Роберт Хайнлайн - На луне ничего случается

– Я это понял, когда увидел, что пыль опять падает.

– Так ты знал? Теперь, если ты помнишь какие-нибудь молитвы, прочти их. Сэм дернул его за руку.

– Не время читать молитвы: пора заняться делом.

– О’кей. – Брюс начал вставать.

– Я не это имел в виду.

– А?

– Нет смысла копать снова. Один раз стоило попробовать; второй раз пустая трата кислорода.

– А что же делать?

– Ведь ты обошел не все выходы?

– Нет. – Брюс подумал. – Я попытаюсь еще, Сэм. Но чтобы обойти все выходы, у меня не хватит воздуха.

– Искать можно дольше, чем копать. Но искать надо не наугад, а в той стороне, где горы. В любом другом направлении будут только новые утренние глории. Нам нужно выбраться наружу в горох, подальше от этой пыли.

– Но… Сэм, где эти горы? Здесь, внизу, не отличишь запад от будущей недели.

– Там. – Сэм показал пальцем.

– Откуда ты знаешь?

– Ты показал мне. Когда ты прорвался наверх, я смог по углу луча определить, где находится Солнце.

– Но оно висит над головой.

– Висело, когда мы вышли. Теперь оно переместилось на пятнадцать-двадцать градусов западнее. Слушай, эти пещеры, вероятно, были большими пузырями, газовыми карманами. Поищи в том направлении и найдешь выход наверх, не засыпанный пылью.

– Найду, будь я проклят.

– Как далеко мы отошли от гор, когда провалились сюда?

– С полмили.

– Правильно. Тебе не удастся найти то, что нам нужно, если ты будешь привязан ко мне. Вот, возьми эту бумагу и оставляй метки по дороге, но побольше.

– Я готов.

– Молодец! Счастливо! Брюс встал.

Это было такое же унылое и утомительное занятие, как и прежде. Брюс обвязался тросом и отправился в путь, бросая на землю клочки бумаги и считая шаги. Порой ему чудилось, что он уже под горами, но каждый раз это оказывался тупик. Дважды он огибал кучи, которыми были обозначены другие глории. Всякий раз, возвращаясь, он подбирал свои метки, чтобы сэкономить бумагу и не сбиться впоследствии с пути. Один раз он увидел просвет, и сердце его часто забилось, но отверстие оказалось слишком маленьким даже для него, не говоря уже о Сэме.

Воздух кончался, но Брюс старался не думать об этом, только следил, чтобы стрелка оставалась на белом поле.

Один из проходов вел влево, потом вниз; Брюс уже начал подумывать, не повернуть ли назад, и остановился. Сначала глаза не различали ничего, затем ему показалось, что впереди замаячил свет. Обман зрения? Возможно. Он прошел еще сотню футов и пригляделся еще раз. Это был свет!

Через несколько минут он уже высунулся из отверстия и оглядел пылающую под солнцем равнину.

– Здорово! – приветствовал его Сэм. – Я уж подумал, что ты провалился в дыру.

– Почти. Сэм, я нашел!

– Я это знал. Пошли.

– Правильно. Только откопаю вторую лыжу.

– Нет.

– Почему?

– Взгляни на датчик. На лыжах мы никуда не дойдем.

– Да, ты прав.

Они бросили весь свой груз, кроме баллонов с воздухом. Там, где позволяла высота свода, они передвигались прыжками. В некоторых местах Брюс почти нес своего напарника. Иногда они ползли на четвереньках, и Сэму с его больной ногой приходилось нелегко.

Брюс выбрался наружу первым, предварительно обвязав Сэма тросом. Когда он его вытаскивал, Сэм ему почти не помогал. На поверхности Брюс поднял его и прислонил к скале.

– Эй, приятель! Мы выбрались!

Сэм не ответил.

Брюс вгляделся ему в лицо: оно было безжизненным, глаза закрыты. Прибор на поясе объяснил почему: стрелка находилась в красной области.

Впускной клапан Сэма был открыт до предела. Глубоко вдохнув, Брюс подсоединил свой баллон к скафандру Сэма. Он видел, как стрелка на приборе Сэма скакнула к белому, а его собственная стрелка уползла в красную область. Если не двигаться, то воздуха внутри скафандра хватит минуты на три-четыре.

Но Брюс двигался. Он подключил шланг от своего впускного клапана к единственному баллону, который теперь был соединен со скафандром Сэма, и открыл клапан. Стрелка его собственного индикатора остановилась. Теперь они с Сэмом были сиамскими близнецами, подсоединенными к одному-единственному, наполовину пустому баллону с таким жизненно необходимым воздухом. Брюс обхватил Сэма одной рукой, положил его голову себе на плечо, шлем к шлему, и отрегулировал клапаны, чтобы обе стрелки оставались на белом. Сэму он дал воздуха побольше и стал ждать. Скала под ними была в тени, хотя Солнце по-прежнему жгло равнину. Брюс огляделся, ища кого-нибудь или что-нибудь, потом вытянул свою антенну.

– На помощь! – позвал он. – Помогите! Мы заблудились!

Он слышал, как Сэм бормотал в свою мертвую рацию:

– На помощь! Мы заблудились!

Брюс покачивал бредившего Сэма на руках и повторял:

– На помощь! Возьмите наш пеленг! Через некоторое время он перенастроил клапаны и снова принялся повторять:

– На помощь! На помощь! Возьмите наш пеленг! Он уже не почувствовал, как чья-то рука тронула его за плечо. И даже когда его помещали в шлюз лунной тележки, он все еще продолжал бормотать; «На помощь! На помощь!»

Мистер Эндрюс навестил Брюса в лазарете базового лагеря.

– Как вы себя чувствуете, Брюс?

– Я в полном порядке и прошу, чтобы меня выписали.

– Вас не выписывают по моему указанию. Я хочу знать, где вы находитесь, – улыбнулся Разведмастер. Брюс покраснел.

– Как Сэм? – спросил он.

– С ним все обойдется. Только обморожение и колено: скоро он будет здоров.

– Я рад за него.

– Наш отряд уходит. Я перевожу вас в третий отряд, к мистеру Харкнессу. Сэм вернется с машиной снабжения.

– Я думаю, что смогу выступить с отрядом, сэр.

– Возможно, но мне бы хотелось, чтобы вы остались в третьем отряде. Вам нужно набраться полевого опыта.

– Сэр… – Брюс не знал, с чего начать. – Мистер Эндрюс…

– Да?

– Мне следовало бы вернуться. Я понял кое-что. Вы были правы. Человек не может стать старым лунным волком за три недели… Я понимаю, что был слишком самонадеян.

– Это все?

– Да, сэр.

– Хорошо, теперь послушайте меня. Я поговорил с Сэмом и с мистером Харкнессом. Мистер Харкнесс будет держать вас в ежовых рукавицах. Мы с Сэмом займемся вами, когда вы вернетесь. Через две недели, начиная с сегодняшнего понедельника, вы должны быть готовы предстать перед квалификационной комиссией. – И Разведмастер добавил: – Ну, как?

Брюс задохнулся, но быстро взял себя в руки.

– Есть, сэр!