Сергей Болотников - Стуки-ДАО

Иногда в горах мы останавливались и я покупал Лилии горного меда - она очень любила его. А мне нравилось, выходя из арендованной машины, скупать у сморщенных тяжкой жизнью местных весь любовно скопленный запас их сладостей. Кончалось, правда, тем, что Лилю начинало тошнить от меда и остатки приходилось выбрасывать. А один раз на соты села пчела и моя жена чуть было не проглотила ее вместе с медом - пчела ужалила ее в десну, после чего Лилька стала похожа на жертву экстремальной зубной боли стопроцентный флюс. Она долго терпела и не говорила мне, пока я не заметил, что лицо у нее все перекосило и посоветовал обратиться к врачу, пока она окончательно не потеряла товарный вид.

Отдохнувшие и загорелые, мы вернулись домой и принялись обустраивать семейную жизнь, чем и занимались последующие полгода. Занудную книжку я поспешил задвинуть подальше - я достаточно развит, чтобы обустроить свой брак самостоятельно.

С самого начала я сказал Лилии, что всех этих слюней с разделением зарплаты, семейного общака и прочего бреда у нас не будет - это оставим для семей младших научных сотрудников.

- Скоро я закончу вуз и меня уже ждут в МИДе, так что с деньгами проблем не будет, - сказал я, - ты не привыкла обращаться с большими деньгами, поэтому распоряжаться ими буду я. Просто, если тебе вдруг что-то понадобиться, подойди ко мне и попроси. Только не ставь перед фактом, ладно?

- Как скажешь, - улыбнулась она, - не в деньгах ведь счастье!

- Конечно, - произнес я и кивнул.

Мы потихоньку стали устраиваться - новая мебель в квартире - в модном прибалтийском стиле, черно-белый телевизор "горизонт" в оправе из вишневого шпона, хрустальная люстра с множеством позвякивающих висюлек. У нас было очень светло и просторно - в жаркие дни тут пахло нагревшимся паркетным деревом и для меня этот запах всегда ассоциировался с новой жизнью, новыми надеждами. На двери нашей спальни висел красный плетеный коврик с золотым китайским драконом, а на другой двери повесил полотняный гобелен со знаком "инь-янь" - и объяснил Лилии его значение. Пусть всегда помнит, что ее половина - темная.

Мы купили гладильную доску и на следующий же день Лилия спросила меня, не хочу ли я опробовать это замечательное приобретение.

- В смысле ты хочешь, чтобы я погладил себе брюки?

- Что-то вроде этого, - сказал она и лукаво на меня посмотрела (ох, эти ее маленькие женские хитрости - да я видел ее насквозь!) Первое правило из той книжки - никогда не врать своей второй половине.

- Никогда не гладил себе брюки, - честно сказал я.

- А я думала, ты все умеешь.

- Я умею, но это не значит, что я собираюсь их гладить. В конце концов, это тебе купили доску.

Она недовольно сжала губы и принялась за заботу. Впрочем, неделю спустя она уже делала тоже самое, лучезарно мне улыбаясь. Вот так воспитывается характер, друзья!

Мы купили сервант, который я тут же заполнил умными книгами - они замечательно смотрелись стоя корешком к корешку. Тут была почти вся классика. Книжки, которые читал я сам - они обретались на стеллажах в спальне.

Надо отдать мне должное - я старался как мог, облегчая Лилии работу по дому.

Модерновая по тем временам телескопическая швабра для работы по дому чтобы легче было мыть пол. Пылесос, под названием "тайфун" - работающий со звуком грозного вихря давшего ему название - для того, чтобы убирать ковры. Пару раз, она пыталась заставить пылесосить меня, но елки-палки, для чего я тратил деньги, покупая эти облегчающие быт вещи? Кроме того, по чьей просьбе я это покупал? Я сам, вполне мог мыть пол и сакральной половой тряпкой! А ей купил швабру и пылесос, и при этом она еще недовольна. Пару раз у нас даже случился разговор на повышенных тонах, и когда Лилия почти начала кричать, я взял ее за руку и попытался спокойно все объяснить:

- Послушай Лиля, я понимаю, что тебе неприятно. Но не все же в жизни нам приятно. Ты помнишь, что говорилось в той книжке? Жить рядом - это большая ответственность для обоих, тут требуется терпение и выдержка. У нас у каждого есть свои желания, и мы должны уважать, а иногда просто закрывать на них глаза.

Быть терпимее друг с другом.

- Но ты вполне можешь пылесосить ковры! - сказала она резко, - сделай уступку.

- Ты знаешь, я могу пылесосить ковры с утра до вечера. Но, скажи, мне, радость моя, кто тогда купит тебе новый пылесос? А? Если я буду занят уборкой?!

Она ничего не сказала, лишь неопределенно покачав головой. Я был доволен - хорошо иметь понятливую жену, которой всегда можно объяснить свои доводы. Она промолчала, а вечером мы смотрели на луну и мечтали. Милые бранятся - как известно только тешатся.

Эх, если бы тогда я знал, что означает это женское молчание! Увы, друзья, в своей жизни я совершил совсем немного ошибок - но в своей собственной жене я не разглядел подводных камней - лишь рябь сверху и отраженные звезды. Лилия оказалась и впрямь умной женщиной, может быть, даже на моем уровне и она не играла со мной в открытую. Горестно и тяжело это признавать, но ведь в итоге я исправил ошибку? Так ведь? Радикальным способом, но исправил, и никто теперь не скажет, что она переиграла меня!

Впрочем, тогда я был доволен - мне все больше казалось, что я иду самым правильным и верным путем. Семейная жизнь, которой меня пугали многочисленные оженившиеся и разведенные приятели, на проверку оказалась настоящей пасторалью.

Я бы уверен, что, если в доме есть сильная рука, то никаких тяжких конфликтов в нем просто не возникнет. Особенно, если роль сильной руки исполняю я.

Мне это было очень приятно - из честолюбивого юноши с идеальной родословной и хорошими перспективами я на глазах превращался в обеспеченного главу семейства, который правит своей жизнью сам. Я на глазах набирал вес и скоро даже умудренные седовласые мужи пожимали мне руку с некоторой подобострастностью и называли по имени-отчеству. Причем, делали они это, скорее всего, неосознанно, такое уж я просто производил впечатление.

В солнечный осенний денек - поразительно ясный и приятный я впервые отправился на работу - на непыльную административную должность в МИДе. Массивное здание с гербами, наша черная "волга" у подъезда, мой отец, пожимающий руку Очень Большим Людям. Очень Большие Люди задушевно улыбались и жали руку мне, обещая, что для такого блестящего молодого специалиста у них припасена столь же блестящая карьера и вы оглянуться не успеете, как он будет командирован за границу, и ездить будет даже не на личной "волге", а вовсе на "мерседесе".

Я улыбался ничуть не менее душевно, и принимал сии высказывая без всякого смущения. Я был достоин их. И мое новое начальство это чувствовало.

Но рабочий день - есть рабочий день. Я уходил в восемь и возвращался домой к шести. На столе меня ждал ужин, а подле - моя жена Лилия, которой я рассказывал, как прошли трудовые будни. Настоящая пастораль - идиллия! Как правило, мой рассказ со дня сегодняшнего перетекал в будущее и я начинал в красках рисовать перед Лилией нашу дальнейшую совместную жизнь. По мне получалось, что жизнь эта будет похожа на бесконечный карнавал - в котором равно или поздно осуществятся все ваши мечты (если, конечно они у вас не чересчур абстрактны).