Сергей Болотников - Стуки-ДАО

Все, конец! Больше не надо притираться характерами, уступать и находить компромиссы. Всегда ненавидел компромиссы! Не надо тратить деньги, вступать в бессмысленные разговоры, пытаться изменить и сделать человека. Горбатого да исправит могила - на собственном опыте я познал эту немудреную поговорку.

Ведро я плотно прикрыл крышкой и запихнул его потертый старый рюкзак. Потом оделся и вышел наружу. Там было холодно - снега не было, но ледяной зимний ветер хватал за щеки. Та было даже лучше. Я нежно обнял рюкзак и пошел заводить машину.

Вряд ли меня кто ни будь видел - стояла глухая зимняя ночь, темная как уголь в неработающей котельной. Было новолуние и месяц изящной серебряной диадемой завис у ломаной линии крыш - он тоже обледенел и больше не казался мне изящным.

Я знал, куда отправлюсь - высшая справедливость подсказывала мне, что упакованные в ведро останки должны быть закопаны у моста на правом берегу - на том месте, где все началось. Это было бы правильно, ибо процессы, происходящие в природе по сути своей цикличны и только так можно добиться в гармонии. Я завершал свой круг.

Грунт был твердым и неподатливым - мерзлота, поэтому я упаковал ведро в снег - я помню это место и могу указать на него хоть сейчас - в тени опоры, там, где вода встречается берегом. Я копал перчатками рыхлый рассыпчатый снег, и было темно и холодно и была только тьма и снег, да звезды - много-много звезд, что раскинулись над головой.

Одни звезды - их было так много, они были такие яркие, почти как в тот день, когда мы с Лилией стояли вот здесь на мосту и я признался в своей любви. Вот только теперь они не подмигивали мне, не поощряли, не напутствовали - они были холодными и жестокими эти звезды. И они судили. Их было так много, а я был всего один - слишком маленький и незначительный, закапывающий труп недавно убитой женщины. Я знал, что был не прав, знал, что ошибся - звезды говорили мне, они смотрели холодно и льдисто и от их взглядов мороз шел по коже.

Кажется, я зарыдал там, под мостом, и попытался спрятаться в тень от этого холодного взгляда. Никто из людей не должен знать, что я совершил, однако ничего нельзя скрыть от неба.

Всхлипывая, я забросал рюкзак снегом и оставил его ждать весны - весна такое время, когда ностальгия не приносит печали. Поднимется река и унесет этот расползающийся по швам мешок с его грустной пассажиркой вниз по течению, мимо крутых берегов - правого и левого, мимо садов, яблонь, травы и помоек, мимо дохлых собак, использованных шин и вечно голодного воронья. Понесет дальше и обрушит где ни будь с плотины в облаке гневно шипящей желтой пены.

Как желтый опавший лист, как битая стеклянная бутылка, как мертвая собака на шоссе с вывернутыми кишками - в природе все эстетично и все красиво для тех, кто умеет смотреть.

Я смахнул слезы умиления от пришедшей на ум картины и побрел к машине. Звезды смотрели - холодные и страшные в своей ледяной лаконичности. С тех пор я боюсь выходить на улицу в звездные ночи - слишком много пробуждается ненужных воспоминаний. В такие ночи мне начинает казаться, что я был все же... не совсем прав.

Но, как уже говорилось, я не мучаюсь совестью. Мертвый лист ничуть не хуже живого, я вам говорю!

Вот, собственно, и вся моя простая история. История человека, который пострадал из-за своей любви. Ну, и может быть из-за своей неряшливости.

Я так и не знаю, кто именно на меня настучал. Подозреваю, что это было то жалкое создание, которое я опрометчиво отпустил. А может быть и нет. Важен результат - буквально неделю спустя история с убийством всплыла на свет божий, а я, напротив, пошел ко дну.

Не буду рассказывать, что последовало за этим - это скучное и бессмысленное повествование. От меня отвернулись все, меня предали остракизму и ненависти людской. Меня называли чудовищем и падение мое было ужасным ибо забрался я высоко. Мои приятели отреклись от меня, мои родственники предали меня анафеме - и посещали с тех пор тайком от посторонних глаз. Отец Лилии поклялся меня уничтожить, но к счастью был разбит инсультом за два дня до того, как меня посадили.

Было долгое разбирательство, потом суд, на котором меня попытались признать невменяемым, и была экспертиза, на которой оказалось, что я обладаю завидным душевным здоровьем. Не раз и не два добрые люди в белых халатах спрашивали меня, зачем я это сделал, а я вещал что-то о нахлынувшей ярости, потере контроля над собой. Увы, врачи тоже были жалкими созданиями, а стало быть, я не мог сказать им правды.

Меня признали вменяемым и впаяли пятнадцать лет, которые я исправно отсидел. За это время многое изменилось, мои родители состарились и надежды ушли окончательно, и рухнул союз, возвещая приход нового времени и ничего уже не было прежним. И от меня почти ничего не осталось прежнего в тюрьме, среди человеческих отбросов довольно трудно наслаждаться красотой бытия. Достаточно того, что мне хотя бы удалось сохранить человечность и не превратиться в животное. Новый день не нес мне радости и потому я проводил время в воспоминаниях - в светлой ностальгии по тому теплому майском вечеру, когда мы с Лилией гуляли вдоль речки и я выбрал самую яркую на фиолетовом небосклоне звезду и назвал ее своим именем.

Вот, что я совершил. И если не считать звездных ночей я считаю, что поступил абсолютно правильно. Ведь есть я, а есть толпа, и она не может диктовать мне условия, потому что я всегда буду поступать так, как я хочу. Лилия пыталась противостоять мне и за это поплатилась, ибо я не терплю, когда всякие жалкие создания идут против моей воли. Я это ненавижу! И я прав. Я всегда прав. Я учусь на чужих ошибках. Я выше. Так было предопределенно, таким я родился и никакое общественное мнение - сборище жалких макак из заповедника - не будет мне помехой! Теперь я вышел из тюрьмы и готов начать новую жизнь, которая я надеюсь, будет лучше предыдущей, ведь я действительно достоин лучшего и самого лучшего!

С тех событий прошли долгие годы. Лилия умерла, а любовь нет. Она и сейчас жива. Моя любовь всегда рядом, и умрет она только вместе со мной, потому что такие сильные чувства не умирают с годами. Они остаются с тобой до конца.

Любовь, это ведь очень сильное чувство. Она может горы свернуть, она боль и радость, надежда и отчаяние, она помогает нам жить и дает жизни смысл! Она - это почти все!

Такое вот великое чувство - эта любовь.

Любовь к самому себе!

* * *

СТУК!

- А ч-черт, ты ее разбил, грохнул, блин!

- Извините, я...

- Извинись, блин мне еще! Все в дряни в этой... весь пол...

- Я н-не хотел... ч-честно...

- ...и вот теперь я понимаю... да, только теперь...

- Да заткнись ты Толич, ради бога... Смертоубийца, маньяк чертов... смотри у нас тут какое ЧП!