Джек Вэнс - Троя

Так все было и объяснено Титусу. Он, правда, заявил, что у него нет никакого опыта, но Смонни заверила, что работы у него, по существу, никакой не будет, надо только быть твердым и иметь представительную наружность на людях, а на самом деле — всего лишь наблюдать за нравственностью девушек йипок. Титус согласился попробовать.

С помощью того же Намура Титус Помпо, новый умфау, был переправлен в Йиптон и отныне почти не показывался на своем ранчо.

Дикий Вилли, первооткрыватель Розалии, всегда испытывал особую тягу к прелестным молодым девушкам, которых встречал в различных частях Сферы Гаеан. И чтобы увековечить память о разных приятных часах и минутах, он и назвал новую планету Розалией, ее главный город — порт Мона, а восемь континентов Оттилией, Эклин, Куку, Желтой Нелли, Ла Марой, Тринки, Гортензией и Альмирой.

«Фортунатас» добрался, наконец, до Розалии и сел в космопорте Моны. Глауен и Чилк, пройдя таможенные формальности, вышли в зал — огромное восьмиугольное помещение, каждая стена которого была отделана панелями из местных пород дерева: пухового, колуки, дамсона, бруха, споурада, рогового, кровавого и сплендиды. Наверху панели переходили в стеклянные треугольники странного тускло-оранжевого и пепельно-голубого цвета, которые накрывали зал восьмиугольным разноцветным колпаком. Эффект такого оформления мог бы быть совершено замечательным, если бы не скучные цвета.

Зал оказался пустым. Глауен и Чилк подошли к стойке, на которой висело расписание комических кораблей на ближайшие полгода вперед, и приблизительное расписание — на вторые полгода. Никакого упоминания об «Элиссуа» они не обнаружили.

— Есть три варианта, — вздохнул Чилк. — И все не очень-то хороши. Первый заключается в том, что Бардуз еще не прибыл. Второй в том, что он прибыл, но сел где-нибудь вне порта Мона — может быть на каком-то ранчо. И третий — он сменил планы и не прибудет сюда вообще.

— И в случае третьего варианта неизвестно, как мы его найдем, — согласился Глауен.

После этого оба вышли из терминала и остановились под изнурительными лучами темно-желтого солнца. Дорога тоже была пуста. Только рядом с одним из деревьев «драконий глаз» стоял йип и жевал периодически срываемые с него фрукты, впрочем, без особого энтузиазма. На остановке кэбов тоже не было ни души. Впереди, за пару миль виднелись окраины порта Мона.

— Где же кэбы? — окликнул йипа Чилк.

— Сегодня в расписании нет никаких рейсов — зачем же кэбам тут стоять? — удивился йип.

— Логично. А ты случайно не хочешь донести наши вещи до города?

— Естественно, не хочу. Вы что, за дурака меня держите?

— Я имею в виду — за плату.

Йип посмотрел на два небольших чемодана.

— И какова плата?

— Полсола, я думаю, хватит.

Йип медленно отвернулся к дереву и лениво бросил через плечо:

— Сол и не меньше.

— Хорошо, сол, за два чемодана и до дверей гостиницы, немедленно, на наших глазах. И не плестись сзади, и не отдыхать на каждом шагу.

— Ничего себе требования, — хмыкнул йип, подумал, однако, не найдя в условиях ничего особого сложного, добавил. — Только деньги вперед.

— Ха-ха! Это ты нас держишь за дураков. Деньги получишь в отеле.

— Значит, я должен верить вам на слово, — проворчал йип. — И поэтому-то мы считаемся неполноценной расой.

— Вы считаетесь неполноценной расой из-за вашей чудовищной лени, — усмехнулся Чилк.

— Хорошо, пусть так. Но если я такой ленивый, а вы нет, то как же так получается, что я потащу ваш багаж, а вы потопаете налегке, а?

Пару мгновений Чилк даже не знал, как и ответить на столь неожиданный выпад, но потом нашелся:

— Если бы ты имел понятие об экономических законах, то не задавал бы таких дурацких вопросов.

— Может быть, может быть.

Втроем они направились в порт Мона, проходя пустынными полями, где высокое небо, далекий горизонт и похожее цветом на пиво солнце наводили почему-то ужасную тоску. В миле к северу стеной стояли деревья трум, одинокие и печальные. На полях не было видно ничего, кроме редких кучек туфа, а росшие вдоль дороги низкие растения с мясистой розовой сердцевиной издавали острый сухой запах. На юге виднелись три пика, уходившие высоко в небо.

— Где ты живешь? — поинтересовался у йипа Глауен.

— Наш лагерь здесь неподалеку.

— И как давно ты здесь?

— Точно не могу сказать. Несколько лет, наверное.

— Вы строите для себя дома?

— Строим.

— И прочные?

— Достаточно. Если ветром сдувает крышу, то вокруг всегда полно травы, чтобы покрыть дом заново.

Наконец они вошли в порт Мона и миновали богатый квартал, застроенный бунгало, в экзотическом и нелепом местном стиле. Потом пошли пестрые районы дач, складов и магазинчиков, убогих и бедных. Дорога свернула к югу, пересекла высохшее русло реки и через пятьдесят ярдов вывела к центру города.

Город был тих и пуст, как в спячке. По улицам не двигалось никаких повозок, редкие люди явно слонялись без дела, и на лицах было написано полное отсутствие мысли.

На одной из площадей обнаружились две гостиницы, под названиями «Мультифлор» и «Харчевня Дорсави», выстроенных в том же стиле, что и большинство зданий в порте Мона. Обе имели по шесть этажей, украшеных куполами из меди и стекла и окруженных садиками из иланг-иланга, темных кипарисов, жасмина, амаранта и звездного пламенчика. Садики изнутри были подсвечены зелеными, синими и белыми огоньками и источали одуряющий цветочный аромат.

Повсюду на площади виднелись магазины, агентства, рынки и представительства Ассоциации Факторий. На южной стороне площади стоял и третий отель — Уипснейд-Хаус, ветхое корявое здание из темного дерева с кособокой галереей по второму этажу. Также Глауен заметил неуклюжее строение из стекла и бетона, на котором виднелся сине-белый знак ИПКЦ. Хорошо бы нанести визит местным коллегам, и чем раньше, тем лучше — таков был протокол ИПКЦ, который Глауен, всегда находил правильным. Но сейчас их с Чилком присутствие здесь может поднять ненужную шумиху, которая только повредит делу. С другой стороны, если он нарушит правила, то никакой помощи и поддержки от коллег больше не дождется. А их помощь и поддержка могли потребоваться, и очень скоро. Оба командира решили позвонить туда завтра с утра пораньше.

Солнце зашло за плотную гряду облаков, и небо стало густо-лиловым, что, впрочем, являлось для Розалии обычным делом. Чилк махнул рукой в сторону двух гостиниц на северной стороне площади.

— По-моему, они ничего, во всяком случае, так мне говорили. Цены, правда, умопомрачительные. В Хаусе тоже странности: чавкать за столом и храпеть во сне строго запрещается, но именно там останавливаются все прибывающие в город владельцы ранчо.