Александр Малеев - Отклонение или Лал-Земля-Лал. Часть 1

Медленно, очень медленно, я поднялся на ноги и сделал свой первый шаг. Нисколько не скрывая своих подлых намерений выдать меня, сено – предатель во всеуслышание зашуршало. Этот хрустящий звук едва не разорвал мне барабанные перепонки, я остановился и, затаив дыхание, вытер пот, в одно мгновение выступивший у меня на лбу. Но, к счастью, и на этот раз всё обошлось. До него добрых четыре метра. Только бы он не проснулся, повторял я раз за разом, как молитву. Ещё один осторожный шаг, ещё… Он пошевелил головой. Вперёд! Быстрый рывок и удар, от самого пола, снизу, в челюсть. Ещё не успев проснуться, охранник получил от меня то, что я так хотел ему дать и, стукнувшись головой о стену, завалился на бок. Но, к великому сожалению, моё подношение не принесло желаемого результата, то ли я находился не в лучшей форме, то ли он оказался, по-настоящему, здоровый детина. Короче говоря, времени на раздумья у меня не было.

Я и не думал. Мгновение и его винтовка была у меня в руках. Но, в это же мгновение, будто бы он ничего и не получал, охранник вскочил на ноги, а его рука занесла для удара неизвестно откуда взявшуюся дубинку. Опередил я его всего на какую-то долю секунды, просто, без замаха, шырнув его стволом куда-то в грудь. Он рыкнул и отлетел в сторону. Я дёрнул затвор и, как следует не подумав, чисто автоматически, нажал на курок. Грохнул выстрел. Охранник дёрнулся, открыл рот, удивлённо глядя на меня, пробулькал что-то непонятное и ровно, не сгибаясь, рухнул на спину, широко раскинув в стороны, ставшие такими непослушными, руки. Теперь мой грозный страж лежал на полу, как вуалью, окутанный лёгким туманом порохового дыма, а его белая майка, подобно хамелеону, начала быстро менять свой цвет на красный. Завораживающая такая картина, особенно в первый раз.

Как-то, совсем неожиданно, ко мне пришло осознание того, что я наделал слишком много шума. Я резко развернулся, отпрыгнул в сторону и направил винтовку в сторону дверного проёма, ожидая чего угодно, кроме, разумеется, чего-то хорошего. Но, тишина. За пределами сарая никакого движения. Может, они ждут? Тогда чего? И почему? Я медленно подошёл к стене и посмотрел в щель – никого, затем приблизился к двери и осторожно выглянул наружу – картина не изменилась. Это обстоятельство, на какое-то время, поставило меня в тупик. Мне бы радоваться, а я растерялся. Я остановился и опустил винтовку. Что же дальше? Наверное, я сказал это вслух, потому что мне ответил незнакомый голос, заставивший меня моментально повернуться.

– Не знаю, как другие, но я был бы тебе очень признателен, если бы дальше, ты развязал мне руки. А то, сам знаешь, затекли.

– Что? – не сразу понял я, упёршись взглядом в парня, который лежал отдельно от других, недалеко от меня, на что он виновато пожал плечами. – Да. Конечно, – спохватился я, направляясь в его сторону. – Сейчас.

Это был светловолосый крепыш, одетый в потёртые джинсы, кроссовки и майку, так же как и я сам. Он смотрел на меня и улыбался.

– Извини, что не смог тебе помочь, – извинился он. – Но меня, наверное, чуть-чуть покрепче связали. Во всяком случае, у меня ничего не получилось.

– Значит, ты уже давно очухался? – поинтересовался я, опускаясь на корточки и начиная развязывать узлы.

– Да, прилично.

– А я думал, ты без сознания, – я отбросил в сторону кусок верёвки.

– Я тоже думал, что ты без сознания, – ответил он, принимая сидячее положение и растирая руки. – До тех пор, пока ты не повернулся. Ну, а потом, сам понимаешь, мне больше ничего не оставалось, кроме как наблюдать за тобой.

– Понятно, – отозвался я, освободив ему ноги и отбросив в сторону ещё один кусок верёвки.

– А ты – молодец, ловко с ним справился, – похвалил меня парень, начиная массировать ноги и непроизвольно морщась.

– Спасибо. Интересно, что было бы, если б не справился?

Он поднял на меня глаза, на секунду прервав массаж, и пожал плечами:

– Не знаю.

Вполне удовлетворительный ответ.

– Ладно, пошли остальных развяжем.

Он попытался встать, но, сделав пару шагов, снова плюхнулся на задницу и негромко выругался.

– Совсем затекли, – сообщил он, вновь принимаясь тереть ноги. – Видимо, тебе самому придётся их развязывать. Или можешь подождать пару минут. Для них они всё равно никакой роли не сыграют.

Ждать я, конечно, не стал, а быстро освободил от верёвок оставшихся пленников и немного их потрусил. Никакого эффекта.

– Ничего не получается, – сказал я, поднимаясь с колен и поворачиваясь к парню, который уже встал на ноги и делал самые простые гимнастические упражнения. – Вообще не реагируют.

– Значит, не пришло ещё время, – отозвался он. – Пусть спят.

– Не понял?

– А что тут понимать? Нас всех вчера какой-то гадостью накачали. Просто нас первых, вот мы первые и очнулись, – пояснил он и направился к двери.

– Опять не понял? – повторил я, требуя более полного ответа. – И откуда ты всё знаешь?

– Знаю, – ответил он, останавливаясь перед трупом и разглядывая его. – Надо же, прямо в сердце.

Я не ответил.

– Я как раз в себя пришёл, когда меня в машину засовывали, – продолжил он и осторожно потрогал голову. – Похоже, не рассчитали с ударом. Ты уже был там, а какой-то добрый дядя пускал тебе в вену ту самую гадость. Я, было, начал дёргаться, но меня попридержали, и он, от щедрот душевных, и мне укольчик влепил. Вот и всё.

– Понятно, – ответил я. – Теперь понятно.

Теперь мне действительно стало понятно, почему я провалялся столько времени ни на что не реагируя и откуда этот противно-сладковатый привкус во рту. Незамысловатый рассказ парня достаточно полно объяснял это. Я посмотрел на руку, на сгибе был чётко виден след от укола, маленькая красная точка. Похоже, дядя и правда был добрый.

Оставаться и дальше рядом со спящими не имело смысла, поэтому я взял винтовку и вышел наружу. Яркий свет, после полумрака сарая, ужалил глаза и заставил прищуриться. Городом здесь и не пахло, но это я уже знал. Сарай, который совсем не выглядел древним строением, даже доски ещё как следует не потемнели, стоял возле самых деревьев, на краю какой-то лесной поляны, ничем не отличавшейся от тысяч других. Высокие, стройные сосны и ели тесной стеной окружили этот островок густой сочно-зелёной травы, украшенной яркими разноцветными цветами, угрюмо грозя, но не нарушая неизвестно кем обозначенную границу. На голубом, без единого облачка, небе ласково светило чистое, омытое утренней росой солнце, щедро даря миру тепло и взывая к жизни. Да и чему удивляться? Середина лета – июль. Я не спеша обошёл вокруг сарая, старательно вращая головой, но не увидел ничего нового. Та же картина. Деревья, одинаково плотным строем, обступали поляну со всех сторон.

– Эй, слушай! – окликнул я парня. – Кстати, как тебя зовут?