Александр Малеев - Отклонение или Лал-Земля-Лал. Часть 1

Но это было не единственное открытие. Как оказалось, я не одинок. В метре от меня лежал ещё кто-то, а чуть дальше, по диагонали, у противоположной стены, я насчитал ещё четверых. Уже веселее, всегда приятно осознавать, что ты не один такой. А всё-таки интересно, в какую это ещё детективную историю я попал? Пока ясно только одно, те, кто разыгрывает её, серьёзные ребята. И совершенно точно, они отвели мне в этой истории далеко не главную роль. А что уж совсем обидно, боюсь, мне придётся её играть. Если, конечно, не случится чего-то такого, что может в корне изменить заранее спланированный ход событий. Но – это вряд ли. Как всем хорошо известно, бутерброд падает именно маслом вниз – необъяснимая загадка и извечная трагедия. Теперь он упал у меня, и вот я здесь и связан. Одно из звеньев жизни. А жизнь, как известно, это сплошная цепь неприятностей. Мой чёрный юмор или, если угодно, объективный взгляд на окружающую реальность. А она, реальность, заключалась в том, что меня, вернее, нас связали и поместили в каком-то сарае, в каком-то неизвестном мне месте, где в воздухе неподвижно висит душная, до звона в ушах, тишина и нет такого привычного, постоянно-ровного шума города.

А раз так, должен быть охранник. И в этом у меня росла и крепла уверенность. Отчасти потому, что я не чувствовал себя избитым, хотя, конечно же, был измучен и разбит, (кстати, я не видел следов от побоев и на других участниках нашей детективной истории) а отчасти потому, что просто запереть дверь, оставив нас без бдительного ока стража, было бы с их стороны большой и непростительной глупостью. Ведь развязать друг другу верёвки, пусть даже зубами, вполне возможно. А сделать себе выход, вышибив несколько не таких уж и толстых досок, вообще, не составило бы труда.

Впрочем, нужно быть дураком, чтобы надеяться на то, что они дураки. По крайней мере, начальную часть задуманного плана, они провели на высшем уровне. Скорее всего, да и по логике вещей тоже, охранник расположился где-то рядом с дверью, чтобы иметь возможность одновременно контролировать и вход, и наше поведение. Двери я не видел, а это значит (если, конечно, нас не опустили сюда через крышу, что, разумеется, вряд ли) дверь находится где-то сзади, у меня за спиной. Вопрос, как убедиться в этом и не привлечь к себе излишнего внимания? Ведь для того, чтобы удовлетворить собственное любопытство, мне придётся повернуться на правый бок. Или хотя бы на спину. Лучше, конечно, на правый бок, это бы дало мне возможность видеть полностью весь сарай, а не только его угол, и избавило бы от части неприятных ощущений, потому как моя левая половина жутко затекла. При мысли о своих затёкших конечностях, я понял, что долго в таком положении не выдержу. Позавидовав маленькой серенькой мышке, которая в это время вынырнула из глубин сена на поверхность, я пришёл к выводу, что бояться нечего. Если они меня до сих пор не убили, значит, я для чего-то им нужен. Значит, и сейчас не произойдёт ничего страшного. Ну, может, попинают немного. Хотя, по правде сказать, этого мне тоже не очень хотелось.

Собравшись с силами, я перекатился на другой бок и замер, делая вид, что продолжаю находиться в бессознательном состоянии, а заодно пытаясь угомонить бешено барабанящее сердце и осторожно осматриваясь сквозь сетку ресниц.

Как я и предполагал, нас не опускали через крышу, дверь была, и она была полностью открыта. Точнее, она была не заперта и даже была не до конца закрыта. Рядом с дверью, на большой охапке сена, прислонившись спиной к стене и вытянув ноги, развалился охранник. Но это я тоже предвидел. На моё счастье, его сморил сон, и он тихонько посапывал, склонив голову набок и совсем не воинственно пуская слюну. Я невольно усмехнулся и полностью открыл глаза.

Справа от него, рядом с бутылкой из под воды, как-то небрежно, брошено, лежала самая настоящая винтовка, СВД, только без оптики почему-то.

Я облизал пересохшие губы, вот тебе и Россия матушка. Впрочем, к оружию мы уже привыкли. И прежде чем в мою судорожно работающую голову пришла хоть одна стоящая мысль, руки, сами собой, начали медленно двигаться, проверяя прочность пут и пытаясь освободиться от стягивающей их верёвки. Да, это сейчас самое необходимое, мысленно согласился с ними я, стараясь не думать о плохом. Хорошо ещё верёвка, а не наручники.

Везение не оставило меня, и всего через пару минут я почувствовал, что верёвка немного подалась. Не так уж крепко они её и завязали. Странно, неужели они не боятся того, что кто-то может освободиться? Нет, ерунда. Это, скорее всего, просто случай. К тому же, охранник. Если бы он не спал, вряд ли бы у меня что-то получилось.

«А все-таки боятся, – с какой-то злорадной усмешкой проскочила в голове шальная мыслишка. – Иначе, зачем, вообще, нас было связывать?»

«А, собственно, чему ты радуешься? – тут же мелькнула другая, более трезвая мысль. – Ты всё ещё связан».

Я чуть не выругался от досады, но, слава богу, вовремя спохватился, даже губу прикусил и по-настоящему разозлился. В конце концов, какая мне разница, боятся они чего-то или нет? Решив больше не ломать над этим голову, я принял спящего охранника и несильно затянутые верёвки, как счастливое стечение обстоятельств, подброшенное мне судьбой для некоторого разнообразия, и даже немного успокоился, что позволило мне лучше делать то, что я делал. Ещё чуть-чуть, ещё, небольшое усилие и правая рука свободна, свободна левая.

Я продолжал лежать в том же положении и массировал руки, которые наполнились тысячами маленьких иголочек. Впрочем, массировал – это громко сказано, так, потёр немного одной другую, и всё. Никаких лишних движений, чтобы не потревожить спящего. Я, почему-то, был уверен, что мой страж будет крайне недоволен моим, скажем прямо, далеко не примерным поведением, и кто его знает, в каком он будет настроении. Обычно, такие вот, парни начисто лишены чувства юмора, крайне обидчивы и излишне эмоциональны. Вдобавок ко всему, они, на свою беду, точнее, на беду окружающих, принимают подобные шутки очень близко к сердцу.

Я тихонько отдышался и расправил руки. Надо спешить, но и спешить нельзя, одно неосторожное движение может погубить всё, чего я добился, и даже, возможно, меня. И хотя я старался об этом не думать, но и полностью исключить этот вариант я тоже не мог. Я медленно поджал ноги, стараясь не шуршать пересушенной травой, на ощупь, не сводя глаз с охранника, нашёл концы верёвки, ещё несколько секунд, и мои ноги тоже свободны. Это уже что-то! А может быть, и ничего. Фортуна – штука переменчивая. Несколько минут, показавшихся мне целой вечностью, я усиленно тёр ступни, стараясь вернуть им прежнюю подвижность и испытывая при этом блаженную теплоту. Всё-таки, как мало надо человеку. Ещё бы свалить отсюда как-нибудь, незаметно. Но с таким развитием сюжетной линии явно был не согласен тот, кто развалился у двери, о чём он немедленно и сообщил мне, в наглую зашевелившись и сменив позу. Я мгновенно закрыл глаза и затаился, но он продолжал мирно сопеть, что было совсем даже неплохо.