Джо Холдеман - Бесконечный мир

Джулиану разрешили поехать вместе с Амелией, на той же машине, хотя всю дорогу он только и делал, что смотрел, как Амелия спала. Когда действие снотворного закончилось – примерно за час до Хьюстона, – они с Амелией разговаривали, в основном о работе. Джулиану удалось ни разу не соврать ей о том, что будет, если они подключатся вместе, пока она в таком вот состоянии – вроде бы и с имплантатом, и без него. Он знал, что рано или поздно Амелия все равно обо всем этом прочитает и им еще придется разбираться со своими надеждами и разочарованиями. Ему не хотелось, чтобы Амелия в своем воображении строила воздушные замки, основываясь на воспоминаниях о том чудесном мгновении, которое они однажды пережили. Самое лучшее, на что они могли надеяться, не пойдет ни в какое сравнение с тем чудом единения. А может, и вообще ничего не получится.

Пансион для ухода за больными и престарелыми снаружи блистал роскошью, но внутри оказался довольно запущенным, если не сказать – убогим. Амелии досталась единственная свободная койка в четырехместной палате, в которой уже лежали пациентки вдвое старше ее – старушки, доживавшие здесь свои дни. Джулиан помог Амелии устроиться, и, когда всем стало ясно, что он не просто у нее на службе, две старушки пришли в жуткое возмущение из-за столь явной разницы в их возрасте и цвете кожи. Третья старушка была слепая.

Да, теперь их отношения всплыли на поверхность – единственное хорошее следствие всей этой неприятной истории, полезное если не для профессиональной, то хотя бы для личной жизни Джулиана и Амелии.

Сегодня, в пятницу, Джулиан, конечно же, собирался, как всегда, пойти в клуб. Он решил появиться там на часик позже, чем обычно, чтобы Марти успел рассказать все подробности об операции и явил всем прискорбную правду об истинных отношениях Джулиана и Амелии. Хотя вряд ли для кого-нибудь в клубе это оказалось бы неожиданным откровением. Даже известный своими пуританскими взглядами Хайес давно знал о них и ни разу ни словом об этом не обмолвился.

До вечернего похода в клуб Джулиану было чем заняться – после того, как он прочел записку в двери, Джулиан еще не просматривал корреспонденцию, накопившуюся за время его отсутствия Ассистент Хайеса переслал записи всех заседаний, которые они с Амелией пропустили, – изучение всего этого заняло бы не один час. Еще Джулиан получил несколько записок с соболезнованиями – в основном от людей, с которыми должен был увидеться сегодня в клубе. Новости такого рода разносятся очень быстро.

Еще – наверное, ради того, чтобы жизнь не казалась слишком скучной и однообразной, – в почте было письмо от отца Джулиана, который сообщал, что заглянет в гости, возвращаясь домой с Гавайев. Так что у Джулиана появится случай получше познакомиться с новой женой отца – Сьюзи. На автоответчике была запись телефонного звонка от матери, чему Джулиан нисколько не удивился, – она интересовалась, куда он запропал и не будет ли он возражать, если она приедет ненадолго погостить, пока там у них стоит плохая погода. «Да, мамочка, конечно, приезжай – вы со Сьюзи прекрасно уживетесь вместе, узнаете, как много у вас общего».

Самым простым решением этого вопроса был правдивый рассказ об истинном положении дел. Джулиан позвонил матери и сказал, что она, конечно, может приезжать, если хочет, но отец со своей Сьюзи собираются заехать в гости как раз в то же самое время. После того, как мама успокоилась, услышав эту новость, Джулиан вкратце пересказал, чем занимался последние четыре дня.

Пока он рассказывал, лицо матери на экране видеофона постепенно приобретало все более странное выражение. В годы ее юности видеофонов еще не было, и она так и не научилась во время разговора придавать лицу более-менее нейтральное выражение, что большинство людей делали не задумываясь, по привычке.

– Так, значит, у тебя действительно серьезные намерения относительно этой старушки?

– Белой старушки, мама, – Джулиан даже развеселился, видя ее возмущение. – Между прочим, я еще полтора года назад предупреждал тебя о том, насколько это серьезно.

– Белая она там, красная или зеленая – какая мне разница? Сынок, эта женщина всего на десять лет моложе меня!

– На двенадцать, мама.

– Ох, господи ж ты боже мой, на двенадцать! Ты что, не понимаешь, каким дурачком ты себя выставляешь перед людьми, а?

– Я очень рад, что нам не нужно больше таиться, скрывать наши отношения. А если кому-то это покажется странным или смешным – что ж, это их проблемы, не наши.

Она отвела глаза от экрана.

– Это я – глупая старая ханжа, вот что. Матерям вечно нет покоя…

– Если ты приедешь ко мне и увидишься с ней, ты поймешь, что беспокоиться не стоит.

– Всенепременно приеду. Хорошо. Позвонишь мне, когда твой отец и эта его фитюлька уберутся в свой Акрон…

– В Колумбус, мама.

– Да какая мне разница! Позвонишь, и мы договоримся, когда мне приехать.

Джулиан проследил, как меркнет ее изображение на экране, и покачал головой. Мать говорила то же самое больше года назад, но всякий раз что-то мешало ей приехать. Надо признать, конечно, что у нее действительно была очень напряженная жизнь – она до сих пор преподавала в начальной школе в Питтсбурге. Но настоящая причина крылась все же в другом. Мать упорно не желала мириться с мыслью, что ее маленький мальчик достанется кому-то другому, а тем более женщине, которая по возрасту вполне могла быть ее сестрой – это казалось матери Джулиана какой-то жестокой насмешкой.

Джулиан заговаривал с Амелией о том, чтобы съездить вместе в Питтсбург, но она сказала тогда, что не стоит ускорять события. С ней тоже не все было так просто.

Обе женщины совершенно по-разному относились и к тому, что Джулиан работает механиком. Амелия всегда тяжело переживала каждую его поездку в Портобелло и очень волновалась, когда Джулиан уезжал – тем более теперь, после удачного нападения партизан на базу. А мать считала это просто глупой второй работой, которую Джулиану приходилось выполнять, хотя это и не мешало его основной работе. Мать никогда не интересовалась, чем Джулиан там занимается и как у него идут дела в Портобелло. Амелия же следила за всеми сообщениями о действиях его боевой группы с упорством, свойственным фанатам-«боевичкам». Сама Амелия не признавалась в этом – Джулиан считал, потому, что не хотела показывать, как тревожится она о нем. Но она не раз задавала такие вопросы о его работе, которые никак не могли у нее возникнуть, если бы она просто следила за обычными выпусками новостей.

Только сейчас до Джулиана вдруг дошло, что Хайес, а может, и многие другие в их отделении наверняка что-то подозревали или догадывались, что их с Амелией связывает нечто большее, чем просто совместная работа – по тому, как вела она себя, когда Джулиан отсутствовал. И Джулиан, и Амелия прилагали массу усилий – хотя нельзя сказать, что это не доставляло им своеобразного удовольствия, – стараясь на работе играть роль «просто друзей». Но вполне возможно, что товарищи по работе на самом деле прекрасно знали их секрет.