Чарлз Шеффилд - Холоднее льда

Ламмерман положил тело Камиллы Гамильтон на длинный стол в соседней комнате. Ее шлем был снят, а двойной скафандр, который она носила, спущен до пояса. Вильса увидела раздутую, лишенную шеи голову и бледные, распухшие руки, каждая толщиной с ее собственное бедро. Кожа на этих руках ближе к плечам была полупрозрачной и туго натянутой, точно пленка из молочно-белого латекса.

Ламмерман подтащил Вильсу поближе к столу. Она внимательно оглядела Камиллу Гамильтон и вдруг поняла, что каменная оцепенелость трупа постепенно исчезает в теплом воздухе. Выпуклые предплечья обвисали, их натянутая кожа бугрилась, пока жидкости тела стекали вниз под воздействием нежной гравитации Европы.

— Смотрите!

Хватка Дэвида Ламмермана за руку Вильсы стала достаточно сильной, чтобы оставить синяк. Она снова опустила взгляд, ничего не увидела и попыталась отстраниться. Но затем рот трупа дернулся в едва заметном спазме.

Выходят скопившиеся газы? Но мокрые ресницы слегка подрагивали.

— Боже мой. Она жива! — Вильса тронула распухшую щеку. Кожа была липкой, но она уже разогрелась до температуры выше комнатной. Она повернулась к Тристану. — Она точно жива. Нам нужен доктор.

Тристан секунду поколебался, борясь с побуждением остаться и посмотреть. Затем он кивнул и вышел. Нелл Коттер двинулась вперед, низко склоняясь над телом.

— Она уже дышит. Поднимите ей голову.

Но эти слова были не нужны. Голубые глаза на мгновение раскрылись, тогда как распухшие руки принялись скрести по столешнице. Послышались слабое кряхтение — результат отчаянного усилия.

— Поможем ей, — предложила Вильса. — Она пытается сесть.

Две женщины осторожно перевели тело в сидячее положение. Дэвид Ламмерман подался ближе.

— Камилла. Ты меня слышишь?

Глаза ее остались закрыты, но из разошедшихся губ вылетело какое-то хныканье.

— Ей больно, — заключил Дэвид. — Камилла, как нам тебе помочь?

Последовало молчание.

— Она вас не слышит, — сказала Нелл.

Но глаза Камиллы уже снова открывались. Туманный взгляд поблуждал по комнате и наконец сфокусировался сначала на Вильсе, затем на Нелл. Раздутые щеки опадали. А вялый рот заговорил:

— Туалет. Хочу… в туалет.

Вильса и Нелл в замешательстве переглянулись. Но громадное тело уже пыталось встать.

— Возьмите ее под руку. — Нелл ухватилась и стала поднимать. Вильса тоже ухватилась — и считанные мгновения спустя Камилла Гамильтон уже стояла, пошатываясь, меж двух женщин. Она была огромна, вдвое шире любой из них.

— Туалет, — повторила Камилла. — Упрямая и… импульсивная. Хочу писать.

— Она знает, чего хочет, — сказала Нелл. — Давайте ее отведем.

— Это сюда, — указала Вильса. Вместе они медленно повели Камиллу по коридору, а Дэвид Ламмерман беспомощно плелся позади. Прежде чем они добрались до туалета, из апартаментов Хильды Брандт уже торопливо прибыли все остальные.

— Освободите дорогу, — твердо потребовала Нелл. То, что они с Вильсой проделывали, было достаточно мудрено и без столпившихся вокруг полдюжины человек. — Мы идем в туалет.

— Хочу пописать, — настойчиво сказала Камилла.

Они сняли с нее остатки двойного скафандра. Обнажившееся тело было комковатым и гротескным, среди бесформенных выпуклостей жидкой хляби там оставались островки твердой плоти, и все это покрывала до предела натянувшаяся кожа. Едва освободившись от скафандра, Камилла целеустремленно заковыляла в туалет.

— Что происходит? — Дэвид Ламмерман сунул туда голову. — Здесь Габриэль Шуми — начальник медицинской службы Европы.

— Она в туалете, — сказала Нелл. — Убирайтесь отсюда к черту и всем остальным тоже скажите держаться подальше. Доктор сможет ее осмотреть, как только она закончит. — Когда Дэвид исчез, она обратилась к Вильсе: — Если она вообще когда-то закончит. Это просто дикость. Уже несколько минут прошло. Сколько она еще будет продолжать?

Вильса внимательно оглядела все еще раздутое тело и прислушалась к непрерывному и, похоже, нескончаемому извержению жидкости.

— Очень долго. Кажется, в нормальном состоянии она весила порядка пятидесяти кило. Сейчас она, пожалуй, куда ближе к ста пятидесяти. Думаю, почти все это просто лишняя вода. Когда она была во льду, она, должно быть, по меньшей мере сто литров выпила.

— Зачем, черт побери?

Но Камилла уже пыталась встать.

— Кажется, я закончила, — невнятным голосом пробормотала она. — На данный момент. Но мне лучше далеко отсюда не уходить. Там еще прилично осталось.

Они помогли ей надеть платье. Одетая, и на ногах, Камилла оказалась способна без посторонней помощи выйти в коридор. Но там ее ждала каталка, и стоящий рядом врач не позволил Камилле идти. Он уложил ее на каталку и уже через считанные секунды готов был ее увезти.

Когда все остальные попытались за ним последовать, доктор Шуми только отмахнулся. Этого высокого, элегантного мужчину окутывала колоссальная аура авторита. «На Земле, — подумала Нелл, — он бы среди Внутреннего Круга просто фурор произвел». Но за профессиональной позой медика она уловила глубокую неловкость и быстро раскусила, в чем дело. Любому врачу, который решал практиковать на небольшой исследовательской станции вроде «Горы Арарат», следовало избегать медицинских проблем, а не решать их. Мелкие недуги лечились на месте, а с крупными людей сразу же переправляли в более серьезные медицинские учреждения Ганимеда. Габриэлю Шуми жилось легко. И он должен был испытывать огромную неловкость, когда у него на руках вдруг оказалась такая поразительная аномалия, как Камилла Гамильтон.

— Обещаю вам вернуться и доложить, как только смогу, — сказал доктор. — Но никаких зрителей я не допущу.

— С ней все будет хорошо? — спросил Дэвид Ламмерман.

— Ну, знаете, сейчас еще слишком рано делать по этому поводу какие-то заключения.

Нерешительный тон доктора подтвердил впечатление Нелл. Габриэля Шуми вытащили из его глубин, и ему это сильно не понравилось. Мертвецы, которые возвращаются к жизни, в его учебнике не значились.

— Никогда в жизни не видел такого отека, — продолжал доктор. — Задержка жидкости и разбухание. Ее тело, судя по всему, решило эту проблем путем… гм, естественным путем. Насколько я могу судить, она очень прилично выправляется. Но мне необходимо провести тщательное обследование.

Габриэль Шуми отмахнулся от дальнейших вопросов и торопливо погнал каталку по коридору. Сразу же после удаления Камиллы вся группа разбилась на небольшие кучки, чтобы поговорить об увиденном; а затем, когда явление не поддалось логическому анализу, обсудить другие вопросы. Тристан и Вильса погрузились в оживленную личную беседу. Дэвид Ламмерман молча прислушивался к Баззу Сандстрему, который категорически отрицал, что вынуждал Камиллу выходить на лед. Впрочем, едва ли Дэвид слышал хоть слово. Его лицо сияло радостью, а не обвинением. Он не понимал, как Камилле удалось выжить. Его это, однако, и не волновало. Она была жива!