Дэвид Герролд - Сезон бойни

И в этот момент я увидел, как волочащиеся деревья взорвались яростью. Впечатление было такое, будто все они сразу распались на части. Огромное облако искрящихся красных точек поднялось над покрытыми розовым инеем кронами.

– О боже! Квартиранты! Все бегом! – Я даже не посмотрел, подчинились они или нет. – Локи! Оставь их!

Он пытался помочь Уиллиг, но она не могла даже стоять, не то что идти – не было сил или нарушилась координация. Локи неожиданно подхватил ее и неуклюже взвалил на плечо. Он с трудом двинулся к нам, проламывая твердую корку сугробов. С таким же успехом он мог просто приклеиться к месту – так медленно он продвигался. Им явно не успеть.

Рой опустился на них обоих и на Рейли тоже. Вероятно, в воздухе стоял запах крови и растерянности. Вокруг червя тоже жужжало облако голодных квартирантов.

В защитных костюмах люди, возможно, имели шанс, но именно эти квартиранты оказались маленькими красными хищниками, которых мы называли терками. Это были воздушные пираньи, самые кровожадные из всех. В какой-то момент показалось, что Локи и Уиллиг все-таки удастся уйти. Они продолжали упорно продвигаться сквозь рой свирепых кровососов, но слой хищников на их телах продолжал расти. Терки облепили накидки, комбинезоны, садились на спины, на руки, на головы – пока фигуры людей окончательно не превратились в дьявольские кипящие сгустки. Один лишь вес бесчисленного множества терок повалил их обоих в розовую грязь. Возможно, они яростно отмахивались от мириад крошечных хищников, а может быть, просто копошащийся рой создавал иллюзию, что его жертвы отчаянно сопротивляются, но, как бы то ни было, стало ясно, что костюмы не устоят перед натиском. Большое черное пятно расплылось по бледной пыли. Червь приходил в себя. Пошатываясь, он двинулся вперед: посмотреть, в чем там дело.

В запасе оставалась, может быть, минута, прежде чем квартиранты настигнут остальных. Я уже кричал: – Вперед! Вперед! Черт вас возьми! Черт! Черт! Черт! Бегом!

Я бешено размахивал руками, подгоняя оставшихся к гондоле, и, ослепленный паникой, бросился следом за ними, тщетно стараясь выбраться из неподатливой грязи, проламываясь сквозь корку, спотыкаясь, поскальзываясь, буксуя, падая, протягивая руки к светящемуся желтым дверному проему в отдалении. Ослепленный, видящий только плывущую пелену перед глазами, хрипящий, вскрикивающий, не знающий даже, преследуют ли меня эти твари, я каждую секунду ожидал, что меня собьет ревущий червь или накроет облако алых кровососов, которое запеленает всех нас в агонию режущих мелких укусов, отвратительного царапанья и щипков, повалит в сугробы, растащит на части нас, забившихся в крике; в голове мелькали страшные картины – пасть, зубы, уходящие концентрическими рядами прямо в ад, летящие от Рейли капли крови, Уиллиг, молотящая по воздуху руками, тщетная борьба Локи, взорвавшийся рой, неистовые насекомые, водоворот крошечных жующих ртов – и крики! Боже мой, крики! Дикая ругань и другие звуки тоже, влажные всхлипы. Кровь стучала в висках.

Сейчас червь уже добрался до них и…

Лопец первая оказалась у гондолы. Аппарат был размером с небольшой микроавтобус, только с посадочными лыжами вместо колес. Она нажала на красную панель рядом с люком – панель откинулась, Лопец ударила по кнопке, и люк гондолы открылся, выпав наружу и образовав трап. Хрустнула корка, поднялось облако пыли. Лопец забросила внутрь свои коробки, потом повернулась и помогла Валаде залезть в модуль. Следующим подошел Зигель, спотыкаясь и скользя по раскисшей розовой каше – она пенилась, как сироп, – и, подтолкнув Лопец вверх по трапу, повернулся, поджидая меня. Я пропихнул его внутрь, пользуясь черным ящиком как тараном, и повалился на Зигеля сверху, не оглядываясь назад. Дверь с лязгом захлопнулась за мной. Я запутался в куче конечностей и металлических коробок. Кто-то матерился, кто-то кричал. Слышались всхлипывания. Я пытался высвободить свои ноги и старался, чтобы мои приказы услышали: – Чтоб вас всех! Кто-нибудь, нажмите на кнопку запуска!

Кто-то нажал. Я почувствовал, как модуль резко вздрогнул. Надувался первый из подъемных шаров. С глухим ударом освободились еще два и тоже начали наполняться гелием. Когда все три серебристых шара раздуются, как спелые дыни, гондола пойдет вверх и поднимется высоко над розовой мутью. Если понадобится, она унесет нас до стратосферы.

– Закрепите все ящики и пристегнитесь сами. Кто-нибудь ранен? – Я сел, подтянувшись за поручень. – Лопец, присмотри за Валадой. Сделай ей анестезию, если потребуется. Маски не снимать! – Я соскользнул по стенке и повалился на бок, но все-таки сумел заслонить собой дверь. – Забудь об этом, Зигель. Ты не вернешься…

– Только один выстрел, капитан.

– Пусть живет! Если ты промахнешься или только ранишь червя, он атакует модуль.

– Тогда разрешите мне застрелить его с воздуха!

– Я сказал: пусть живет!

Глаза Зигеля наполнились такой ненавистью и злобой, что на секунду мне показалось, будто он собирается броситься на меня. Он уже отворачивался, когда я поймал его за плечо, развернул и, сжав его лицо обеими руками, притянул к себе.

– Слушай! Она была и моим другом тоже – я сам едва не бросился к ней. Она знала, на что идет! И Рейли знал. И Локи тоже знал. Они оплатили твой билет на этот автобус. Не потеряй его, совершив какую-нибудь глупость.

Я был прав, но Зигелю по-прежнему не хотелось это слышать. Модуль задрожал и дернулся. Мы оба взглянули вверх…

– Первый баллон наполнился, – доложила Лопец. – Второй и третий… – Гондола снова задрожала, поехала в сторону и опасно накренилась. Жижа под нами хлюпала, пытаясь удержать рвущуюся на свободу машину. – Второй и третий баллоны сейчас тоже наполнятся.

– Принайтуйте это, – Я указал на черный ящик. Зигель грубо схватил его и прихватил парой зажимов, прикрепленных к полу. Я огляделся вокруг; все остальные уже привязались ремнями; по периметру кабины шли сиденья. Толкнув Зигеля в одно из них, я упал в другое – напротив. Валада протянула мне один конец привязного ремня, а за вторым пришлось нагнуться. Я еще шарил под сиденьем, когда гондола наконец с чмоканьем вырвалась из проклятой трясины и поднялась в воздух.

Какое-то время стояла полная тишина. Мы смотрели друг на друга, грязные и еще не пришедшие в себя от быстрой смены событий. Еще не веря себе, мы поднимались в небо.

– Высота? – спросил я.

Лопец посмотрела на экран перед ней.

– Семьдесят пять метров и продолжает расти.

– Еще недостаточно высоко, – сказал я и расстегнул ремни, чтобы можно было повернуться и выглянуть из окна. Нет – не тот борт. Я перебрался на противополож-ную сторону и, наклонившись над Зигелем, выглянул наружу. – Повернись и посмотри, – приказал я ему.