Шарон Ли - Местный обычай

А еще она увидела, как Эр Том, стремительно и не колеблясь, пронесся между Шаном и горой металла, подхватил мальчика на руки и откатился, сделав крушащее плечи сальто.

На одну мучительную минуту машина заслонила от нее их обоих, потом проехала мимо и, наконец, со скрежетом остановилась.

Эр Том уже вставал, крепко сжимая Шана руками. На плече старой, потертой куртки появилась новая белая царапина.

— Неужели… — Водитель весь трясся, привалившись к борту машины. С лица землистого цвета смотрели полубезумные от ужаса глаза. — Ребенок, леди! Боги, где ребенок?

— Здесь.

Эр Том вышел к нему, держа на руках неестественно неподвижного Шана с широко распахнутыми серебристыми глазами.

— Успокойтесь, — хладнокровно сказал Эр Том водителю. — Никто не пострадал.

Мужчина закрыл глаза и бессильно начал сползать вдоль борта. Энн видела, как дергается его кадык, пытаясь проглотить мучительную боль.

— Слава богам, — прохрипел он, а потом вдруг напрягся. Выпрямившись и отодвинувшись от машины, он сделал глубокий поклон, который несколько портила все еще не прошедшая дрожь.

— Ваша милость…

— Да, — отозвался Эр Том в модальности нанимателя, обращающегося к служащему, что, как подумала Энн, которой наконец удалось заставить свои ноги прийти в движение, не допускало теплоты. — Вы — Дус Тин сиг-Эва, кажется?

— Да, сударь, — подтвердил мужчина, вытянувшись словно на параде.

Энн добралась до Эр Тома и протянула руки. Шан немного неуверенно улыбнулся ей.

— Эй, ма, — прошептал он.

Эр Том даже не повернул головы.

— Вы вызовете помощь, — говорил он Дус Тину сиг-Эве все в тех же холодных тонах нанимателя, обращающегося к служащему. — Когда помощь прибудет, вы в качестве пассажира вернетесь на свой пост, где сообщите о происшедшем своему начальнику. Если вы почувствуете потребность в Целителе, то эта услуга будет вам предоставлена. В любом случае вам будет предоставлен отдых в течение всей этой смены и в течение следующей вашей смены, с сохранением платы. Возможно, вам будет целесообразно пройти переподготовку для работы на этом механизме.

Мужчина поклонился.

— Да, ваша милость, — произнес он, как показалось Энн, потрясенно и с облегчением. Выпрямившись, он повернулся и стремительно залез в кабину водителя, чтобы вызвать помощь.

Только тогда Эр Том повернул голову.

— А теперь, быстрый мой, — начал он на низком лиадийском.

Шан резко вывернулся у него на руках.

— Искры, Мирада!

Вид у Эр Тома был суровый.

— Искры, вот как? — проговорил он на земном, очень грозно. Спустив мальчика на землю, он крепко ухватил одну его ручонку. Энн схватила другую — и стиснула ее. — Покажи мне эти искры.

Шан послушно зашагал вперед, ведя с собой отца и мать. Всего в двух шагах за ремонтной установкой он нагнулся и наклонил голову, чтобы указать на нужное место носом, поскольку никто из родителей не желал отпустить его руку.

— Вот!

В асфальт был вплавлен граненый синий камень, сверкавший на ярком лиадийском солнце.

— А! И это — твои обычные искры или что-то немного другое?

Шан заморгал с очень печальным видом.

— Искры, — повторил он и попытался вырвать руку, которую держал Эр Том. — Шан идет! — потребовал он, топая ножкой.

— Шанни! — строго одернула его Энн, но Эр Том выпустил маленькую руку.

— Искры! — воскликнул Шан, указывая вниз на переливающийся камень. — Еще искры! — Его пальчик ткнул в точку чуть выше яркой головы Эр Тома. — Ма с искрами! Джерзи с искрами! Рилли. Все с искрами, но не трогаются. Эта искра трогается! Тронется эта — тронутся еще?

— А! — Эр Том опустился на асфальт на одно колено и очень серьезно посмотрел Шану в лицо. — Вот, — мягко сказал он и, к полному изумлению Энн, снял кольцо мастер-купца. Аметист вспыхнул ярко-фиолетовым огнем. — Тронь эту искру, денубиа. Кулачок Шана жадно сжался вокруг большого камня. Завороженная происходящим Энн встала на колени с другой стороны от ребенка и отпустила его руку, однако крепко взяла за плечо.

— Теперь ты можешь тронуть те другие искры? — спросил Эр Том.

Долгие, напряженные секунды Шан рассматривал пустой воздух над головой Эр Тома, а потом осторожно поднял жадную руку.

— Ничего, — вздохнул он, и его тело мгновенно потеряло всю свою неестественную напряженность. Его глаза наполнились слезами, но он только покачал головой. — Не трогаются, Мирада.

— Может, когда станешь старше, — мягко сказал Эр Том, надевая кольцо обратно на свой палец. — А пока ты понял, что есть… разные виды искр, правда? Те, до которых ты можешь дотронуться, и те, которые ты только видишь. Ты сможешь это запомнить?

— Да, — ответил ему Шан с полной уверенностью.

— Хорошо. А еще ты должен запомнить, что нельзя убегать от матери. Это был нехороший поступок, который причинил ей боль. Мы не обращаемся так с родными людьми, которые заслуживают всей нашей любви и всей нашей доброты. Я недоволен.

Шан судорожно сглотнул, и его глаза снова налились слезами.

— Мне стыдно, Мирада.

— Так и должно быть, потому что ты виноват, — сказал ему Эр Том. — Но тебе следует дать матери успокоение, не правда ли?

Мальчик печально повернулся к Энн.

— Мне стыдно, ма.

— Мне очень жаль, Шанни, — отозвалась она. — Нехорошо было вот так убегать, правда?

Он кивнул, а потом слезы вдруг хлынули ручьем, и он бросился ей на шею, уткнувшись лицом в ее плечо.

— Мне стыдно, стыдно! — лепетал он и так отчаянно зарыдал, что Эр Том заметно встревожился.

Энн улыбнулась ему и подняла палец.

— Ладно, — проговорила она, мягко растирая Шану спинку и разминая напряженные мышцы. — Думаю, это достаточно стыдно. Но ты должен сделать для меня еще кое-что.

— Что? — спросил Шан, поднимая залитое слезами личико.

— Обещай, что больше не будешь убегать.

— Обещаю, — сказал он, а потом вздохнул, и его слезы высохли так же стремительно, как появились. — Я не буду убегать.

— Хорошо, — сказала Энн.

С этими словами она поставила сына на землю, но не забыла при этом крепко взять его за руку. А потом она посмотрела на Эр Тома, который тоже выпрямился.

— Почему он так плачет? — спросил он, и в глазах его все еще отражалась тревога.

Энн ухмыльнулась.

— Можешь написать благодарственное письмо Джерзи. Как-то раз Шан раскапризничался и начал хныкать из-за чего-то, а Джерзи сказал ему, что если он хочет выглядеть по-настоящему убедительно, ему надо учиться выражать свои чувства — и продемонстрировал, как это делается. К тому времени, как я вернулась, они оба сидели на полу посредине квартиры Джерзи, обнимая друг друга и обливаясь слезами.

Она покачала головой, но мгновенно стала серьезной.

— Ты в порядке? — спросила она, неуверенно прикасаясь к его плечу. — Падение было сильным.