Чарльз Шеффилд - Холоднее льда

— Черт вас побери, Сова, я не понимаю, почему это должно меня интересовать. Где ваш трижды проклятый интеллект? Генеральный инспектор дышит вам в затылок и мечтает найти хоть что-нибудь, чем бы вас в задницу уколоть. Он не видел ни одной строчки в вашем контракте, где говорилось бы, что вы должны проявлять хоть какой-то интерес к военным реликвиям. И вот, когда он не на шутку взялся перепахивать ваши архивы, вы хотите сунуть ему под нос новый запрос на финансирование. Что вы предполагаете поведать ему, когда он завтра вернется, чтобы с пристрастием пройтись по вашему реквизиту?

«Надменный» было еще ладно. «Помпезный» тоже ладно. Но сюда еще добавлялось «безумный», поскольку Савачарья безмятежно ей улыбался.

— Генеральный инспектор Гобель завтра сюда не вернется.

— Сам он, однако, уверен, что вернется.

— Нет. Он сказал, что вернет вам завтра вашу папку и увидится со мной в восемь часов. Сегодня вечером. Он придет со мной пообедать. Я пообещал ему гуляш, который, как вы знаете, особенно мне удается. Что же до списка, который вас так тревожит, то он изучил его, пока вас не было, и объявил, что полностью удовлетворен.

В перевернутом мире Совиной Пещеры, где подчиненные творили с начальством все, что хотели, а логика, точно летучая мышь, свисала вниз головой с потолка, ты брал за пуговицу узколобого, неподкупного генерального инспектора и умасливал его обещаниями гуляша.

Но Сова продолжал.

— Ярроу Гобель, как вам должно было стать очевидно из выражения его лица, когда он впервые увидел пункты дополнительного списка, страстный любитель Великой войны. Куда более страстный, нежели я. Он убежден, что Пояс в последние дни войны разрабатывал секретное оружие — такое устройство, которое выиграло бы войну, если бы только что-то фатальным образом не пошло вкривь и вкось. Я, конечно, упомяну при нем за обедом о фрагменте «Океана». — Он похлопал по листку, который держал в руке. — И, учитывая его пристрастие, невозможно себе представить, чтобы он не одобрил финансирования, когда я покажу ему это свидетельство и объясню его важность.

Магрит подошла к огромному пухлому креслу Совы и уселась в самую его середину. Сова был как пить дать гений или идиот. Проблема заключалась в том, что сам он считал себя гением. И она тоже.

— Для начала вы можете объяснить его важность мне. Ведь именно мне предполагается изыскать наличность. И я не вижу никакой причины тратить хоть один цент на то, чтобы притащить сюда кусок корабля, который был разорван на части двадцать пять лет тому назад.

— Так получается только потому, что вы прочли отчет не так внимательно, как я вас просил. Пожалуй, чем просить вас внимательно перечесть его снова, я просто суммирую факты. Во-первых, «Океан» был судном Пояса. Не просто сделанным на Поясе, а действовавшим в пользу Пояса во время войны. Чтобы подтвердить этот факт, я проверил архивы Внутренней системы. Нет никаких свидетельств того, что «Океан» когда-либо захватывался Внутренней системой.

Во-вторых, отчет о повреждениях оставшегося фрагмента «Океана» не оставляет никаких сомнений в том, какое оружие их причинило. «Океан» был уничтожен особым типом разумной ракеты, известным как «искатель».

— Я слышала о таких. Тысячи кораблей были уничтожены «искателями».

— Действительно. Кораблей Внутренней системы. «Искатель» был оружием Пояса, — Савачарья пододвинулся к Магрит и положил документ ей на колени. Его надменность и помпезность почти исчезли, сменившись острым любопытством. — Итак, судно Пояса было разорвано на куски оружием Пояса. «Океан» был уничтожен собственной воюющей стороной. Почему?

Не только у Великой Совы была в тот вечер назначена встреча. Как правительственного уровня чиновник, ответственный за транспортировку, Магрит Кнудсен не могла себе позволить остаться в стороне от вечернего собрания Генеральной Ассамблеи, хотя она уже устала. Она покинула Совиную Пещеру в шесть пятнадцать, давая себе всего сорок пять минут на то, чтобы поесть, принять душ, переодеться и обдумать свою позицию по главному вопросу, стоящему в тот вечер перед Ассамблеей.

Дальнейшее развитие одного из галилеевых спутников, да еще в предложенных масштабах, должно было изменить транспортные маршруты вокруг всего Юпитера. Причем необратимо. Как это можно было оправдать? С трудом. Магрит почувствовала, что склоняется к оппозиции проекту, но ей все же хотелось услышать все аргументы, прежде чем принять свое решение.

Впрочем, были в Генеральной Ассамблее и другие, для которых никакие аргументы ничего не значили. Змеи, подумала Магрит, проглатывая несколько ложек супа и пригоршню крекеров. Имперские строители, которые стали бы публично выступать против развития, а приватным образом всячески его лоббировать и продвигать. Змеи и волки. Сегодняшнее собрание будет буквально ими кишеть, потому что проекты развития, имея запах прибыли, притягивали их стаи. Магрит гневно взглянула на свое лицо в зеркале, расчесывая длинные черные волосы сильнее необходимого. Змеи, волки и свиньи. Плевать им было на то, что случится с системой Юпитера лет через тридцать, поскольку монеты должны были именно сегодня закатываться в их кошельки. Магрит могла назвать дюжину таких подонков — и все они сегодня вечером непременно должны были присутствовать.

И нравилось ей это или нет, но Магрит Кнудсен приходилось с ними работать. Либо так, либо сдаться и совсем освободить им дорогу.

Магрит подумала о Свами Савачарье и его гуляше. Блюдо было определенно деликатесное. Сова был настолько же гурманом, насколько и обжорой. Уж ему-то на обед никаких крекеров не подсовывай.

Как обычно после встречи с Совой, Магрит испытывала наполовину раздражение, наполовину зависть. Савачарью не волновало продвижение по службе. У него не было ни малейшего интереса к политическому противоборству или к борьбе за власть. Если бы ему дали должность на уровне кабинета министров, Сова не выдержал бы там и двух дней. Но сегодня именно Свами Савачарья будет одолевать четыре-пять порций гуляша, отдыхая в Совиной Пещере и показывая все свои игрушки генеральному инспектору Гобелю, тогда как Магрит Кнудсен будет сидеть и вежливо кивать людям, компанию которых она терпеть не могла.

Магрит в последний раз проверила свою внешность, взглянула на часы и направилась к конференц-залу. Савачарья жил мирной, интеллектуальной, лишенной стрессов жизнью, делая только то, что он хотел и отказываясь даже рассматривать возможность чего-то еще. Время от времени Магрит думала, как было бы чудно поменяться с ним должностями.

Время от времени. Примерно раз в год. И длилось это максимум час.

Она ускорила шаг. Кровь уже бурлила. Магрит не терпелось дождаться встречи с этими алчными сукиными сынами, чтобы ринуться в самую гущу перепалки по поводу проекта развития Европы.