Александр Тюрин - Фюрер Нижнего Мира, или Сапоги Верховного Инки

Эх, если бы я оставил на скальной гряде какие-то силы и они бы нанесли отвлекающий удар, вот тогда случилась бы паника в стане сдрейфившего врага.

Пузырь отозвался на мои мысли и, покрутившись, наглядно показал мне свою обратную сторону. Я снова увидел наш военный совет перед началом перехода через скалы. И не только видел, но снова участвовал в нем:

— …Так что ночью мы вскарабкаемся на скалы, те, что справа от дороги, а утром атакуем врага ударом сверху — надеюсь, он будет внезапным. Сколько у нас огнестрельного оружия?

Коковцов снова талдычил, что огневая мощь у нас хиленькая, поэтому нечем будет прикрывать спуск нашей армии со скал в долину.

Кузьмин опять предлагал пройти по скалам незамеченными и ударить по инкам с тыла.

Только я уже не соглашался с советниками во всем.

— На скалах оставим пару сотен, спустятся они уже после начала побоища. Инки сперва внимания не обратят на эту команду, зато потом она понаделает шухера прилично.

После этих слов линии судьбы пролегли по пузырю несколько в иную сторону, а я, успев заметить это, целиком очутился в текущей тяжелой реальности.

В текущей реальности было жарко. Враги крошили острие наше клина. Даже Кукин еле отбивался. Но я рад был, что он цел и что наш боевой порядок еще существует.

— Первые двадцать рядов отступайте вправо и назад, — скомандовал я «голове» клина, — вторые двадцать рядов двигайтесь влево и вперед, пока я не дам команду остановится, — велел я «хвосту».

Приказы побежали вдоль порядка и мы стали разворачиваться. Можно было заметить по движению знамен, что Кузьмин, командовавший вторым клином, уловил мой маневр и стал его повторять.

Отступать «голове» было не слишком сложно, ведь левое крыло поддавались серьезному натиску «орлиной» гвардии и уаранку. А вот со стороны правого крыла нам не особо препятствовали воины инкского ополчения, которых мы успели прилично помять и дезорганизовать. По ходу дела я начал подмечать, что наших воителей, в том числе Кукина, будто бы окружает багровый пар, на руках, кончиках копий и лезвиях топоров словно бы появились рыжие космы. Огонь сражается против камня, так выразился бы какой-нибудь местный жрец.

Вот «голова» нашего клина, наконец, сомкнулось с «головой» Кузьминского клина, получилось что-то вроде фаланги. Теперь главное не потерять соединения, не дать рассечь наш строй, но продолжать отступление в центре, одновременно пытаясь с флангов замкнуть врага в «мешок».

Неприятели, казалось, уже усекли мой план, поэтому и собрались поскорее разрубить нашу линию. Они, вообразив себя зверями, бросались на наш боевой порядок, с воем размахивая черными клинками. Однако их встречали окутанные рыжей дымкой квадратные щиты, из-за которых крушили топоры и дырявили копья. Конечно, досаждали нам стрелы, которые были снабжены теплонаводящимися демоническими головками, жадными до крови. Страшно долбали и крушили наши доспехи каменюки, которые присылались вражескими пращниками. Метательные снаряды явно были из эктоплазмы, заряженной тяжестью необыкновенной. Но, коснувшись багровой дымки, смирнели головки-упыри и легчали шары-болиды, как будто истощались в ней.

Был, правда, момент, когда несколько вражеских богатырей, похожих на потные горы, прорубили наш строй наполовину. Причем в том месте, где располагался лично я. Магазины к моему «калашникову» давно уже опустели, так что пришлось отмахиваться холодным оружием. На меня надвинулся мужик — шипованные браслеты с его широченных запястий годились бы мне для украшения головы. Взлетела палица с многолепестковой главой — я почувствовал ее тяжесть всеми фибрами души — кое-как поднырнул под локти богатыря, пытался дать в пах, но наткнулся коленом на металл передника. Хотел было произвести захват и бросок, но обхватить противника не получилось — слишком необъятен он был. Тем временем богатырь ухватил своей левой рукой, облаченной в латную рукавицу, меня за шею и стал давить, сминая позвонки и кровеносные сосуды. Все сопли выдавил. Я же пробовал отжать вражеский подбородок. Плохо действовало. Тогда, собрав последние ускользающие силы, я прыснул своим «пшиком» в отверстие забрала. Это помогло лучше, противник заколдобился и я кое-как вывернулся.

Однако на меня с двух сторон замахнулись топорами еще двое мужчин в шлемах, изображающих разъяренную пуму. Я закричал «полундра». Однако это не спасло бы меня. Хорошо, что удалось почувствовать направление ударов. Потому я вовремя отклонился в сторону, чикнул одного врага ногой по коленке, намеренно упал на спину и толкнул другого врага в пузо, одновременно схватив его за пятку.

Впрочем, неприятели бы меня доконали в оставшееся до конца матча время, но справа донеслись вопли каких-то атакующих и инкские ряды заметно дрогнули.

— Хорошо, что ты оставил резервную группу на скале, — похвалил подоспевший Носач.

— Я? Ну да, я. Я действительно неплохой стратег, хотя академиев не кончал.

Я недолго пребывал в растерянности, откуда-то в моей голове взялось объяснение. Дескать, периферийный мир привиделся мне в виде пузыря. Тот показал несуществующее, ненастоящее, прошлое и будущее, причем в ярких картинках, за что ему низкий поклон. Как-то удалось задействовать ранее холостую линию судьбы и вытащить из НЕНАСТОЯЩЕГО две роты условно существующих эктоплазменных воинов. И эти призраки, питаясь энергией сдвига, становятся по мере наступления в НАСТОЯЩЕЕ все плотнее и злее. Вот чихня-то, с трудом верится.

Однако благодаря двум ротам полтергейстов и в самом деле нашим флангам удалось соединиться, кольцо вокруг инков замкнулось, после чего заработала мясорубка, перемалывающая элитные части Уайна Капака. Не помогали им ни доспехи-трансформеры, ни мечи острые. Наши топоры и копья не уступали теперь по рубящим и колющим способностям их клинкам. Вот что энергия сдвига-то понаделала!

Коля вдохновенно заорал:

— Нам форму новую дадут, научат бить из автомата, когда по городу пройдем, умрут от зависти ребята…

И побежал вперед на оставшийся около ставки инкского главкома заслон из личной стражи уаранку и орлиной гвардии.

Соответственно наша фаланга пошла в атаку на шатер рядом с золотым штандартом. Первый ряд копий опирался на щиты, второй ряд копий на плечи первого ряда.

И вот мы накатились на бастион из живого камня. Наши гибкие копья жалили и прошивали насквозь черные доспехи, однако их мрачные палицы еще мозжили черепа, а вострые мечи быстро снимали головы. Но берсеркер Кукин надвигался на врагов словно солнечный протуберанец, он весь будто покрылся красными длинными волосами. Мне то и дело казалось — в Николая что-то вселилось, некая буйная стихия типа огня. Попросту выражаясь, одержимый наш Коля. После возвращения в мир родной придется лечить приятеля в Бехтеревке.