Владимир Третьяков - Планета Сирена

Выход из подпространственного коридора в этот раз Антон перенес не как обычно. Все тело отчаянно зудело, словно бы его не мыли, по крайней мере, несколько месяцев. К тому же, во рту скопилась загустевшая и предельно горькая слюна. Данное обстоятельство одновременно удивило и озадачило, ведь обычно процедура перехода проходила для него легко, так что оставалось грешить на две причины – какие-то неполадки в механизме перехода или что-то другое, например, приближающуюся старость. Смешно даже думать о таком в его девятнадцать, но другого объяснения не находилось.

Антон немного полежал в камере, как того требовала инструкция, и лишь затем потянулся до хруста в суставах, восстанавливая нормальные ощущения. Конечно, можно было бы, наплевав на инструкции, обойтись и без процедуры «залегания в берлогу», остаться у пульта, и это никоим образом не повлияло бы на его состояние во время нуль – перехода. Просто, нахождение в камере – это дополнительная, хотя и не подтвержденная еще практикой, гарантия сохранения жизни пилота на случай возможной аварии. В случае ЧП, камера, имеющая повышенную прочность и приличный жизненный ресурс, должна отстреливаться в открытый космос, включить тревожную сигнализацию, после чего дрейфовать вместе со своим хозяином до тех пор, пока их не найдет патрульный катер. А, кроме того, Антону в камере всегда было комфортно спать или просто валяться от нечего делать. Вот и сейчас, он бы с удовольствием поваляться еще часок, но необходимо было срочно сориентироваться в новом для его «Ласточки» пространстве. Автоматика, конечно, должна предотвратить возможное столкновение с чем-то, пусть даже не очень массивным, но все же нежелательным, но надеяться только на бездушную электронику, может стать себе дороже. Были, были случаи, и не один – два, и даже не сотни, когда из-за человеческой беспечности происходили не только всякие малые, но и даже трагические неприятности. Так что, лучше уж самому, своими, так сказать, ручками…

Антон откинул прозрачный колпак камеры, кряхтя выбрался наружу, еще раз потянулся, несколько раз со вкусом присел, и как был, нагишом, в одних шлепанцах, двинулся в рубку.

– Капитан на палубе! – гаркнул он в темноту, и тут же, словно по мановению волшебной палочки, в рубке загорелся свет, а над пультом появилось объемное изображение белокурой девушки. Антон, чтобы нормально общаться с главным компьютером не как с машиной, а как с приятным для глаз человеком, специально смоделировал собирательный образ, соответствующий его понятию об идеальной женской красоте, а особое внимание уделил тембру голоса.

– Привет, Маруся! – поприветствовал он красотку. – Как спалось? Как там у нас – вообще?

– Привет, Антон! – проворковала блондинка и поморгала своими зелеными, чем-то похожими на кошачьи, глазами. – Спасибо, но я не спала, а охраняла ваш мирный сон. А что касается обстановки, то все нормально. Крупных тел рядом с нами нет, да и мелкие – не просматриваются. Кстати, вы бы накинули что-нибудь на себя, а то я смущаюсь.

– Ничего, потерпишь, – отрезал Антон. – Похожу пока так, а то вся кожа саднит, словно я год не мылся. Где мы сейчас находимся?

– Все в соответствии с заложенной программой. Мы сейчас в квадрате пятьдесят дробь шестнадцать. Я уже выяснила, что сейчас это зона патрулирования «Вайлд кэт» с капитаном Полом Роджерсом на борту.

– Хорошо, постарайся с ним соединиться, дай мне на большой экран карту неба с нашим положением, и согрей водички. Для помыться, и для попить кофейка.

Блондинка недовольно надула губы, показала Антону свой розовый язычок, но спустя мгновение над пультом развернулась карта, где красной точкой была отмечены положения «Вайлд кэт» и «Ласточки», а из динамика раздался чуть хрипловатый, словно бы со сна, голос:

– Аллё, капитан Пол Роджерс, собственной персоной. С кем имею честь, и нужна ли вам моя помощь?

– Привет, Пол, извините, если разбудил. Антон Круглов и его «Ласточка» рады приветствовать вас.

– «Ласточка»? – задумчиво произнес Пол. – Турист, что ли?

– Никак нет! – браво ответил Антон. – Группа свободного поиска. Попал в вашу зону ответственности, и ставлю об этом в известность. Как у вас дела?

– Как дела? – переспросил капитан Роджерс и, не скрывая, зевнул. – Да какие тут могут быть дела? Скукотища! Болтаюсь тут, как… бараний горох в луже. За все время патрулирования, ты первый, кто рискнул меня потревожить.

– А когда сдаете дежурство?

– Аж через неделю. Дернул же меня чёрт однажды подписаться под эту работу! Скорей бы уже пролетела эта неделя, а потом можно и в отпуск, на любимую ферму.

– Могу вас успокоить, Пол: однажды все заканчивается. И неделя закончится, а потом и ваш отпуск.

– Согласен, Антон. Только есть парадоксальная разница. Неделя будет тянуться бесконечно, а двухмесячный отпуск пролетит, как одно прекрасное мгновение.

– Это точно, – согласился Антон. – Я тоже обратил внимания на подобный, и не совсем приятный, феномен. Но, ближе к делу.

– Да – да, я слушаю тебя, Антон!

– Я еще на Земле наметил этот квадрат. Что тут у вас есть интересного?

– Да, практически, ничего, – Пол сделал паузу, а потом продолжил. – А с какой стати ты выбрал именно этот квадрат? Здесь все, что было интересного, уже копано – перекопано на три метра в глубину и позабыто. Правда, в четырех системах еще ведутся какие-то работы, а все остальное – не представляет какого-то научно-практического интереса. Здесь, ведь, куда не шагни, повсюду газовые гиганты, а на них садиться твоей «Сойке», не очень рекомендуется. Я бы даже сказал, запрещается на них высаживаться.

– «Ласточка», – поправил Пола Антон.

– Что? – переспросил капитан.

– Я говорю, что мой корабль называется «Ласточка».

– А-а-а… – протянул Роджерс. – Ну, это для меня без разницы, как называть – «Ласточка» или «Сойка». Садиться лоханкам этого типа, все одно – нельзя. Я ж говорю, скукотища тут у нас.

– А может, мне вперед рвануть? – задумчиво произнес Антон. – Парсеков, так, на сто…

– О, парень, да ты, я смотрю, рисковый. Тогда, специально для таких, как ты, рисковых, поясняю: я уважаю твое стремление к разного рода поискам и открытиям, но официально, все ж таки обязан предупредить, что для твоей «Сойки – Ласточки» теперешние четыреста парсеков от Земли – это, можно сказать, предел. Дальше начинается то, что именуется неизвестностью. Дальше нет нуль – синхронизаторов, а без них в пространственном тоннеле иногда могут происходить различные непонятности, не всегда приятного свойства. Там крейсера со встроенными в них синхронизаторами, каждый из которых поболе твоей скорлупки раза в два, и то, порой, пропадают. А оно тебе надо, сгинуть со всеми твоими потрохами, да «Ласточкой – Сойкой» в придачу? Мой совет: дуй-ка ты в другой квадрат, может быть, там найдешь что-то интересное.