Марк Вевиоровский - Концерт Патриции Каас. Далеко от Москвы

Поскольку боксы медицинского изолятора не были приспособлены к содержанию арестованных, Шипука поместили в помещении кладовки – в небольшой комнате с крохотным вентиляционным отверстием над дверью под потолком, без окна и с металлической дверью.

Магнитофон и контрольный динамик были установлены в одном из боксов в другом коридоре, но Свиридов решил подойти поближе. Неслышно шагая за двумя офицерами он приблизился к двери кладовки.

Один из офицеров отпер дверь и после некоторого препирательства взял ведро с нечистотами и понес его на улицу, а лейтенант Четвертаков остался с Шипуком.

– Ну, Илюша, ты подумал? Давай, решай! Сделаешь – будешь как сыр в масле кататься, ни в чем отказа тебе не будет… Хочешь – деньги, хочешь – золотишко, хочешь – бабу, хочешь – девочку десятилетнюю… Говори, чего хочешь? Только отнеси маленькую записочку…

– Боязно мне, товарищ полковник… А вдруг узнают?

– Никто не узнает, да и записочка-то совсем невинная – так, бытовые мелочи… Зато у меня большие связи в Москве, тебе повышение схлопочу… И звание, и должность непыльную организуем. Или к делу пристрою, если желание есть – будешь такие бабки грести! Давай, решай, а то твой напарник сейчас придет!

– Боюсь я… Вы записочку-то напишите, а я пока подумаю… Страшно, если узнают – уж больно новый начальник крут…

– Твой Свиридов – наплевать и растереть, не таких ломали! Да я нажму, где надо – его и духу здесь не будет!

Послышались шаги возвращающегося офицера, но Свиридов уже попутешествовал по информационному полю Шипука. Поскольку он делал это в сильно ускоренном темпе, то сразу не мог представить себе развернутой картины, но уловил некоторые главные моменты.

Да, это были наркотики, переправляли их в центр страны и в Москву, существовала организованная группа, занимающаяся этим промыслом, были и высокие покровители, и большие деньги, и женщины… Из всей этой мешанины Свиридов уловил и знакомую фамилию – Белясь…

В комнате с магнитофоном его ждал капитан Воложанин.

– Лейтенант!

– Слушаю, товарищ полковник!

– Действуете правильно, Илья Власович, молодец. Объявляю вам благодарность.

– Служу Советскому союзу!

– Договариваемся следующим образом. Завтра поломаетесь, подрожите, поторгуетесь и возьмете записку. Торгуйтесь на наши деньги – откуда серому лейтенанту знать о долларах? Сумма должна быть смехотворно малой – если называете ее вы. Сколько?

– Ну, тысяч десять… пятнадцать…

– Как, годится?

– Похоже, ведь телок же…

– Если называет он – не торгуйтесь, но выясняйте, как вы их получите. Вам их должны передать сразу по получении записки. А то потом мало ли что может быть… Сразу оно вернее… Сообщите Шипуку, что попадете в город только через сутки, а на дежурство вам еще через сутки. О остальном – потом. Вопросы?

– Нет вопросов, товарищ полковник. Оружие брать?

Дружный смех был ответом на вопрос лейтенанта.

– Да ты и вправду зеленый в крапинку!

– Не надо его обижать – он же от чистого сердца. Ну, не знаком он со спецификой агентурной работы, ну и что? Не волнуйтесь, Илья Власович. И прикрывать вас будут надежно, и вообще может статься, что не вы понесете ту записку…

Вернувшись к себе Свиридов взял диктофон и, приказав не беспокоить, на полчаса уединился в комнате отдыха. После этого он положил в свой сейф кассету, на которую был наклеен кусочек липкой ленты с надписью «О-1».

Не успел он заняться положенными ему на стол бумагами, как Суковицина, сняв телефонную трубку, сказала.

– Товарищ командующий, вас Лопаткин.

– Я слушаю, Митя.

– Толя… Толя… Счастье-то какое – привезли аккордеон… Настоящий «Вельтмайстер», одиннадцать регистров, а звук… Хочешь послушать?

– Я поздравляю тебя, Митя. И себя тоже, наконец-то… Вечером поиграем? Мальчику показал уже? Ну, тогда до вечера.

– Лопаткину аккордеон привезли – он и счастлив. Значит, вечером будет музыка. Приходите, Галя. Концерта не обещаю, но все же…

– Спасибо, Анатолий Иванович. О вашей музыке легенды ходят.

– Это какие же легенды?

– Да те, кто слышал вас, рассказывают… Говорят, что лучше ничего не слышали… Будто бы, даже когда вы поете известные вещи знаменитых певцов, у вас все равно лучше получается…

– Это вряд ли. Я же не певец. И Митя никогда музыке не учился, да и я тоже. Так что все это преувеличение.

По пути к Эткину Свиридов зашел в спорткомплекс и столкнулся там с Тоней.

– Как успехи, Тонечка? Как дела?

– У нас дела идут, а вот ты обедал сегодня?

– Некогда было.

– Идем, я покормлю тебя.

– Некогда, Тонечка. Потом.

– Никаких потом. А то я твоей Галине нажалуюсь, чтобы следила и проверяла. Идем сейчас же!

– Ладно, ладно, не сердись! Посмотрю только тут, и пойдем.

В зале с бассейном все работы уже были закончены, из шлангов промывали чашу бассейна, проверяли душевые установки и кварцевые лампы. В тренировочном зале пол был закончен, но рабочие еще возились с зеркалом. В тренажерном зале настилали пол, а рабочие уже пробовали свои силы на тренажерах.

– Совсем даже неплохо. Завтра бассейн нальют?

– Мне сказали, что его после заливки водой сутки выдерживают, затем воду полагается слить и налить свежую. И только после этого можно купаться.

– Какие сложности… Ну, пойдем, перекусим, а то меня патриарх ждет.

– Подождет твой патриарх. Жена тоже не последний человек, с женой тоже надо пообщаться… не только ночью…

– Но и ночью тоже!

– Что ты делаешь! Люди же кругом!

Пока Свиридов ел Тоня рассказала ему о занятиях Гриши – он и Мальчик вместе занимались в оборудованной под классную комнату помещении. С мальчиками занимались и Баранов, и Потапович, и Левушка, и Дормидонтов, и преподавательница словесности, которую откопал где-то Шабалдин.

– А Левушка-то что ему преподает? Язык – это твоя стихия…

– Нет, он ему преподает историю и географию. Я послушала – интересно и по программе. Но как они с Мальчиком иногда сцепятся – да почему же все было так, а не этак! Мальчик почти наизусть знает все истории про рыцарей Круглого стола, а Левушка ему объясняет, что это – литературный вымысел… Дым коромыслом!

У Эткина Свиридов застал Карцеву.

– Привет, Анатолий. Идите в соседнюю комнату, пообщайтесь, там вам не помешают.

– Толенька, мне Израиль Моисеевич сказал, что тебе нужен подопытный кролик. Я согласна…

– Какой же ты кролик – ты, в лучшем случае, крольчиха!

– Он не очень распространялся, только сказал о том, что он согласился быть тоже таким кроликом, и что дело это – важное и секретное. И что ты мне сам все расскажешь.