Роберт Хайнлайн - На луне ничего случается

Брюс ощупал колено сквозь скафандр: оно было вдвое толще здорового. Почувствовав, как Сэм вздрогнул, Брюс коснулся его шлема:

– Ты не можешь идти, – и вернулся к своей упряжке.

Спустя несколько часов Брюс наткнулся на следы. Они вели с северо-востока, поворачивали и шли вдоль гор.

– Сэм, как узнать, это старые следы или свежие?

– Никак. Старые следы выглядят точно так же, как и свежие.

– И идти по ним бессмысленно?

– Можно – если нам с ними по пути.

– Понял. – Брюс вновь впрягся в санки.

Каждые несколько минут Брюс с надеждой вызывал по радио базу и прислушивался. Появление следов воодушевило его, хоть и было ясно, что оно мало что значит. Следы стали отходить от горы, или, вернее, гора начала отворачивать от следов, образуя нечто похожее на бухточку. Однако Брюс выбрал более короткий путь, как и его предшественник.

Нужно было смотреть, куда идешь. Брюс знал, что нужно, но приходилось одновременно следить за приборами, тащить сани и не сбиваться со следа – и он потерял бдительность. Обернувшись, чтобы взглянуть на Сэма, он почувствовал, что лыжи выскальзывают из-под него.

Он машинально упал на колени и попытался удержаться с помощью лыж. Ему бы, наверное, это удалось, если бы не сани. Они налетели на него сзади, и люди, сани, лыжи – все покатилось вниз.

Брюс отчаянно пытался встать, но почва стала проваливаться под ним. Он успел увидеть, что угодил – среди бела дня! – в утреннюю глорию, этот лунный эквивалент зыбучих песков. Затем пыль сомкнулась над его шлемом.

Он почувствовал, что скользит, падает, опять скользит и мягко на что-то опускается.

Брюс попытался собраться. Одна часть его сознания была охвачена ужасом и отчаянием, оттого что он не смог спасти Сэма; вторая была обеспокоена необходимостью что-то предпринять. Он не покалечился и мог дышать. Брюс предполагал, что погребен в утренней глории, и догадывался, что от любого движения погрузится еще глубже.

Нужно было во что бы то ни стало найти Сэма. Расталкивая мягкие хлопья, Брюс пощупал шею. Сбруя от саней все еще была на нем. Он ухватился за нее обеими руками и потянул. Это малоприятное занятие было похоже на барахтанье в грязи. Наконец Брюсу удалось подтащить сани к себе – или себя к саням. Он нащупал шлем Сэма.

– Сэм, ты меня слышишь? И услышал глухой ответ:

– Да, Брюс.

– Ты в порядке?

– В порядке? Не будь дураком, Брюс. Мы в утренней глории.

– Знаю, Сэм. Я ужасно виноват.

– Ладно, не хнычь. Теперь уже поздно.

– Я не хотел…

– Прекрати! – В голосе Сэма слышались паника и злость. – Не в этом дело. Мы пропали – разве ты не понимаешь?

– Нет! Сэм, я вытащу тебя отсюда, клянусь. Сэм ответил не сразу.

– Не обманывай себя, Брюс. Никому не удавалось выбраться из утренней глории.

– Не говори так. Мы еще не умерли.

– Пока нет, но умрем. Я пытаюсь привыкнуть к этой мысли. – Он помолчал. – Брюс, сделай одолжение, освободи меня от этих саней – я не хочу умереть привязанным.

– Сейчас.

В полной темноте, в перчатках, на ощупь, в чем-то мягком и сыпучем развязать веревки было почти невозможно. Брюс повернулся – и неожиданно заметил, что его левая рука не утопает в пыли. Он дернулся и ему удалось освободить шлем. Вокруг тьма кромешная. Брюс пощупал пояс, пытаясь отыскать фонарь.

