен стоят мраморные саркофаги. Ляля задрожала и поняла, куда попала. Усыпальница Монсегюров! Здесь покоятся предки-завоеватели сэра Луиса и его родители. Они один раз уже явились ей на потайной лестнице замка. Девушка опустила руку с фонарем, боясь увидеть рядом светлые трепещущие силуэты. Их голоса один раз уже звучали в ее мозгу. Свет фонаря лег на плиту у нее под ногами, платье коснулось мраморной плиты, возвышающейся над полом крипты на локоть. "Полметра", – хмыкнула девушка, переводя средневековую меру длины в привычную ей метрическую, и нагнулась убрать подол платья с надгробия. Знакомая фамилия, высеченная четкими квадратными латинскими буквами на могильной плите, бросилась в глаза Ляле. Монсегюр! "Ну да, это же их фамильная усыпальница!" – подумала она. Буквы сложились в надпись из трех имен: "Жан-Луис-Мишель".

– Луис! – вскрикнула Ляля и упала на колени. Задыхаясь, она вытянула руку с фонарем над страшной надписью, а пальцами другой руки ощупала ровные начертания букв. Где буквы, там и цифры! Взгляд девушки скользнул ниже. Сначала она ничего не могла понять – опять какие-то буквы. А где два четырехзначных числа, отмеривших жизнь графа Монсегюра? Вместо привычных арабских цифр взгляду Ляли предстал ряд латинских букв: "М… С…" Девушка вспомнила, что числа можно записать и латинскими буквами. Учащенно дыша, она попытались составить из букв привычную дату. Вскоре ей это удалось, латинские буквы сложились в число 1161. Ляля задрожала – это год рождения сэра Луиса. Горячие слезы потекли по щекам девушки, ее пальцы легли на буквы, обозначившие дату его смерти. Но затуманенные глаза не могли разобрать всю надпись. Пальцы девушки обводили заглавное М – тысяча и начальная буква фамилии Монсегюр. Дожил ли сэр Луис до осады его замка войсками французского короля в 1244 году? Ляля никак не могла прочитать следующие буквы. Она досадливо всхлипнула, поставила фонарь на пол, ткнулась лбом в холодную плиту, застонала и открыла глаза…

В незавешенное окно видно синее ночное небо. Белые облачка проплывают мимо окна лялиной спальни. Она лежит на животе, обняв подушку обеими руками. Девушка подняла голову, подушка ее была мокрой от слез.

– И приснится же такое, – пробормотала Ляля, обводя взглядом с детства знакомую обстановку спальни. Тогда, в двенадцатом веке, привычные картины жизни века двадцать первого вставали перед ее мысленным взором и давали силы бороться за возвращение домой. Вернувшись, Ляля вспоминала подземелья Монсегюра, но уже давно ей не снились его каменные коридоры и переходы, где она бродила по ночам в поисках Святого Грааля.

– Во сне я была в голубом платье, подаренном сэром Луисом, и в сандалиях его дяди! – произнесла она, радуясь, что проснулась и не осталась у могилы хозяина Монсегюра. Девушка прошептала молитву, перевернула подушку и крепко заснула, блаженно растянувшись на спине.

Настойчивый звонок будильника раздался, как всегда, некстати. Сонная девушка села в постели и отключила противно-назойливую трель. Половина восьмого! Надо собираться на электричку в Выборг. Ляля не любила торопиться, предпочитала встать заранее и спокойно подготовиться к выходу из дома, особенно после прошлогодних волнений. До сих пор с содроганием она вспоминала исступленный бег на станцию с котом на руках. Тогда, в прошлом году, после возвращения из крипты Монсегюра, она успела на последнюю электричку, но повторить подобный забег не захотела бы больше никогда в жизни.

Девушка вскочила с постели, надела розовое бикини, накинула купальный халат и вышла из спальни. Утреннее купание летом в озере – привычный и приятный ритуал, поддерживающий жизненную гармонию, дающий энергию на весь день. Входная дверь опять не заперта, сэр Луис стоит на садовой дорожке и упражняется с мечом. Верный клинок образовал вокруг хозяина блистающую стену. «У бедных разбойников не было никаких шансов против обученного рыцаря», – подумала Ляля, остановившись на крыльце, и весело крикнула:

– Доброе утро, мессир!

– Миледи, – поклонился он, опустив сверкающую стальную молнию. Девушка не смогла сразу отвести взгляд от обнаженного торса рыцаря.

– Я пойду купаться, завтракать будем, когда вернусь, – с этими словами Ляля сбежала с крыльца и понеслась по дороге к озеру.

Солнце уже взошло и сияло с голубого неба, белые облачка не могли его закрыть. Прохладный воздух, настоянный на ароматах сосновой хвои и смолы, животворным эликсиром вливался в грудь девушки, и она улыбнулась – новый день несет новые приключения! Ляля подошла к любимому спуску в воду, сняла халат, подобрала повыше волосы и бросилась в озеро. Вода показалась ее теплой в сравнении со свежим утренним воздухом. Девушка засмеялась от счастья и поплыла. Сегодня она доплыла только до середины озера и повернула к своему берегу. Завернувшись в купальный халат, бодрая энергичная девушка побежала домой, прикидывая, что быстрее приготовить на завтрак – блинчики или котлеты. Рыцаря перед домом не было, а на крыльце сидел…

– Луис! – вскрикнула Ляля и протянула руки к полосатому коту, любимцу семьи Лукиных. Он блаженно заурчал, когда нежные пальцы хозяйки почесали его за ушами и прошлись по пушистой спине.

– Где ты был? – приговаривая, она подхватила на руки свое загулявшее сокровище и вошла в дом. Чайник посвистывал, готовясь закипеть, а сэр Луис ставил на стол два прибора. Девушка остановилась на пороге кухни, горячие слезы увлажнили глаза. Конечно, когда они ехали по Пиренеям, тогда в двенадцатом веке, она принимала как должное заботу рыцаря. Но и здесь, у нее на даче, в веке двадцать первом, он продолжает заботиться о ней! Сэр Луис быстро повернулся к девушке. Она прижимала к груди кота, касаясь подбородком его макушки, и лицо ее казалось бледным в сравнении с его шерстью. На рыцаря в упор смотрели две пары одинаково зеленых глаз – девичьих и кошачьих. Слеза поползла по щеке девушки – так тронула ее забота.

– Кто это у вас, донна Лилиана? – спросил он.

– Кот!

– Такие звери живут в Египте, я видел их там.

– Египет – родина котов, – согласилась Ляля.

– Он охраняет от мышей ваш дом? – спросил рыцарь.

– Это мой свирепый домашний тигр, он охотится на мышек и птичек, – ласково сказала Ляля, почесала кота за ушами, поставила на пол и предложила корм, вынутый из холодильника. Граф растерянно наблюдал за странным зверьком. Вот боевой пес – это дело!