Питер Гамильтон - Обнаженный Бог: Финал

– Убеждена, вы считали, что это верно.

– В самом деле, я так и считал, Стефани Эш. К несчастью, я недостаточно подумал, потому что это было не то, что требовалось делать. Совершенно не то.

– Ну, дружище, так ведь это теперь совсем неважно, – вмешался Кохрейн. – Толстое дитя теперь некоторое время попоет громко.

Он предложил Хой Сону свой бычок.

– Нет уж, спасибо. Не хочу начинять ядом это тело. Я ведь всего лишь его постоялец. Скоро меня могут начать считать ответственным за все зло, которое я совершил. В конечном итоге, когда настанет конец этой очереди, мы опять окажемся лицом к лицу с тем же самым злом, разве не так? И будем только квиты.

Кохрейн окинул его унылым взглядом, бросил окурок и затоптал его пяткой в грязь.

– Да, дружище, это верно, – пробурчал он.

– А что же Эклунд? – спросила Стефани. – Где она?

– Опять на своем командном посту. Она отказалась от предложения вернуться.

– Как? Да она спятила?

– К несчастью, да. Но она искренне убеждена, что как только сержанты уйдут, эта страна будет свободной. Она намерена найти здесь свой рай.

Стефани оглядела кусок грубой неровной земли, которая была Кеттоном.

– Нет, – твердо сказал Мойо. – Она сделала свой собственный выбор. И она, безусловно, не собирается слушать тебя – ты для этого последняя из всех людей.

– Полагаю, что нет.

Даже при скорости по одному одержателю за несколько секунд понадобилось свыше семи часов, чтобы репатриировать их всех. Когда Колокольчик дотронулась до поверхности скалы, в ней открылись семь овальных туннелей, ведущих глубоко внутрь. Их стены светились мягким аквамариновым светом, который постепенно становился ярче, пока окончательно не наполнил ущелье.

Стефани вошла внутрь не самой последней. Мойо и Макфи спокойно и настойчиво стояли позади нее. Стефани улыбнулась своему дружественному окружению и переступила порог. Консистенция воздуха сгустилась вместе со светом, замедляя ее движения. Вскоре у нее появилось ощущение, что она пытается пройти насквозь через сам кристалл. На каждую часть ее тела сильно увеличилось давление. Аквамариновое сияние растаяло, и она увидела, что ее тело сделалось прозрачным в свете, испускаемым кристаллом. Когда Стефани обернулась, она убедилась, что тело, которое она одерживала, стоит сзади нее. Эта женщина протянула руки кверху, лицо ее напряглось в выражении отвращения и, вместе с тем, удовлетворения.

– Чома, – позвала Стефани. – Чома, ты меня слышишь? Я должна кое-что сделать.

– Привет, Стефани. Я так и думал, что это может случиться.

Занять сержантское тело оказалось очень просто. Одно из них уже ждало ее, заделанное в кристалле, совершенно пассивное, с большой склоненной головой. И неважно было, в каком направлении шагнуть, она все равно двигалась к нему. Они соединились, и тело плотно охватило ее, возвратив аквамариновое освещение вокруг. Ощущения были необычные; нервы должны были ощутить скелет и приспособиться к нему, но скелет еще подстраивался, чтобы обеспечить доказательство контакта. Ее подошвы определенно нажимали на поверхность, а воздух двигался вокруг нее, когда она пошла вперед. Аквамариновый туман разошелся перед ее глазами, позволяя ей видеть все в фокусе совершенно ясно.

Она вышла из овального туннеля и оказалась снова на засохшей корке вытоптанной грязи острова Кеттон. Разноцветные реки, которые вытекали из внутреннего сверкания Колокольчика, струились по земле. Больше ничто не двигалось.

Очень долгий и тяжелый путь лежал назад, через весь остров, к его центральному городу. Даже находясь в крепком сержантском теле, она должна была пробираться туда целый час с четвертью. Колокольчик, распространяя вокруг себя сверкание, отлетела, когда Стефани проделала всего треть своего пути, а затем Колокольчик развила невероятную скорость, исчезая вдали. Стефани начала ускорять шаг. Воздух двигался, медленно колыхаясь теперь, когда сержанты исчезли; мягкий бриз шелестел над краем скалы. Их желания еще на некоторое время оставались тут, насыщая материю, из которой состоял этот мир. Но без их активного присутствия, чтобы воплотить эти желания, начало возвращаться все, что для этой реальности было нормальным.

Стало немного светлее, когда Стефани подошла усталым шагом к границе города. Теперь воздух определенно сгустился, позволяя постоянному голубовато-белому свечению опуститься на землю. Каждый шаг заставлял Стефани подниматься над землей метра на два. Она догадывалась, что сила тяжести уменьшилась процентов на двадцать.

Штаб– квартира Эклунд в самом центре разрушенного до основания города была очень заметна, большая палатка, слабо освещенная, возвышалась на вершине холма. Она сама вышла, когда Стефани одолела путь вверх по склону, и оперлась о шест палатки, мягко улыбаясь.

– Тело другое, но эти мысли я узнаю где угодно. Я считала, что мы с тобой распрощались в последний раз, Стефани Эш.

– Ты должна уехать. Пожалуйста. Если ты останешься здесь, ты разрушишь тело Анжелины Галлахер и ее душу.

– Наконец-то! Это вовсе не мое благополучие, что тебя так заботит. Победа для меня небольшая, но считаю ее значительной.

– Возвращайся в Мортонридж. Есть еще несколько сержантских тел, пригодных для обитания твоей души. Ты снова сможешь прожить жизнь, настоящую жизнь.

– В качестве кого? Серой маленькой домохозяйки и мамаши? Даже ты не можешь прожить свою жизнь снова, Стефани Эш.

– Я никогда не верила, что будущее ребенка предопределено. После рождения тебе предоставляется самому делать из своей жизни то, что ты хочешь. А мы рождаемся вновь – в этих сержантских телах. Сделай из этого все, что хочешь, Аннета. Не убивай себя и Галлахер из ложной гордости. Оглянись вокруг! Воздух вот-вот кончится, сила тяжести падает. Здесь больше ничего не осталось.

– Здесь есть я. Этот остров снова расцветет теперь, когда он свободен от вашего влияния. Мы прибыли сюда, в этот мир, потому что он предлагал нам убежище, в котором мы нуждались.

– Бога ради, признай же, что ты неправа. В этом нет ничего позорного. Ну как ты думаешь, что я собираюсь делать – подойти к тебе и торжествовать?

– Вот ты и принялась за свое. Кто из нас прав. Это всегда и было между мной и тобой.

– Правого тут нет. Целая армия собралась под твоим знаменем. У меня был любовник и пятеро неудачливых друзей, неподходящих для меня. Ты победила. Теперь, пожалуйста, возвращайся.

– Нет.

– Почему? По крайней мере объясни мне.

На губах Аннеты Эклунд слабо затрепетала улыбка:

– Впервые за это время я стала самой собой. Я не должна была ни с кем считаться, спрашивать разрешения, приспосабливаться к тому, чего ожидает общество. И я все потеряла. – Ее голос перешел на хриплый шепот. – Я привела их сюда, и ни один не остался. Они не захотели остаться, а у меня не хватило силы принудить их. – Из уголка ее левого глаза выкатилась слеза. – Я была неправа, я все сделала неправильно, будь ты проклята!