Сергей Язев-Кондулуков - Путешествие Джорджа во времени. Встреча с первыми людьми

«Э, да она тоже не равнодушна к моему мальчику, – с тревогой отметила мать Джорджа, – Боже правый, что скажет его отец.

Между тем, Мари взглядом окинула зал, глаза её явно кого-то искали. Её глаза и Джорджа на мгновение встретились, и в глубине их Джордж заметил теплые искорки, казалось, они говорили, они кричали: «Любимый мой, я твоя». Но это продолжалось лишь какое-то мгновение, такое мимолетное, такое короткое, что пожилой джентльмен, пьющий кофе за соседним столиком абсолютно ничего не заметил и благодушно зааплодировал Мари в предвкушении хорошего концерта. Не заметила ничего и мать Джорджа, хотя и внимательно следила за ним.

Но словно электрическая искра пробежала между влюблёнными, и с этого момента Мари пела только для Джорджа, а Джордж смотрел только на Мари.

Пела она на этот раз удивительно хорошо. Начав с простенькой неаполитанской песенки и пропев её своим звонким голосом, Мари затем перешла к оперным ариям. Её красивый сильный голос буквально заворожил всех слушателей. А под конец она пропела такую сложную партию из Чио-Чио-Сан своим неповторимым голосом, что даже мать Джорджа, тщательно скрывавшая свои эмоции, удивлённо приподняла свои брови: «У девочки, несомненно, большие вокальные данные», – подумала она.

Что касается Джорджа, то он и не скрывал своего восхищения Мари, взглядом полным любви, он ловил каждое её движение, каждый её звук, а она раскрасневшаяся и прелестная, польщённая вниманием всего зала, а особенно своего милого Джорджа, всё пела и пела.

Закончив петь, Мари, опять кинув быстрый, благодарный взгляд на Джорджа, торопливо убежала со сцены.

С заранее приготовленным букетом цветов Джордж постучался в её уборную. Ответа не было. Он постучался ещё и ещё, на его громкий стук вышел директор ресторана. «Мисс Хаггис, к сожалению, очень сильно устала, поэтому она после концерта сразу пошла к себе домой», – сказал он.

Торопливо сбежав по лестнице, Джордж отправился к Мари домой. Изрядно поплутав, он всё же нашёл маленький домик, утопающий в зелени деревьев.

На его настойчивый стук вышла седая старушка в буклях.

– Позовите, пожалуйста, Мари! – сказал Джордж, прерывающимся голосом, то ли от волнения, то ли от быстрой ходьбы.

– Мари сейчас нездоровится, – ответило старушка, строго глядя на Джорджа.

– Тогда передайте ей, пожалуйста, вот это, – сказал Джордж, вынимая из-за спины огромный букет роз, – и вот это.

Джордж, достав ручку, торопливо набросал на листке бумаги: «Мари, я очень тебя люблю, выздоравливай, я завтра приду в ресторан, Джордж».

Ничего не сказав, старушка взяла букет и записку и захлопнула калитку.

Если бы Джордж был немного понаблюдательней, то он бы заметил, как немного погодя, раскрылось окно второго этажа, и прелестная молодая девушка послала вслед ему воздушный поцелуй.

Но таково, наверное, свойство всех влюблённых, что они настолько рассеяны, вернее, поглощены предметом своей любви, что всё остальное, что не относится к ней или к нему, просто ускользает из их внимания.

К кузине Джордж не торопился, зная, что опять предстоит неприятный разговор с матерью, к тому же его переполняли впечатления после концерта.

Ярко светило солнце, по небу плыли лёгкие белые облака. На душе Джорджа было легко и спокойно.

«Дождусь до вечера, маман, наверняка, уедет», – решил он. Так и бродил он по маленькому уютному городку, пока последние лучи солнца не покинули его, широко улыбаясь своей открытой белозубой улыбкой каждому прохожему.

Вопреки ожиданиям Джорджа мать не уехала. Она, правда, уже собралась в дорогу и стояла с вещами в походном костюме.

– Сынок, – сказала она, – я сейчас уезжаю, поэтому времени у нас осталось мало. Конечно, Мари неплохо поёт, у ней богатые вокальные данные и, может быть, со временем она станет неплохой певицей, но ты же помолвлен с Люси.

– Мама! Я её люблю! – чётко и ясно сказал Джордж.

Мать испытующе и тревожно взглянула на него.

Коротко вздохнув, она сказала: «Готовься к разговору с отцом».

До вокзала они не проронили ни слова. Но если мать, тяжело вздыхая, напряжённо обдумывала всё случившиеся, то Джордж, безмятежно улыбаясь, наслаждался игрой облаков на ясном звёздном небе.

Проводив мать, Джордж вернулся к кузине. Она уже ждала его и хотела с ним поговорить. Но взглянув на него строго и осуждающе, она поняла, что говорить, в общем-то, не о чем. Лицо Джорджа сияло такой искренней, такой чистой улыбкой, а весь вид его выражал состояние по настоящему счастливого человека, состояние к которому стремится каждый и которое, увы, бывает так редко, что кузина только махнула рукой.

«А может он и прав», – подумала она.

И пока Джордж безмятежно спал, сном, которым, наверное, спят только младенцы, которые ещё только вступают в этот мир и не знают его пороков, кузин, и кузина до утра о чём-то тихо беседовали.

Не спал и ещё один человек в этом уютном провинциальном городе. В маленьком уютном домике, утопавшем в зелени деревьев, за столом сидела прелестная молодая девушка. Мягкий свет падал из зелёного абажура на её задумавшееся лицо с чудесными распущенными волосами, ниспадавшими ей на плечи. Перед ней стоял огромный букет роз, и лежали две записки от Джорджа.

Не спала и мать Джорджа. Лёжа в мягком, комфортабельном купе, под стук вагонных колёс, она напряжённо обдумывала дальнейшую судьбу своего мальчика.

Не спал в эту ночь и седой благородный джентльмен, один из совладельцев солидной электротехнической компании. Тяжело ворочаясь с боку на бок в своей роскошной постели, он напряженно обдумывал дела своей фирмы. Они шли не блестяще. И свадьба Джорджа с Люсьен, отец которой обладал 5%-ым пакетом акций компании значительно могла бы улучшить его положение.

«Эх, Джордж, Джордж», – вздыхал он.

Надо ли говорить, что влюблённые всецело отдались своим чувствам. Джордж каждый вечер ходил на концерты к Мари, и каждый вечер провожал её домой.

Иногда, вдыхая неповторимый аромат её девичьей кожи, глядя на нежные завитки волос Мари на красивой белой шее, на её плечи, Джордж чувствовал, как в нем пробуждается дикое, звериное желание. Ему хотелось в это время разорвать платье на груди Мари и впиться губами в её губы, гладить своей сильной мужской рукой её упругие бёдра.

Но, глядя в прекрасные глубокие глаза любимой, он ощущал, как дикий необузданный зверь превращался в робкого ягнёнка, и тогда на смену этому чувству приходило другое, не менее сильное – восторженное поклонение перед её красотой.

По правде сказать, Мари тоже испытывала к Джорджу подобные чувства, но неопределённость её положения и природная осторожность сдерживала её порывы.

Шло время, подходил к концу короткий отпуск Джорджа, уже по утрам было не так жарко, и утренняя роса на листьях уже обжигала своим холодом, а Джордж, фактически сжёгший за собою все мосты, всё никак не решался сделать Мари предложение.