Сергей Болотников - Действо

Весь день Золотников провел в лихорадочной деятельности, собирая самых лучших бойцов, расходуя на это оставшиеся деньги. Истратил так много, что наверное, ферму уже нельзя было поднять с колен. Но он не думал о завтрашнем дне - того словно не существовало. Да так оно и казалось. Были только Золотников и его тварь.

Уезжая, хозяин наказал бойцам чистить ружья и ждать.

А вечером был фуршет.

В свете фар лимузина возникли ворота - чугунные, с замысловатыми химерическими извивами. За решеткой светились огни большого дома, окна фабрики, фонари аллей между вольерами, а еще дальше вздымались безмолвные черные горы, в которых было логово твари.

Золотников почувствовал, как сердце бьется все быстрее от странной смеси страха и азарта и глубоко запрятанной ненависти. Сегодня! Сегодня я взгляну тебе в глаза тварь, в твою морду, с оскаленными клыками! Людям редко дается шанс поразить собственный страх - но мне он выпал и это большая честь.

Хозяин вышел, неожиданно тепло улыбнулся шоферу и пошел к воротам фермы. Озадаченный шофер смотрел ему в спину, снедаемый непонятной тревогой Золотников словно прощался навсегда.

Бойцы ждали на лужайке у дома - двенадцать отчаянных, закаленных людей, у которых жажда наживы смешалась с ненавистью и тягой к освобождению - здесь были наемники, были самые отчаянные работники фермы, были родные погибших от клыков твари. Эти стояли чуть в стороне и глаза их горели жаждой мести. Они были вооружены - ружьями, тяжелыми и не очень, полуавтоматическими винтовками, карабинами, и слонобойными автоматами, десантными пистолетами-пулеметами с лазерным прицелом. Они собирались убить легенду. И были полны решимости это сделать.

На этот раз Золотников ничего не говорил - просто прошел в дом и взял свое ружье, дорогое, с замысловатой инкрустацией и патронташ дорогой кожи. Валерий чувствовал некоторое облегчение - было приятно действовать, идти вперед без оглядки, с надеждой глядя вперед. Это было куда лучше тягостного ожидания прошлых недель.

Провожали их только несколько крестьян - печально, а кое-кто даже со слезами на глазах, да морские свинки, чьи блестящие глаза смотрели вслед с ожиданием.

Свет фермы остался позади и горы сомкнулись над группой бойцов. Над головами светили звезды, да где-то далеко вставал из залива молодой рогатый месяц. Провинция притихла.

Впереди вилась узенькая звериная тропка, освещаемая мощными галогеновыми фонарями в руках идущих. Народ молчал, погруженный каждый в свои думы. Валерий Валерьянович, сжав зубы, шагал в самом авангарде колонны, готовый принять на себя, если что, первый удар судьбы.

Тропка шла вверх, в гору, никто, впрочем, и не сомневался, что тварь выберет себе лежбище высоко на склоне - так куда неприметнее. Невидимые во тьме деревья глухо шумели от налетевшего ночного бриза. Где-то в отдалении закричала ночная птица и люди на миг замерли - лучи фонарей шарили по непролазной чаще, утыкались в колючие заросли самшита, облизывали гладкие стволы лиан, уходящие куда-то вверх. Где-то выше росли сосны - их резные верхушки слегка выделялись на фоне ночного темно-синего неба. Ночи в провинции темные - что поделаешь, юг.

На первый след они натолкнулись спустя пол километра выше по горе - на кусте дикой, незрелой, ежевики висела знакомая сухопутная селедка, сделанная из грызуна. У этой свинки сохранилась часть шкуры, видно тварь в запале утащила вместе с шерстью и самого грызуна, но по пути заметила и второпях расправилась со зверьком. У этой свинки глаза были закрыты, а пасть распахнута в последнем оскале, так что желтые резцы все еще агрессивно поблескивали. Свинка билась за свою жизнь до последнего.

Костик поднял грызуна, показал хозяину. Золотников кивнул - теперь уже недолго.

-"Я иду, тварь!" - подумал Валерий, решительно шагая через ночной подлесок, - "Я иду в свой Золотой рай, и ты не сможешь, слышишь, не сможешь меня остановить, потому что я буду драться как эта свинка! Биться до последнего!"

Народ приободрился - проверяли на ходу ружья, зорко мерили глазами ночной лес. Высоко в небе в медленном танце кружились

звезды.

У самой пологой вершины, в зарослях колючего, неприветливого ельника находился неглубокий овражек, дальний конец которого венчала темная, неряшливая дыра. Темная даже для оврага - провал в ничто.

Здесь и жила тварь.

А встречали новоприбывших давешние охотники в пародии на известную картину разложенные вокруг аккуратной кучки собственных внутренностей. Вольготные позы никого не обманывали - бесстрашные убийцы медведей давно остыли. Ружья, столь же аккуратной пирамидкой обретались чуть поодаль - твари была не чужда артистичность.

Нора тупо смотрела на пришедших слепым черным оком - пугала, давила, что-то подсказывало, что тварь была внутри.

Остановились, фонари разом уперлись яркими световыми копьями в пещеру. Но нора так и осталась темна - видимо, сразу после входа сворачивала куда-то вниз. Стали видны белесые корни одной из сосен, проросшие через земляной потолок. Из глубин земных тянуло специфическим душком, который работники фермы, однако сразу распознали - он был связан с их профессиональной деятельностью - запах вымоченный в растворе свиных шкурок.

-Здесь она, - нарушил молчание Золотников, - почивает на награбленном, тварюга!

-Что делать то будем? - спросил Костик.

-Выкурить мож ее? - сказал один из охотников, - как медведя, наружу?

-Не, - сказал Валерий после паузы, - не такая она тварь, чтобы дыма бояться. И поглядите - они уже пытались это сделать.

Лучи как по команде скользнули ниже - земля перед входом была выжжена, и выжжена давно - пепелище уже успело разметать дождями.

-Наверное, те еще, первые, - сказал кто-то из рабочих.

-Вниз надо, - произнес один из убийц, - подманить под плотный огонь, так, чтоб не прорвалась.

-Там гранатами нельзя, потолок обвалится. Может засаду?

-Обойдет, я уверен. И мины обойдет. Ее можно только так - лицом к лицу.

-Лицом к лицу... А глядите, у этих то, жмуриков, что у них вместо лиц?

-Лица на месте, просто их шкурками накрыли - развлекается тварь.

-Отродье богомерзкое...

-Тихо!!

Замолчали, и вовремя - и глубины норы донесся шелестящий ноющий звук, от которого мороз шел по коже и волосы вставали дыбом. Может быть оттого, что больно это было похоже на сдерживаемый смешок - если бы смеяться вдруг вздумала бетономешалка.

-Пошли, - сказал Золотников, - светить прямо перед собой. При малейшем шевелении - стрелять!

И они вошли внутрь - кучка переполненных жаждой победы людей. Своды пещеры закрыли от них остатки света и лишь туннель вился все ниже и ниже, подобно пустому черноземному червю, форма от которого осталась через много лет после его гибели.