Тэд Уильямс - Город золотых теней

Орландо слегка изумился, что кто-то способен проявлять столько эмоций из-за такой ерунды, как разница между движением вперед или вниз, но при этом ощутил и легкое раздражение, ведь Фредерикс — Фредерикс! — назвал его трусом.

— Так ты хочешь, чтобы я тебе помог? Ты об этом говорил?

— Нет, я хочу, чтобы ты завершил то, что стало для тебя настолько важным, что ты и меня завлек в этот бардак, в этот долбаный фенфен!

И опять грести оказалось легче, чем спорить. Фредерикс все еще держал его за волосы, и голова Орландо была повернута под неудобным углом.

— Ладно. Только сперва отпусти.

— Без фокусов?

Орландо устало покачал головой. «Вот и делай после этого людям добро…»

Они навалились грудью на плот и заработали ногами.

Когда они миновали первый волнорез и выбрались из поперечного течения, солнце уже висело очень низко, а прохладный ветерок вспенивал верхушки волн. Отпраздновав это событие коротким отдыхом, Фредерикс разрешил Орландо залезть на выгнувшийся дугой плот и грести руками, а сам продолжил имитировать подвесной мотор.

К тому времени, когда они достигли второго волнореза, их плот уже стал лишь самым малым из снующих по воде судов — завершив дневные труды, в порт возвращались всевозможные корабли, и моторные, и парусные. Обгоняя плот, они поднимали такую волну, что хлипкая конструкция угрожающе раскачивалась. Орландо снова перебрался в воду.

В городе стали зажигаться огни.

Они спорили, подавать ли сигналы проплывающим кораблям, когда Орландо ощутил, как на него наваливается новый приступ лихорадки.

— Нам нельзя держаться на плоту до последнего, — доказывал Фредерикс. — В темноте нас большой корабль раздавит и даже не заметит.

— А мне кажется… все большие корабли… заходят в порт… с той стороны, — задыхаясь, сказал Орландо. — Смотри.

В дальнем конце портового лабиринта, за несколькими причалами, буксиры тянули в гавань два крупных судна. Одно из них походило на танкер, а то, что ближе, — неизмеримо меньше танкера, но все равно весьма крупное и внушительное — было баржей. Несмотря на крайнюю усталость, Орландо не мог оторвать от нее взгляда. Баржа, украшенная расписной резьбой и чем-то вроде солнца с глазом внутри, нарисованным на корме, казалось, принадлежала к совершенно иной эпохе по сравнению с остальными кораблями в гавани. У нее была единственная высокая мачта с плоским прямоугольным парусом. На носу и вдоль бортов светились фонари.

Пока Орландо разглядывал это странное сооружение, на мир внезапно упала тень, а точечки фонарей превратились в размытые лучистые звезды. Он еще успел удивиться, как это сумерки внезапно сменились ночью, и опечалиться, что жители города погасили все огни, и тут снова ощутил, как погружается в воду.

На сей раз Орландо едва осознал, что произошло, когда Фредерикс вытащил его из воды. Его била лихорадка, а он был уже настолько вымотан, что ему уже не верилось, что она когда-нибудь его отпустит. Рев далекой сирены показался ему набором постепенно слабеющих звуков, которым не суждено смолкнуть окончательно. Фредерикс говорил ему что-то важное, но Орландо не понимал смысла слов. А потом невообразимо яркий свет сменил темноту, и его белизна оказалась куда болезненней и страшнее мрака.

Прожектор светил на небольшом корабле портовой полиции великого города. Полицейские не были грубы, но объяснения Фредерикс их совершенно не заинтересовали. Похоже, они кого-то искали, и парочка, болтающаяся на воде рядом с самодельным плотом, похоже, подошла под описание. Поднимая Орландо и Фредерикса на борт, они переговаривались; Орландо услышал слова «бог-царь» и «совет». Получалось, что его с Фредериксом арестовали за какое-то преступление, но чем дальше, тем все меньше и меньше смысла он улавливал в происходящем.

Над ними нависла баржа, потом ее резной борт заскользил в сторону — патрульный катер двинулся мимо нее к причалу у Великого дворца, — но он еще не миновал ее корпус, как сознание ускользнуло от Орландо.

СЕТЕПЕРЕДАЧА/НОВОСТИ: Британцы вновь напуганы возможностью отравления консервированной говядиной.

(Изображение: толпы людей у ворот дербиширского мясокомбината.)

ГОЛОС: Эпидемия смертельной болезни вызвала хаос в мясной индустрии Британии. Возмущенные граждане избили водителей пищевой компании «Артиплоть лимитед» и сожгли дотла фабричные помещения.

(Изображение: бактерия сальмонеллы, увеличенная под микроскопом.)

ГОЛОС: В многочисленных смертях повинны зараженные сальмонеллой говяжьи «матки» — мясные матрицы, каждая из которых производит до сотни клоновых посевов мясного продукта. Одна такая «матка» может быть источником нескольких тысяч тонн консервированного мяса…

— Атаско!

Рени вскинула вверх руки, словно защищая лицо, но их враг посмотрел на нее с раздраженным недоумением.

— Вам известно мое имя? Я удивлен.

— Почему? Потому что мы простые маленькие люди?

Представ перед первым реальным лицом, управлявшим Иноземьем, — довольно нелепое определение в приложении к симу — Рени поняла, что не боится его. Гнев не оставил места для страха.

— Нет, — ответил Атаско, не скрывая изумления. — Потому что мое имя известно лишь в узких кругах. Кто вы?

Рени опустила руку и положила ладонь на плечо Ксаббу, успокаивая этим жестом и себя, и маленького бушмена.

— Если вам ничего не известно о нас, то я не собираюсь лишать себя такого преимущества. Вопрос останется без ответа.

Бог-царь покачал головой.

— Вы очень дерзкая девушка.

— Рени… — начала было Мартина, но в этот миг какое-то размытое радужное пятно пронеслось на огромной скорости по залу Совета и, едва не задев Ксаббу, исчезло в тени у дальней стены.

— О черт! — воскликнул Боливар, глядя на то место, где исчез странный призрак. — Опять оно! Вы не знаете, что это было?

Недовольство Атаско угасло, но Рени не могла уловить оттенка его тона.

— Нет. А вы?

— У меня тоже нет ни малейшей идеи, — покачав головой, ответил он. — Впрочем, это не совсем верно. У меня есть идея о том, что собой представляет «пятно», но я не знаю, чем оно является на самом деле. Скорее всего это феномен сложности — потрясающей сложности системы. Не первая и, я смею сказать, не последняя из странностей. — Он задумчиво потер подбородок, а затем, словно вспомнив о чем-то, повернулся к Рени и ее друзьям: — Очевидно, нам скоро придется прервать эту неприятную беседу. Мне надо сделать еще очень много дел…

— Вы имеете в виду пытки людей? — с презрением спросила Рени. — Или покупку зажигательных бомб, которые вы подкладываете в дома своих жертв? Разве вам мало детей, загнанных в кому? Разве мало старых женщин, которых ваши наемники забили насмерть?