Джек Вэнс - Троя

На полпути к Руке Персея, неподалеку от края Сферы Гаеан капризное завихрение галактической гравитации поймало с десяток тысяч звезд и направило их веером, подобным цветущему завитку растения. Этот поток называется Хлыстом Мирсеи.

На самом краю потока, рискуя сорваться в никуда, находится Система Алой Розы, включающая три звезды: Лорку, Песню и Сирену. Лорка является белым карликом, а Песня — красным гигантом, их орбиты почти соприкасаются, словно дородный розовощекий пожилой господин вальсирует в небе с изящной девицей, одетой в белое. А Сирена, желто-белая звезда ординарных размеров и освещенности, вращается на уважительном расстоянии от странной танцующей пары.

Тем не менее, Сирена контролирует все планеты, включая и Кадвол, землеподобный мир, имеющий, почти так же как и Земля, семь тысяч миль в диаметре, и почти такую же как на Земле гравитацию.

(Список и анализ физических показателей опущены).

Впервые Кадвол был исследован первопроходцем Р.Дж. Нейрманном, членом Общества натуралистов Земли. Его доклад вынудил Общество отрядить на Кадвол официальную экспедицию, которая подтвердила все лирические описания Нейрманна: это оказался воистину удивительный мир с прекрасными пейзажами, великолепным климатом и разнообразными флорой и фауной. По возвращении на Землю экспедиция внесла предложение сохранить этот мир как заповедник, как естественный заказник, свободный от каких бы то ни было человеческих поселений и коммерческой эксплуатации.

В конце концов, Общество зарегистрировало мир и после получения сертификата о регистрации посчитало свою миссию выполненной, ограничившись лишь необходимостью периодических продлений сертификата — обязанностью, возложенной на секретаря Общества.

Общество, правда, не удовольствовалось одним сертификатом (или грантом, как они его называли), но издало еще и Декрет о Консервации заповедного мира — Великую Хартию, в которой перечислялись условия дальнейшего существования Заповедника. Со временем этот документ сделался основным политическим инструментом Кадвола. Хартия определяла роль администрации нового заповедника и ограничивала возможности вмешательства в его экологию.

Все три континента Кадвола — Эссе, Деукас и Троя были очень различны. Станция Араминта, административный центр планеты, занимала площадь в сто квадратных миль на восточном побережье Деукаса, наиболее гостеприимном из континентов. И Хартией были дополнительно узаконена еще серия небольших домиков, известных под названием Охотничьих, расположенных в самом интересном и привлекательном месте. В них располагалась администрация, члены Общества натуралистов, ученые и туристы.

Три континента Эссе, Деукас и Троя были разделены океаном, в котором находилось лишь три острова: атолл Лютвен, остров Турбен и Океанский остров вулканического происхождения. Все три острова находились на восточном побережье Океана неподалеку от Деукаса.

Пейзажи Кадвола отличались бесконечным разнообразием и особенным колоритом. Они всегда впечатляли впервые попавших туда людей, представляясь то приятными, то вдохновляющими, то устрашающими, порой даже идиллически-прекрасными. Туристы, совершавшие поездки по диким просторам Кадвола, покидали его с большим сожалением, и многие стремились туда снова и снова.

Флора и фауна Кадвола весьма напоминали Землю, что обеспечивало постоянной работой биологов и таксономистов. Многие из крупных животных, обитавших в Заповеднике, считались опасными хищниками, остальные выказывали начатки разумности и даже возможности эстетического восприятия. Некоторые виды обезьяноподобных использовали даже некий язык, который ученые, как ни бились, все никак не могли расшифровать.

Длинный и узкий континент Эссе располагался на экваторе и представлял собой ровную поверхность, покрытую болотами, джунглями и плавно извивающимися ленивыми речками. Эссе отличался жарким климатом, непрестанной вонью, буйной красочностью и чудовищной жизнеспособностью. Бесчисленные пожирающие друг друга злобные твари делали континент невозможным для обитания людей, и натуралисты-исследователи даже не пытались создать там базовый лагерь.

Над ровным ландшафтом возвышались три вулкана, два из которых, Рикке и Имфер, являлись действующими, а Шатторак — спящим.

Первые исследователи уделяли Эссе мало серьезного внимания; не баловали его и позднейшие ученые, и континент, после первых всплесков биологического и топографического интереса, оставался по большей части неведомым.

Деукас, бывший в пять раз больше Эссе, занимал большую часть северной температурной зоны, расположенной на другом конце планеты. Его крайне южная точка находилась на длинном узком полуострове, раскинувшемся в тысяче миль от экватора, мысе Джурнал.

Фауна Деукаса, не столь эксцентричная и не столь монструозная, как фауна Эссе, оказалась, однако, во многих отношениях не менее кровожадной, хотя и включала в себя несколько видов полуразумных существ. Флора напоминала природу Старой Земли настолько, что первые агрономы, без всякого опасения вызвать экологические болезни, даже смогли представить на станции Араминта несколько полезных образцов, таких, как бамбук, кокосовая пальма, виноград и фруктовые деревья.

Троя, размером с Эссе, расположившаяся южнее Деукаса, являлась, пожалуй, самой драматической землей Кадвола. Утесы склонялись над бездонными пропастями, и от ураганных ветров гудели темные чащи. Когда на Великом Океане разыгрывались штормы с волнами в сотню футов, а порой и в две, они с ревом ударяли о скалы Земли Питера Баллиса, отчего земля стонала и выла.

На станции Араминта находилась администрация, состоявшая из двухсот сорока человек и производившая надзор за соблюдением условий Консервации, поддержанных статьями Хартии. Административная структура была простой, и всю работу на станции выполняли шесть бюро:

Бюро А: Учет и статистика;

Бюро Б: Патрули и охрана; полиция, секретные службы;

Бюро В: Таксономия, картография, естественные науки;

Бюро Г: Внутренние службы;

Бюро Д: Фискальная служба; импорт и экспорт;

Бюро Е: Прием посетителей.

Первоначально шестью суперинтендантами являлись Деамус Вук, Ширри Клаттук, Саул Дайфин, Клод Оффоу, Марвел Ведер и Кондит Лаверти. Каждому из них придавался штат не более четырех человек, который они рекрутировали из своих же семей или, по крайней мере, родственников. Это вносило в управление станцией редкую сплоченность, и такая практика привела раннюю администрацию Араминты к убеждению, что иначе и не бывает.