Джек Уильямсон - Гуманоиды

Доктор уставился на ребенка, стараясь не дрожать от волнения.

Девочка протянула ему маленькую перепачканную руку и сказала:

— Я помогу вам, доктор Форестер. В путь!

Ученого поразили спокойствие и убежденность, горящие в глазах девочки.

Да, он знал дорогу! Лучик ее уверенности коснулся его и вновь наделил надеждой. Она вела его, и им даже не пришлось перешагивать через пространство. Доктор вообще не ощутил никакого движения — и тем не менее через миг они оба уже стояли на балконе лаборатории Мэнсфилда.

— Вот видите! Это совсем не сложно! — прошептала Джейн.

Он пожал ее пальцы в знак благодарности, а затем осмотрелся вокруг. Пол внутри башни был сделан из пластин серого окисленного алюминия. Абсолютно лишенная окон стена тянулась бесконечно далеко вверх и вниз, уходя за пределы видимости. Стоя на балконе, доктор боялся взглянуть вниз — дух захватывало от огромной высоты, на которой они находились.

Небольшая дверца вела с балкона в бывшую лабораторию Мэнсфилда, а оттуда — к энергетическому центру. Доктор снова невольно опустил глаза — безграничность пространства пугала его. Так вот где наивный идеалист Уоррен Мэнсфилд создавал первые части реле для управления гуманоидами! Вот к чему привело его стремление избавить человечество от войн! Где же теперь он скрывается от своих детищ и надеется ли еще справиться с ними?

Восемьдесят лет эры правления гуманоидов сильно изменили Крыло IV. Глядя вниз с бесконечно высокой башни, Форестер ощутил дрожь и почти панический страх. Тень, отбрасываемая этим мрачным строением, темной полосой ложилась на едва различимую поверхность планеты. Раньше здесь были горы, но после того, как гуманоиды стали расширять поле деятельности, они сгладили все неровности окрестного пейзажа, и теперь кругом простиралась бесконечная равнина. Вся эта местность представляла собой огромный космопорт, куда прибывали и откуда взлетали многочисленные межзвездные корабли. Они были столь же невероятных размеров, как те, что привезли гуманоидов на планету Форестера, — но из-за огромного расстояния большинство их казалось скоплением крошечных насекомых.

Впрочем, некоторые корабли находились достаточно близко, чтобы доктор мог разглядеть, как гуманоиды выгружают из них темные массы руды — сырья для производства все новых и новых машин. Другие принимали на борт бесчисленное множество уже готовых андроидов — их металлические когорты маршировали вверх по трапу, готовые разрешить все мировые проблемы, похоронив их под бесконечной благожелательностью Основной Директивы.

Большинство гигантских кораблей опускалось в люки на поверхности посадочного поля или поднималось из них — вероятно, стоянки звездолетов располагались под землей. Форестер подумал, что вся планета превратилась в один огромный лабиринт шахт и посадочных площадок, плавильных печей, хранилищ руды, фабрик и сборочных линий — в темную матрицу невероятной машины Мэнсфилда, в которой рождались гуманоиды.

Ученый отвел взгляд от пейзажа. Плечи его устало опустились, руки дрожали. Джейн Картер прижалась к нему, едва дыша и не произнося ни звука. Наконец, они оба повернулись к двери в стене. Девочка улыбалась, с гордостью показывая ему путь, ее огромные глаза торжественно сияли. Когда Форестер уже хотел открыть дверь, она потянула его за рукав.

— Подождите! Мистер Уайт хочет, чтобы вы взглянули на это, — девочка неуверенно обвела рукой серую бесконечность расстилавшегося под ними пространства. — Он говорит, что вы инженер и, может быть, поймете, что это такое.

Внимательно поглядев в указанном направлении, доктор увидел гигантский новый купол, возводимый гуманоидами. Слегка расплывчатый из-за легкой дымки, он имел темно-красный цвет, а высота его несколько превышала ширину. Вокруг купола вздымалась ажурная металлическая паутина строительных лесов. Но это все ни о чем не говорило доктору. Неожиданно рядом с куполом появился поднимающийся снизу межпланетный корабль, казавшийся мелкой мошкой, — но Форестер знал, что корабль невероятно огромен.

Девочка продолжала дрожащим голосом:

— Я пыталась проникнуть внутрь него, но почему-то не смогла. Даже мистер Оверстрит не смог заглянуть туда, но он думает, что купол может помешать нам.

Форестер молча изучал странное строение. Собирались ли гуманоиды самосовершенствоваться с помощью нового реле — лучшего, нежели палладиевый мозг, созданный Уорреном Мэнсфилдом? Вполне возможно. Кто знает, к чему они смогут прийти в итоге…

— Скажи мистеру Уайту, что я не знаю, для чего нужен этот купол.

Ветер дул в лицо ученому, заставляя глаза слезиться. Потом запахло чем-то горьковатым и маслянистым. Форестер закашлялся от угара, а затем продолжил:

— Его форма ни о чем мне не говорит, а платина в родомагнитном оборудовании ничем не лучше железа. Вряд ли это нечто родомагнитное.

Рука девочки дрожала в его ладони, когда она прошептала.

— Но это что-то очень плохое… А теперь идемте — мистер Уайт сказал, что нам надо поторопиться, потому что мистер Оверстрит видит тень беды, висящей над нами. Он не знает, какой именно, но она уже на нашем пути.

Последний раз взглянув на далекий малиновый купол, девочка потянула Форестера к алюминиевой двери. Странно было видеть на безлюдной планете дверную ручку, приспособленную для человеческой руки. Ручка медленно подалась, когда доктор попытался повернуть ее и открыть дверь. Небольшой коридор, стены которого слабо поблескивали от светящейся серой краски, привел их в старую лабораторию, где Уоррен Мэнсфилд создал своего первого гуманоида.

Вдруг Джейн опять потянула доктора за рукав:

— Подождите. Мистер Уайт говорит, чтобы мы подождали, пока мистер Оверстрит осмотрит секции, которые нам надо заменить. Он видит, что машины работают совсем рядом — придется подождать, пока они уйдут.

Форестер ждал, вздрагивая от напряжения и почти животного страха. Чтобы хоть как-то отвлечься от пугающих мыслей, доктор принялся рассматривать лабораторию. Стены помещения покрывала все та же светящаяся серая краска, на одной из них висела исцарапанная грифельная доска. В углу стояло потертое кожаное кресло, рядом с ним — пыльный чертежный стол. Вдоль другой стены тянулись ряды книжных полок, преимущественно с технической литературой. На полу в беспорядке громоздились ящики и коробки с деталями и инструментами. Несколько покрытых плесенью шерстяных одеял все еще лежали на раскладушке, когда-то служившей Мэнсфилду постелью. Возле нее стоял самодельный столик, собранный из небольших коробок и уставленный грязными тарелками, пыльными бутылками и пачками из-под кукурузных хлопьев, словно физик лишь иногда неохотно отрывался от своего ужасного творения ради самой примитивной еды. Спертый воздух давно покинутого жилища хранил запах пыли и медленного разложения. По счастью, этот отрадный для человеческого взгляда беспорядок должен был остаться здесь навсегда благодаря запрету на посещение гуманоидами этой комнаты.