Дэвид Герролд - Сезон бойни

– Одну секунду. – В голосе появилось раздражение. Он на какой-то момент пропал, потом снова объявился: – Оставайтесь на связи. Мы вызвали дежурного офицера в Окленде.

– Можно пригласить доктора Зимф? Я думаю, что мы…

– Вам платят не за то, чтобы вы думали, капитан. Предоставьте делать выводы нам.

– Что это? – пробормотала Уиллиг. – Мантра?

– Да, мэм, – быстро ответил я. Зажав большим пальцем микрофон, я повернулся к Уиллиг. – Видите? Я же говорил.

Она покачала головой.

– Значит, они еще большие дураки. – И отвернулась к своему терминалу.

– Мэм?

– Да, капитан?

– Назовите ваше имя, пожалуйста.

– Специалист первого класса Марта Дозье. А почему вы спросили?

– На тот случай, если доктор Зимф при нашей следующей встрече спросит меня, кто отказался передать ей мое сообщение. Я хочу знать, что ей ответить.

– Очень остроумно, – заметила специалист первого класса Марта Дозье, – но ничего не выйдет. Ваше дело передавать информацию, мое – ее отфильтровывать. Начальство устроит мне нагоняй. Оставайтесь на связи. Окленд отозвался.

Еще один новый голос. Тоже женский. И тоже незнакомый.

– Говорит доктор Мариэтта Шрайбер. Что там у вас стряслось?

– У вас есть под рукой ВР?

– Я как раз подключаюсь. И заодно перегружаю ваш бортовой журнал. Введите меня в курс дела, только покороче.

– Большая роща волочащихся деревьев. Больше дюжины, Очень высокие. Спутниковое наблюдение показало, что они не двигались, по крайней мере, последние шесть месяцев, но, по-моему, они оставались здесь намного дольше. По меньшей мере от восемнадцати до двадцати четырех месяцев. Очень необычное для них поведение. Мы послали туда тигра. Осмотрели землю вокруг корней и обнаружили отверстие туннеля. Все ли деревья имеют под собой туннели или только одно, мне не известно, но я не думаю, что это аномалия. Корни дерева уходят прямо в канал туннеля. Мы послали тигра вниз. Судя по внешнему виду, туннель вырыт корнями. Внутри он похож на биологический орган, не знаю, как и описать его – вроде бы кровеносный сосуд изнутри. Здесь есть похожие на артерии трубы, по которым течет какая-то жидкость; они пульсируют с частотой пятнадцать секунд. Мы отобрали пробы жидкости, она пока в тигре. Кроме того, на стенах туннеля растет еще одна разновидность мясистых органов. Мы дошли до места, где некоторые из них настолько разрослись, что образовали сфинктеры, запирающие просвет туннеля. Проникнув через первый сфинктер, мы обнаружили целую серию аналогичных клапанов. Мы прошли по меньшей мере через пару дюжин. Чем глубже мы продвигались, тем плотнее становилась атмосфера – росла влажность, росло давление, повышалась температура, увеличивалось содержание кислорода; газовая смесь весьма странная, напоминает суп. В ней плавает масса каких-то забавных штуковин.

– Судя по вашим словам, капитан, это не похоже на обычное гнездо червей.

– Послушайте меня. Это – не гнездо. Я видел достаточно, чтобы понять разницу Это что-то совсем иное.

– Хорошо, подождите минуту. Как раз сейчас я читаю ваши данные. Угу. Угу. Понятно. – Потом последовало продолжительное молчание, и наконец она сказала: – Гм, это интересно…

– Что именно?

– Доктор Зимф, несомненно, захочет это увидеть. Кое-что совпадает с нашим прогнозом хторранской атмосферы.

Уиллиг потянулась и похлопала меня по спине. Я передернул плечами. Догадка была слишком очевидной. И с таким же успехом могла быть ошибочной. Что, если это своеобразная матка? А если так, то почему она должна отражать естественную хторранскую атмосферу в большей степени, чем женская матка отражает земную? Что, если это некая специализированная среда?

После паузы послышалось: – Что вам нужно, капитан?..

– Маккарти. Капитан Джеймс Эдвард Маккарти из Спецсил. Помощь. Мне нужна помощь.

– О да, я понимаю. Один момент. На этот раз пауза сильно затянулась.

– Доктор Шрайбер? – Да?

– Послушайте, я не знаю, знакомо ли вам мое имя…

– Я вас знаю, – холодно сообщила она.

– Тогда мне не нужно притворяться скромником. Я знаю, что я делаю. Я – один из самых опытных специалистов Специальных Сил.

– Да, мне это известно. Большинство из ваших коллег были съедены молодыми.

– Простите? Я стараюсь делать дело. Откуда эта неожиданная враждебность?

– Я смотрела ваше представление в новостях на прошлой неделе. Очень смешно, Вы поставили всех нас в неловкое положение.

Я вздохнул.

– Приглашаю вас отправиться со мной на следующее задание; там вы продемонстрируете, как надо вести себя. А тем временем, я думаю, мы столкнулись здесь с настоящей находкой, и хочу разобраться в ней. Мне не помешало бы некоторое руководство. Вы собираетесь помогать мне или нет?

Она не ответила.

– Доктор Шрайбер?

– Помолчите, – распорядилась она. – Я говорю по другой линии. – Спустя несколько секунд доктор снова вернулась на связь: – Мне жаль, но я не могу оказать вам никакой помощи.

– Потому что я не нравлюсь вам лично?

Она замялась. Чувствовалось, что она принуждает себя говорить ровным тоном.

– Мне жаль, капитан, но я ничем не могу вам помочь. Я и в самом деле растерялся.

– Эй, что происходит?..

– Я кончаю связь.

– Доктор Шрайбер! Переключитесь на обычный канал, немедленно! – Я включил канал для неслужебных переговоров. – Вы меня слушаете?

К моему удивлению, Шрайбер слушала.

– Да, капитан?

– Ответьте мне прямо. Что происходит?

– Ничего не происходит.

– Брехня.

– Вам не следует грубить…

– Нет, следует. Я участвовал в достаточном количестве операций, чтобы знать протокол. Еще никто никогда не получал отказа на просьбу о помощи.

– Ну, а вам отказано.

В ее тоне было что-то странное.

– Вам приказали не поддерживать со мной связь, верно? – Я понял, что это правда, даже не договорив до конца.

– Не говорите глупости…

– Значит, если я напишу рапорт, вы возьмете на себя всю ответственность?

Она замялась.

– Можете писать что угодно, капитан. Не думаю, что. вы сами или ваши рапорты будут восприняты серьезно.! Независимо от того, как высоко вы обратитесь.

– Все понятно, – сказал я.

Мне действительно было все понятно. Я лишь хотел знать, кто суфлировал по параллельной линии связи. Данненфелзер? Или кто-нибудь из его жаб? До чего же это гнусно – лизоблюд Данненфелзер.

– Если не возражаете, я отключаюсь, капитан. – Ее тон был так приторно вежлив, что от него тошнило.

– Желаю приятно провести день, – столь же ласково ответил я и выключил связь. Крутанувшись на кресле, я повернулся к Уиллиг.

Капрал Кэтрин Бет Уиллиг, бабушка шестерых внучат, сохраняла невозмутимость в течение целых двух с половиной секунд. Потом сказала: – Ну как, вычеркивать доктора Шрайбер из списка на рождественские поздравления?