Сергей Болотников - Стуки-ДАО

Больше всего на свете я ненавидел чувствовать себя идиотом! Я ведь был смешон в своем дорогом костюме на пороге оскверненной спальни, да? Наверное, смешно было!

Обхохочешься! Обсмеешься!

Это мое самое тяжелое воспоминание, и только сцена кровавой резни, последовавшей вслед за ним, немного скрашивает злость и разочарование.

Они не смеялись, они испуганно смотрели мне в лицо. А меня бесил даже не факт измены - да черт с ней с Лилькой, потаскухой, плевать на нее, она всегда была жалким созданием, а жалкие создания не умеют контролировать свои позывы. Нет.

Меня сводил с ума тот простой факт, что мне предпочли кого-то другого.

Почему так происходит? Люди тупы, да? Слепы, не видят собственного счастья и теряют его раз за разом. Я ведь тогда был для нее идеалом. О лучшем она и мечтать не могла. Я был ее светочем, ее счастьем, ее надеждой и опорой в жизни, а она предпочла мне убогого недочеловека - трусливого ограниченного отморозка с бегающими глазками. Я все для нее делал, я старался поднять ее до своего уровня.

Старался сделать из нее человека. Но бесполезно полировать бутылочное стекло.

Мне показали, что я недостоин. Что я не лучший.

Это как пощечина, понимаете? Как оскорбление!

Эти двое что-то прочли у меня в глазах - Лилия подалась к стене, волоча за собой одеяло, а мой бывший приятель замер у двери, мучаясь от двух противоположных желаний - бежать, или же оставаться и защитить новообретенную подругу жизни. На секунду мне почему-то захотелось развернуться и начать крушить все вокруг, просто, чтобы избавиться от давящего чувства злобы. Но я все же был цивилизованным человеком и смирил закипающий гнев. Такие чувства как злоба и ненависть роднят нас с нашими волосатыми предками, а потому негоже уподобляться животным. То ли дело любовь.

- Уходи, - спокойно сказал я жалкому созданию у двери.

- Не трогай ее! - нервно выкрикнул тот, - Слышишь! Не смей трогать ее!

- Никто ее не тронет, - успокоил я это отвратно дергающееся подобие человека, - мы же тут все цивилизованные люди. Мы просто поговорим.

- Нет! - завопил этот герой-любовник, - я... я ее не оставлю, слышишь, и если ты...

- Ты меня раздражаешь, - мягко сказал я, - ты очень меня раздражаешь. Мне хочется тебя избить. Ведь это ты виноват, да? Поэтому просто уходи.

- Уходи... - выдохнула эхом Лилия, - уходи, пожалуйста... Ничего не будет!

- Я буду за дверью, - сказал он и выбежал прочь (пожалуй, излишне быстро для гордого отступления).

- Валерий, я ухожу от тебя, - твердо сказала Лилия, - я больше не хочу жить и с эгоистом.

- Подожди, Лилия, подожди... не спеши, - сказал я, пристально глядя на нее, - мы, кажется, попали в очень неприятную ситуацию. Мне очень неприятно. Все рушится... очень обидно...

- Просто оставь меня в покое. Дай мне уйти. Или... - она посмотрела на меня с вызовом, - ты не дашь?

- Мы же цивилизованные люди, - сказал я, - мне надо подумать и решить. Дай мне немного времени.

- Не думай, что мне нужны твои деньги! Можешь оставить все себе! И тачку свою, и квартиру, просто дай мне уйти! - закричала она, но я уже повернулся и ушел в гостиную. Мне и вправду надо было подумать.

В соседней комнате я уселся на фальшампирную софу и задумался. Знаете, первый и последний раз в жизни я ощутил настойчивую потребность тщательно все обдумать - обычно у меня все происходит как бы само собой. Но в тот вечер - я очень хорошо его помню - моя голова была полностью занята одной единственной проблемой.

Мне было больно и обидно - моя семейная жизнь бодро шла ко дну. Я пытался найти выход и не мог. Впервые в жизни - не мог. Как я мог остановить Лилию и оставить ее дома? Да и хотел ил я это делать? Хотел ли я снова жить с ней - с неблагодарной ограниченной тварью, которая слушала меня и делала все по своему?

Моя единственная ошибка в подборе кадров.

Я мог ее простить и уговорить остаться, но... на свете есть вещи, которые не прощают. Например, поруганную гордость. Из-за поруганной чести, как известно, стреляются. Или, вот, стреляют.

Я не мог ее простить, потому что она, зная ли, или по незнанию, но сумела уязвить меня. Найти одно из немногих уязвимых мест. А теперь вот собиралась уйти и бросить меня, выбрав альтернативой то жалкое создание.

Я мог бы смирить гордость и отпустить Лилию восвояси, выкинуть ее из своей жизни, забыть о ней раз и навсегда, схоронив в сердце лишь горькое воспоминание.

Материально, она ничего не могла у меня забрать. Духовно же... что ж, я, в сущности, знал на какой риск иду, связываясь с неидеальной женщиной. Я мог бы жить дальше, но...

Я не мог ее отпустить. Не мог. Ведь об этом неминуемо узнают и мой позор станет достоянием общественности. Обеспеченные коллеги станут снисходительно мне улыбаться и жать руку с некоторой небрежностью. Друзья и знакомые, при упоминании моего имени будут восклицать: "А, это тот, которому Лилька наставила рога вместе с..." Будет скандал. Мне придется присутствовать при бракоразводном процессе и объяснять причину развода на глазах у присутствующего люда. Мои родители, которые всегда ждали от меня побед и только побед скажут мне: "Мы предупреждали, что она не твоего круга, но ты не слушал..." И мой отец будет смотреть так же как те, обеспеченные, с работы, потому что все знают - от сильных мира сего жены не уходят. Сильные мира сего побеждают и держат свою жизнь в кулаке. А изменяют лишь они, и никак не им. Жены уходят от слабаков, ничтожеств, которые не могут их удержать.

Меня сбросят с пьедестала, опустят на уровень плебса - этой дурнопахнущей массы, которая с восхищением будет облизывать и смаковать подробности, распускать слухи и это позорное пятно на моей биографии останется навсегда!

Я не хотел с ней жить, потому что преисполнился к ней отвращения и ненависти. Я не мог ее отпустить. Так, что выход все же нашелся.

Я просто хочу сказать, что та резня была вовсе не следствием состояния аффекта, как потом пытались доказать судмедэксперты, а вполне обоснованным и логичным решением. У меня просто не было других вариантов. Простая логика.

Признаю - виноват я все же сам, но не в том, что сделал в тот январский вечер, а в том, что заварил всю эту кашу с браком не подумав о последствиях. Так или иначе, но моя карьера все равно пошла бы по уклон, так что изменить уже ничего было нельзя. Однако только боги не совершают ошибок, а я все же человек. В общем, сделал ошибку, а потом все, чтобы ее исправить. И может быть, еще одна моя вина в том, что не смог полностью укрыть это от посторонних глаз.

Туристский топорик - мой старый товарищ, пробуждающий целый сонм приятных романтичных воспоминаний лежал на антресолях на своем месте - как будто терпеливо ждал этого момента. Я взял его, проведя рукой по лезвию и улыбнувшись старым сценам - костер, пахнущие смолой березовые полешки, темные качающиеся кроны позади. Мы там что то пели? Да, было дело - а я еще смотрел в колышущиеся языки пламени, вечно меняющиеся, текучие, наполненные потаенной формой. Не помню, кто там был. Там не было Лилии это я помню точно.