Игорь Пронин - Нашествие

— Если вся их армия за рекой, а в Заречье только два небольших отряда, то почему вы их еще не перебили?

— Потому что никто не берет на себя командование ополчением.

Местные были везде. Они знали город, не путались в его кривых улочках. Медленные, но упорные и чуть что — норовят умереть с криком «Слава Небу!». Проклятые фанатики были уверены, что с вечным блаженством у них теперь все в порядке. Сливки местного общества, решившиеся замолить средней тяжести грехи таким нехитрым образом. Новые убивали их легко, на счету каждого уже было по трое-четверо, а у кого-то и десяток, но сами тоже несли потери.

— Не нравится мне все это, — сказал Пан, прихлебывая вино. — Дерьмо!

— Как навалятся все вместе… — пробурчал Мики, порученец.

— Да пусть бы навалились, мы бы их всех вместе и передушили. Но ведь ползут, как червяки, из всех щелей по одному. — Пан сделал паузу, пережидая чей-то истошный вопль на улице. Вопль кончился английской руганью. — Вот еще кого-то кипятком ошпарили или болт в задницу всадили. Считая тяжелораненых, мы только здесь не меньше двух сотен потеряли. Что толку в том, что убили несколько тысяч тварей? Вешшер небось рассчитывал, что мы станем за ними гоняться или вообще перебьем все население.

— Мачеле говорил, что они хотят тут все устроить как в Грохене, чтобы местные нас приняли. Это потом понадобится, чтобы дальше по планете распространяться, — решился на высказывание Клаус.

— А ты вообще заткнись, мозгляк! Ты сказал, что лучше уйти за реку, чтобы быть ближе к Чакару и Морскому порту, сказал, что драка заканчивается и можно опоздать к раздаче призов, — а там до сих пор грохочет!

Пан, похоже, не мог взять в толк, что так долго делает Вешшер на Морской стене. С кем воюет? Ему пока не доводилось сталкиваться с регулярными формированиями местных, а вот Клаус догадывался, что при достаточном количестве арбалетов и хорошей выучке гвардейцы могут отстреливаться очень долго. Пушечные выстрелы говорят скорее о том, что обороняться приходится Вешшеру. Он сильно рискует, захватывая большую крепость такими малыми силами… Но Мачеле явно не хотел, чтобы Пан полез ему на помощь. Или хотел?

— Перепились еще все! — продолжал монолог Пан. — Файкин был атакован крупным отрядом с площади Шале и увел сотню черт-те куда, погнался за ними. Я ведь запрещал! Вернется — напомните, чтобы я его прикончил перед строем. И тех, что устраивали поджоги, тоже.

Клаус уже не знал, хочет ли уйти отсюда. Город ночью стал огрызаться, те самые, странно спокойные, равнодушные аборигены в темноте стали собираться группами и убивать захватчиков. Площадь Шале, к которой, кажется, вела целая тысяча улиц и переулочков, оказалась центром сопротивления. И все же местные не нападали все сразу, хотя это казалось логичным. Странное поведение. Они не люди… Может быть, Мачеле это предвидел? Но тогда его расчет не оправдался, потери новых слишком малы. Зато разведчики сообщили, что видели бой в Старом городе, там, где располагался штаб. Не вышло ли так, что его предательство не состоялось? Новые и старые атори не помогают, но стараются подставить друг друга.

— Может, выйти за реку?

— С чего бы, Мики? Скоро утро, все в общем-то в порядке. Ночью идти к горе не хочется, пусть там Вешшер еще повоюет, закончит наконец с гвардейцами. Придется туго — сам помощи попросит, он знает, где мы. Опасаюсь все-таки пожаров, страшная это штука… — Пан потряс над кружкой пустой кувшин и достал из-под стола новый. — Слабая дрянь.

— Вышли бы, а потом вернулись, — упрямо повторил Мики. — Вдруг они с мостом что-нибудь сделают?

— Кто?

— Чурки эти или старые. Вешшер, говорят, козел.

— Вешшер, конечно, козел, и он за козла ответит. Но мост я крепко держу, Мики. Или нет? Ну иди еще и ты его посторожи.

— Брандер могут спустить, — подсказал Цыга, сотник личной охраны. — Какое-нибудь суденышко с порохом. И рванет мост, как его ни охраняй.

— Куда спустить? — Пан вздохнул. — Какие же вы идиоты!.. Ты хоть заметил, что мы выше по течению, чем Вешшер? И течение сильное, я специально спрашивал: на парусе не пройти, только на веслах, и то с трудом. Они баржи с помощью гребных галер таскают, специальная военизированная бригада для этого есть. Но дело даже не в этом! Еще выше по течению есть другой мост, да не один, и… Да ну вас! Глупости. — Пан поднялся, прошелся по комнате, пригибая голову под низким потолком. — Все глупости. Взрыв на местных не свалить, это война, и тогда я просто вырву глаза Вешшеру, даже мертвому. Скоро рассвет, пойдем на Чакар. У Вешшера всего около сотни людей здесь, так, дружочек Клаус?

— Да.

Все так и будет. Ночь кончается, все страхи Мики оказались глупыми. Утром новые добьют истерзанное войско Вешшера и воцарятся на Морской стене, чтобы диктовать свои условия старым.

«Ларран! — вдруг вспомнил Клаус. — Сила новых — Вессен, а Мачеле говорил, что о ларранской крепости, этих воротах в одну сторону из большого мира, я могу не беспокоиться. Они отобрали Ларран у новых. Тогда Пан долго в Иштемшире не продержится, сколь веревочка ни вейся…»

— Клаус, а ты не думаешь, что тебя могли обмануть? Что у Вешшера в городе есть не сотня, а тысячи бойцов?

— Где же они? — Клаус растерялся, он об этом и правда не думал. — Были бы тысячи, они бы уже раздавили местных!

— А может быть, они не для местных припасены, эти тысячи, а? — Пан прищурился на Клауса поверх кружки, потом по-волчьи ухмыльнулся и допил вино. — Старым верить можно еще меньше, чем местным, потому что старые больше похожи на нас. Ты не расстраивайся, я обо всем подумал за тебя. Мы сидим в центре города, и нам есть куда отступать. Главное — это возможность маневра. А воевать тут, конечно, надо не с местными… С ними какая война? Режь да радуйся.

— Старые не хотят их всех резать, хотят, чтобы они работали на нас, — заговорил Мики, уже довольно пьяный. — А я думаю, надо всех убить. Рабство — это не по понятиям.

— Проспись иди. А ты, дружище Клаус, мозгляк слепой, чего с нами не пьешь?

— Я сейчас… — Клаус поднялся, палец сам собой потянулся поправить несуществующие очки. — Мне выйти надо. Я быстро.

— Да уж, побыстрее, и принеси еще вина. Оно легкое, как жизнь сына банкира! Спроси у ребят в любой сотне. Скажи, что я приказал.

Клаус прикрыл за собой дверь, немного отдышался. Что происходит? Кто победит? Он и боялся оказаться не с победителями, и не желал смерти проигравшим, но сильно подозревал, что сам проиграет в любом случае. Для новых — мозгляк, которого затопчут, как только в нем отпадет необходимость, для старых — подозрительный чужак. И Ромиль убит, оказывается, а ведь могли встретиться, Ромиль умел устраиваться в таких компаниях. Клаус хорошо помнил этого рыжего типа, они не то чтобы хорошо ладили в организации, но и не серились никогда. Как давно и как далеко это было…