При свете фонаря он увидел, что засыпан пылевой массой не весь; прямо над головой нависал каменный свод, ноги упирались во что-то твердое. Темнота поглотила луч фонаря.

Брюс заметил, что все еще держится за сани, и попробовал освободить Сэма. Когда это не удалось, он снова зарылся в пыль.

– Сэм! Мы в пещере! – Что?

– Держись! Сейчас я тебя вытащу.

Брюс осторожно попытался выбраться из пыли. Она не отпускала его лыжи мешали. Брюс отстегнул одну лыжу, вытащил ее, потом повторил манипуляции, повернулся и выкарабкался на каменный пол, таща за собой петлю от саней. После чего положил фонарь на пол и с силой потянул за трос. Сэм, сани и весь груз медленно выползли из пыли. Брюс коснулся шлема Сэма.

– Смотри! Мы куда-то попали. Сэм не ответил.

– Сэм, ты меня слышишь?

– Слышу. Спасибо, что вытащил меня. Теперь отвяжи.

– Посвети мне. – Брюс развязал трос. – Ну, вот. Теперь я осмотрюсь и попытаюсь найти выход.

– Почему ты решил, что здесь есть выход?

– А ты когда-нибудь видел пещеру без выхода?

– Он не нашел выхода, – медленно ответил Сэм.

– Он?

– Посмотри.

Сэм посветил фонарем за спиной Брюса. На полу лежал человек в скафандре устаревшего образца.

Брюс взял фонарь и осторожно приблизился к фигуре на полу. Человек был мертв: его скафандр стал мягким. Он лежал, окрестив на груди руки, будто прилег вздремнуть. Брюс заглянул ему в лицо: оно было темным и худым, кожа присохла к костям. Брюс отвел фонарь в сторону.

– Ему не повезло, – мрачно произнес он, вернувшись. – У него в сумке я нашел вот эти бумаги. Надо взять их с собой, чтобы дать знать родным.

– Ты неисправимый оптимист, Брюс. Ладно, давай. Сэм взял бумаги. Это были два письма, старинная плоская фотография девочки с собакой и кое-какие документы. Среди них были водительские права на имя Абнера Грина, выданные в Республике Массачусетс в июне 1995 года.

Брюс присвистнул:

– 1995! О, Господи!

– Я бы не рассчитывал найти его родных.

– Я нашел у него одну вещь, которой мы можем воспользоваться. Смотри.

Это был моток пеньковой веревки. Брюс продолжал:

– Я свяжу тросы между собой, один конец прикреплю к твоему поясу, а другой – к моему. Получится пятьсот или шестьсот футов. Если я тебе понадоблюсь, дерни за веревку.

– О’кей. Смотри под ноги.

– Я буду осторожен. Сам-то ты в порядке?

– Конечно. Он составит мне компанию.

– Ладно… Я пошел.

Все направления казались одинаковыми. Чтобы не ходить кругами, Брюс туго натянул трос. Вскоре луч фонаря уперся в стену. Тупик. Брюс пошел вдоль стены влево, ступая очень осторожно, поскольку пол был усеян обломками камней, и увидел какой-то проход. Проход вел наверх, но сужался. Через триста футов, судя по тросам, проход сузился настолько, что пришлось остановиться.

Брюс выключил фонарь и подождал, пока глаза привыкнут к темноте. Он ощутил странное чувство – панику. Брюс заставил себя не включать фонарь до тех пор, пока не убедится, что впереди нет просвета. Затем он вернулся в пещеру.

Еще одна череда камер вела вниз. Дойдя до черной бездонной дыры, Брюс повернул назад.

Детали менялись, но результат всякий раз был один и тот же: размотав трос до конца или упершись в очередное препятствие, он гасил фонарь и ждал в темноте – но не обнаружил ни одного просвета. Обследовав, по своим оценкам, дугу в сто восемьдесят градусов, Брюс вернулся к Сэму.

Сэм лежал на куче пыли. Брюс бросился к нему.