Василий Сахаров - Источник зла

– Молодец, Дмитро, – одобрил действия молодого охотника неведомый дядька Матвей. – Лютого бойца взял. Это, считай, он троих убил. Бывалый душегубец, сразу видно. Сначала Вешку, а потом Леху с Саней. Если бы ушел, мог еще бед натворить. Так что будет тебе от Старших награда, не сомневайся.

– Да я же не за награду…

– Это понятно, – оборвал молодого Матвей. – Но свое слово за тебя скажу. Чего бы хотел?

– Мне бы девку какую в жены.

– С девками трудно. На всех не хватает. Однако тебя могут отметить. Недавно свежак пригнали, видел, какие крали?

– Видел. Одни шлюхи.

– Но красивые ведь?

– Красивые, – согласился молодой. – Только мне наши нравятся. Они не такие распутные, здоровьем крепче и понимают, кто в доме хозяин. А еще они пахнут по-другому…

– Это верно.

– Слушай, дядька Матвей, а можно я с пленного камуфляж и обувь сниму? Ему-то уже без надобности.

– Даже не думай об этом, балбес. Плохая примета с пришлых шмотки брать. Можно лишиться расположения Старших и беду на себя накликать. Разве не знаешь об этом?

– А как же оружие?

– Автомат, пистоль или винтовка, в счет не идут. Огнестрел не для тебя лично, а на благо всей общины служит. Усек?

– Да.

Мужики замолчали. Телега продолжала раскачиваться и скрипеть. А вскоре она въехала в поселение, остановилась, и появился кто-то третий. Он заглянул в телегу, и меня обдало зловонием. Дух мертвецкий, как в морге.

Я не сдержался, вздрогнул, и услышал хриплый голос:

– Он уже пришел в себя. Когда по улицам поедете, поднимите эту падаль, чтобы люди его видели. Только смотрите, чтобы пленника не прибили и не покалечили, он нам живой нужен.

– Не изволь беспокоиться, Старший, – угодливо отозвался дядька Матвей. – Безопасность обеспечим. А куда его определить, в общий барак или в подвал?

– В подвал.

– Понял.

Притворяться смысла не было, и я открыл глаза. С одной стороны телеги бородатый мужчина средних лет, наверное, Матвей. С другой стороны Старший, скорее всего, один из местных вожаков, худой урод, на лице которого было несколько крупных бородавок, а на лысом черепе бугристые наросты. Его пронзительный взгляд был направлен на меня и он, усмехнувшись, спросил:

– Ты кто?

– Человек прохожий, – с трудом ворочая опухшим языком, ответил я.

– Вот это откуда у тебя? – в правой руке Старшего появился зачарованный серебряный клинок.

– В лесу нашел.

– Врешь, – он покачал головой, повернулся ко мне боком и я обратил внимание, что у него нет левой руки. – Зря упираешься. Но это твое дело. Упирайся, пока можешь. Вскоре сам все расскажешь.

Я промолчал и Старший ушел, а охранники подняли меня, заставили сесть и привязали руками к борту телеги.

Сбежать невозможно, я это понимал и зря не дергался.

– Пошла! – Матвей взял лошадь, серую приземистую кобылу, под уздцы и повел ее в «Черноярск».

Мой взгляд скользил по убогим хижинам на окраине секретного объекта, который стал поселением, и я старался подмечать все мелочи.

«Дорога посыпана дробленым камнем, вдоль нее нет мусора и возле домов туалеты из дерева. Хоть и одичали здесь люди, но гигиена в чести и про удобства знают. Жители одеты в принципе одинаково, у мужчин брезентовые куртки и штаны, а женщины ходят в длинных строгих платьях и закрывают лица платками. Практически все вооружены. У каждого мужика огнестрел и нож, а у слабого пола на поясах перевязанные бечевкой гирьки, очень сильно напоминающие кистень. Истощенных лиц не видно – с питанием тут полный порядок и голодных нет. Где-то вдали работает дизель-генератор. Следовательно, у кого-то имеется электричество…»

Мои размышления были прерваны жителями поселка. Десятки людей смотрели на меня, сбивались в стаю и осыпали проклятьями:

– Убийца! – завопила пожилая дородная женщина.

