Марфа Московская - Зверюшки. Фантастический роман

– Это здесь? – спросил Пушняк.

– Да, приехали! Слезаем.

Полуперс тихо мяукнул, и бойцы начали спрыгивать на землю, разминая лапы. Дверь, на удивление, была не заперта – видимо, бандиты просто сломали замок. Коты сняли треухи и осторожно вошли внутрь, принюхиваясь и поводя ушами. Не дожидаясь разрешения, хрюшки тоже гуськом полезли в дверной проем, спасаясь от холода. Они тыкались замерзшими пятачками в лапы хозяев и требовали сладкого. Какая свинья не любит сладкого тревожной морозной ночью?..

– Кыш, щетина! Ррр-р… Ну и холодрыга. Может, печку запалим? – предложил самый молодой из группы, Мурилка, сын Криволапа. Ему был всего полтора года, но отец, сам бывший военный, не раздумывая отпустил юношу на дело.

– Ага, и на дым из трубы привлечем сюда весь город.

– Можно задвинуть заслонку. Задохнемся, зато тепло!

– Идиот…

– Яйца где? Живее сюда тащите, а то промерзнут!

– Да уже, наверное, как каменные…

– Эх, точно!.. Это была плохая идея. Лучше бы повезли сушеные грибы!

– Чего же ты раньше молчала?!

– Я не думала, что будет такой холод! – слабо оправдывалась Пухлява, вертя в лапе промороженное яйцо.

– Надо бы отогреть чем-нибудь.

– Высиживать их, что ли?

– Ага, и завтра цыплят продавать!

– Отогреешь тут… У самих… я хотел сказать, что клык на клык не попадает…

– А ты хвост в штаны засунь, все теплее будет!

Коты заржали, а свиньи захрюкали.

– А вы что расхрюкались, морды? У вас и хвоста-то нет! Вот что… давайте их сварим, – предложил голодный Кыря, – и будем продавать как вареные.

– Это идея!

– Ведро-то оставили…

– Может, тут чего найдем. Надо обшарить дом!

– С этого, вообще-то, и нужно было начинать… – хмуро пробормотал Хвостун.

– Дельное замечание! – ехидно прошептала Арыся, наклонившись к уху полуперса: – Давай, учись азам разведки.

– Обойдусь без советов! – грубо ответил молодой кот. Кому понравится, когда баба носом тычет, как кутенка в лужу… Эх, надо было в деревне ее оставить!

Осмотр дома не занял много времени. Обычный дом-ротонда, с остроконечной крышей и небольшими круглыми окошками; по центру расположилась печь каминного типа, а вокруг нее вилась лесенка, ведущая на второй этаж и далее, на чердак. Вход в подпол был закрыт деревянным люком со сломанными петлями. На первом этаже стояла брошенная старая мебель – продавленный диван, шкаф с какими-то дешевыми журналами и папками, этажерка, несколько разномастных стульев с отломанными спинками и ножками, ободранное неизвестными когтями кресло, книжная полка. Весь пол был усеян обломками стекла и бумагами, видимо, не нужными исчезнувшей конторе. В черном зеве камина лежали обугленные части стульев и паркета. Картину дополняли три драных матраса в углу, на которых, видимо, отсыпались бандиты Воркота. Тут же валялись остатки трапез: рыбьи скелеты, панцири крабов и яичная скорлупа.

Пока часть бойцов обследовала подвал, Кыря притащил с чердака старый и зеленоватый, но вполне целый медный таз. Камин затопили-таки кусками мебели, решив, что в зимний воскресный рассвет вряд ли кто будет таращиться на далекий заброшенный дом. Кроме того, хорошим камуфляжем были вечно дымящие трубы мыловаренного заводика с промзоны. Жгли же печь бандюки – и никто не встрепенулся, между прочим! Да и согреться не мешало бы…

Яйца худо-бедно разморозили и сварили в два захода, а сами ограничились сухим пайком и все тем же мятником. Никуда кошка без мятного свара! Тем более в такой холодрын…

Пухлява взяла в лапу яйцо, осмотрела его и вдруг сморщила нос:

– Ребята, вы чего? Такие яйца у нас никто не купит!

– А мы скажем, что это сырые…

– Любая хозяйка в три секунды распознает их вареность! А торговцу всей улицей надают по шее, и поделом…

– Что же делать?

– Может, раскрасить их чем-нибудь и продавать, как сувениры? – неуверенно спросил Мурилка.

– Во! Устами котенка глаголит мудрость! – усмехнулся полуперс.

– Я не котенок… – обиделся Криволап-младший и забился в угол, гладить холодную рукоятку отцовского мяузера. Действовало успокаивающе.

– Это отличная идея, – сказала Арыся, – и денег мы больше получим! Мурилка молодец.

Кырин, который никогда не расставался с маленьким мольбертом и коробочкой с красками, высунув язык, до самого солнца расписывал яйца всяческими звериными мордами и сказочными тварями. Хвостун держал факел, потому-то батарейки было жалко, а остальные зубастики окружили художника, и, не дыша, следили за действом… Готовые яйца осторожно укладывали в корзины на добрый слой вычеса, который тут же надергали из матрасов.

– Какая красота… – прошептала Арыся, нежно пересчитывая разноцветные сокровища, – даже жалко отдавать в чужие лапы…

– Красота за правое дело – разве не достойный обмен? – пробормотал Пушняк, облизываясь.

Старый пестрый сыч, настоящего имени которого никто не знал, по прозвищу Очкастый Сумрак, в последнее время чувствовал смутное беспокойство. Он лежал в дупле громадного вяза и пытался читать газету, но глаза лишь бестолково напрягались, потому что мысли были далеко от стекольных и охотничьих новостей… Шуршуха не зря летала в соседнюю Кошендрию, ни одна сова в здравом уме не попрется в осенние шторма через Райский пролив. Сорок верст ледяного ветра… с чего бы это?

Бывший офицер органов безопасности был мудр, проницателен, и поэтому все время ждал неприятных новостей. Тем более теперь, когда старуха Глотова вернулась из своего странного вояжа и второй день не показывается из дупла. Хмурое небо нависло над Островом, голые ветви уныло скребутся друг о друга на ветру, словно потирая лапы в предвкушении чего-то… кажется, уже и сам воздух в Вязовой Роще наполнился скрипучей тревогой.

…Соседка постучалась к Очкастому холодной дождливой ночью. С ней были подружки Афилия Поклева, сова среднего полета, и бойкая ушастая Сипа Телемба, известная на всю округу сплетница и мышеловка. Они долго топтались в предгнезднике, отряхивали мокрые крылья и вертели влажными головами. Глотова и ее спутницы были мрачнее тучи. Войдя в гостиную, они тут же закурили длинные янтарные трубки, крепко зажав их в кривых клювах. Сыч терпеливо ждал, протянув озябшие лапы к печке-окоселке. Окоселками их назвали оттого, что иногда напрочь угоревшие совы выкидывались из дупел. Правда, поговаривают, что пострадавшие клали в печку какую-то особую траву… а ежели топить обычными дровами и сделать хорошую вытяжку, то и выкидываться не тянет, а скорее, наоборот…