Чарлз Шеффилд - Холоднее льда

Программы по продвижению этих траекторий дальше во времени уже были установлены в каталоге Мегахиропс. Сова дал команду выполнить их в увеличенном временном интервале и задал тот же вопрос, что и раньше: не были ли какие-либо спасательные капсулы подобраны на данных орбитальных путях?

Савачарье вовсе не требовалось следить, как продвигаются вычисления. Результаты будут ждать его, когда он проснется. Сова пошел прилечь — холм изнуренной колышащейся плоти, сибаритски обложенный подушками и обернутый простынями из черного шелка.

Мысли Свами Савачарьи переключились на Морда — Мордекая Перельмана, лишенного всех материальных удовольствий. Что у него осталось? Мысли — и радости чистого интеллекта.

Сове такой вариант не годился. Особенно сейчас, когда тридцать килограммов живых омаров с морских ферм Ярроу Гобеля все еще ползали в резервуарах Совиной Пещеры. Ждать или не ждать — вот вопрос. А если ждать, то как долго? Сегодня Гобеля отвращала сама мысль о том, чтобы есть что-то, по его словам похожее на гигантское больное насекомое. И все же казалось нечестным вкушать дарованное без участия дарителя…

Сова широко зевнул.

Интеллект определенно был далеко не всем. На данный момент.

Но, быть может, в один прекрасный день, когда аппетит истощится, а тяжесть стареющей плоти станет невыносимой… что ж, тогда интеллекта может оказаться вполне достаточно… для Мегахиропса.

Свами Савачарья блаженно спал, тогда как в другом конце Совиной Пещеры неустанные программы просчитывали набор орбит капсул от момента уничтожения «Океана». Выискивались возможные совпадения с координатами и скоростями предметов, в разное время выловленных из космоса. И в конце концов времена и места совпадений были зафиксированы.

Простейшие из стандартных программ, они были неспособны порадоваться или удивиться тому, что им удалось обнаружить.

Это удовольствие было зарезервировано для Совы — после нескольких часов сладкого сна.

Джон Перри и Вильса Шир вернулись в совершенно другой мир.

Когда они покидали поверхность Европы и входили в черный зрачок Вентиля, коммуникационный блок «Данаи» был установлен на максимальную громкость. Джон и Вильса даже не понимали, что он включен, поскольку ледяное покрывало Европы обеспечивало радиомолчание. Когда они находились над поверхностью, ни в одном диапазоне никаких сигналов не слышалось, а когда они оказались внизу, все сообщения были начисто заглушены окружившей их водой.

Последние двое суток они провели, исследуя верхние слои Европейского океана. Мирные и продуктивные дни для Вильсы, дни разочарований для Джона. Раздражало то, что они были ограничены «континентальными шельфами» Европы, расположенными выше уровня в пять километров, тогда как он знал, что самые интересные части морского дна, с серыми и черными дымарями, лежат десятками километров глубже.

И все же Джон высоко оценивал значение этого ознакомительного нырка. Ему требовалось знать, насколько его полученный на Земле опыт приложим к Европе; кроме того, он должен был развить в себе ощущение важных переменных: скорости увеличения давления с глубиной; диапазона видимости в прозрачной, свободной от соли воде; характерных черт подводного ландшафта. Последний оказался удивительно схож с земным. На Земле подводные горы и рифы, поддерживаемые окружающей водой, зачастую почти вертикально поднимались из глубин. Джон мог поклясться, что некоторые структуры, попавшиеся ему на глаза в Европейском океане, он уже видел раньше на Тихоантарктическом гребне.

А затем наконец настало время надевать поверхностные скафандры и подниматься по узкому цилиндру подогретой воды Вентиля к затянутой льдом европейской поверхности. Последний подъем прошел в полном и довольно зловещем молчании. Ни Джон, ни Вильса не испытывали желания разговаривать, пока «Даная» поднималась с выключенными моторами, за счет запаса собственной плавучести.

Рев, что вырвался из коммуникационного блока, когда погружаемый аппарат уже одолевал последние несколько метров Вентиля, и антенны «Данаи» вышли из воды, тут же заставил Вильсу отчаянно прижать ладони к ушам. Сверхчувствительная к звукам, от этого громкого нестройного гомона она испытала острую физическую боль.

Монитор выдал с полдюжины сообщений — как только что посланных, так и находящихся в ждущем режиме на аварийной частоте. Мужской голос, смутно знакомый, но так искаженный усилением, что ни слова было не разобрать, гремел в динамиках.

Вильса повернулась и крикнула Джону, сидящему в кресле пилота:

— Что происходит?

Он лишь покачал головой и потянулся убавить громкость. Когда «Даная» поднялась еще выше и дреки ухватили ее, чтобы вытянуть на гладкий подъемный скат к открытому льду, из динамика зазвучал новый голос, слабый и далекий.

— Двигаемся на фиксированной высоте, отметка двадцать-четыре-пятьдесят. Нам нужно направление маяка, прежде чем мы сможем проделать поверхностную триангуляцию. Прошу подтверждения.

— Извините, но мы опять его потеряли, — сказал более громкий голос, который они услышали первым. — Держитесь. Это тот самый сигнал бедствия, я в этом уверен. Но он передается в узком и жестком конусе, и мы оттуда выходим. Возможно, впрочем, у нас уже и так достаточно данных.

— Это Тристан! — воскликнула Вильса. — Тристан Морган. Интересно, что он делает на Европе?

«И не связано ли это со мной?» — мысленно добавила она.

— Не на Европе. Над Европой, — Джон указал на трехмерный дисплей, где показывалось направление сигнала. — Он летит — по круговой орбите, как я догадываюсь.

— Мы сейчас тоже его цепляем, — сообщил третий голос. — Вы правы, там острый угол и резкий переход — от полного молчания до максимальной интенсивности. Вездеход, должно быть, застрял в поверхностной полости с крутыми склонами, и лед ограничивает луч. Оставайтесь на связи и ждите данные об интервале.

— Принимаю, — сказал Тристан. А затем, секунды спустя: — Держитесь. У нас есть предварительная обработка информации и источник сигнала. Он гораздо ближе к горе Арарат, чем мы ожидали. Всего двадцать пять километров линейного расстояния — и меньше пяти от Вентиля. Есть там кто-то на станции?

— Нет, черт побери! — Четвертый голос принадлежал Баззу Сандстрему и звучал, как всегда, раздраженно. — Я выслал всех, кто там был, на поиски по широкому интервалу, потому что мы думали, что именно так следует искать вездеход. Организуйте точную фиксацию, а я тем временем начну всех отзывать.

Джон взглянул на Вильсу и щелкнул переключателем передачи.

— Это Джон Перри и Вильса Шир на «Данае». Мы не знаем, что происходит, поскольку только что вышли из Вентиля. Но, судя по всему, у вас там проблема. Можем мы чем-то помочь?