– Сволочь! – вторил ей тщедушный мужичок.

– За что ты сгубил моего сыночка?! – к телеге подскочила симпатичная молодка с красным лицом и заплаканными глазами, перегнулась через борт и плюнула мне в лицо.

Возможно, это была мать того паренька, который меня обнаружил. Как его Матвей называл? Кажется, Векша. Его мать в своем праве. Она может плевать мне в лицо, а я буду молчать.

– Будь проклят!

– Смерть ему!

– Отдать Гоганчику!

– Пусть его абасы сожрут!

– Нет! К Федоту отправить, чтобы собачки натешились!

– Святой Ильич, заступник наш! Что же это делается?! Среди бела дня пришлые нашу молодежь убивают!

– Под нож его!

– Повесить!

– Расчленить!

Мать Векши попыталась выцарапать мне глаза, и Дмитро оттеснил ее от телеги. Но проклятья людей не стихали, а затем меня стали забрасывать грязью и гнильем.

Бум-м! В голову попал комок сухого навоза.

Бам-м! Прилетел земляной снаряд, который врезался в скулу.

В меня летела всякая дрянь, а я опустил голову и продолжал молчать. Однако потом один из мужиков, войдя в раж и полыхая праведным гневом, выхватил нож и бросился на меня. От клинка не уклониться и я уже решил, что сейчас меня начнут разделывать на куски, однако вмешался Матвей.

– Слово Старших! – закричал он, толпа моментально стихла, и когда все заткнулись, в гробовой тишине Матвей добавил: – Он нужен живым и здоровым! Не трогать его! Все понятно?!

Люди, молча, стали расходиться. А мои охранники благополучно продолжили движение, и я отметил, что мы приближаемся к черной пирамиде. И чем ближе мы были к этому странному сооружению, тем сильнее меня охватывал страх. По телу катился пот, и время от времени я вздрагивал от озноба. Это неспроста. От пирамиды веяло ужасом и если аборигены к этому привыкли, мне было не по себе. Я боялся. Меня страшила неизвестность, а еще, сам не понимаю почему, я был уверен, что в пирамиде живет зло. Причем не то зло, которое сотворил какой-нибудь человек, убив другого человека, или совершив преступление. И даже не монстр, вроде абаса. А нечто иное. Может быть, нечто, не имеющее имени и порождающее это самое зло.

«Бред! – попытался я себя успокоить. – Начитался дневников Волоховой и сам себя накручиваешь. А ну соберись, Ворон. Не смей паниковать. Ты крутой воин и бродяга. Что тебе до местных ублюдков и уродов? Пока еще ты жив и можешь бороться. А потому мобилизуйся и будь наготове».

Самовнушение достигло цели. Я немного успокоился, и озноб перестал меня донимать. Однако по спине продолжали катиться капельки пота, и разумом я понимал, что приближаюсь к месту, выбраться из которого у меня не будет никаких шансов. Вот такие дела. В свой черед, в жизни практически каждого человека наступает момент, когда он оказывается на краю бездны. Он предчувствует неминуемую гибель и видит свое прошлое, отрешается от мелочных проблем и забот, а затем с грустью жалеет об упущенных возможностях. У меня этот момент настал, когда я приближался к древнему злому артефакту неизвестного назначения. Мозг работал четко, и я успел о многом пожалеть. Например, что не создал семью и не обзавелся потомством. Что были случаи, когда я мог оставить человеку жизнь, а вместо этого убивал его. Что скопил денег и спрятал их в тайниках, а теперь банкноты сгниют и никому не будет от этого пользы. Что пошел на поводу у Крылова и подписался на это дело…