Леонид Смирнов - Чужими руками

Нервозность, охватившую бойцов Карантина, она уловила еще утром. Агентша в принципе всегда готова к активным действиям; эту готовность обеспечивает обильное поступление адреналина в кровь. Но чичипата не ожидала, что людям удастся вычислить ее, агента первого разбора Внешних Конфигураций по кличке Пустельга, и начавшаяся в городе операция нацелена именно на нее. Природный биолокатор в вибриссах на сей раз не помог.

В воздухе зашумело, на крышу ворвался ветер, и вот уже над чичипатой появились крутящиеся винты древнего вертолета. «Ванна» тотчас превратилась в ловушку. Внизу — на улице и во дворе — раздался слабый шум бегущих ног и почти беззвучная команда: «На крышу!» А уж потом — громовой глас на космолингве:

— Вы под прицелом! Сдавайтесь! Сопротивление бесполезно! Дом окружен!

Пустельга на миг оцепенела от страха: представила, как в нее, распятую в слепящем жаре прожекторов, впиваются стальные крючья, распластывая на крыше — как земного тюленя на палубе охотничьей шхуны. Спустя мгновение она перескочила через бортик импровизированной ванны, за секунду пристегнула к ластам манипуляторы и протанцевала на хвосте к краю крыши. До соседнего дома .было всего метра три — надо только чуток подпрыгнуть. Но там уже грохотали по железу ботинки.

Конечно, агентша могла пошвырять людей с крыши оплеухами силовой «биты», а затем ринуться вниз, прорываясь через оцепление и утюжа идущих на перехват. Только косточки затрещат… Но Пустельга вовсе не хотела убивать людей, действующих по приказу, и даже калечить их, отправляя на больничные койки и в инвалидные коляски. А в таком случае — что ей прикажете делать?

Чичипата замерла. Она знала: вертолетчики видят ее в инфракрасные прицелы. Если не стреляют, значит, будут брать живьем.

Прошло лишь несколько секунд. Вертолет продолжал снижаться. Сейчас с него посыплются карантинщики… Идея пришла в голову внезапно. Пустельга подпрыгнула, одновременно с силой выбросив из биоцистерны, размещенной в подбрюшье, двадцать с лишним литров газа, — у нее был природный реактивный движок. Крепившиеся на плечах манипуляторы, заменявшие агентше руки, со щелчком вцепились в порожек открывшейся дверцы салона. Вертолет качнуло.

Из салона уже высовывался черный шлем карантинщика. Пустельга резко изогнулась, бросив свое тело вперед и вверх, и ударила хвостом ничего не успевшего понять бойца. Вторая, нижняя пара манипуляторов ухватила его за ремень и рванула из кабины. Карантинщик полетел вниз, на крышу, до которой оставалось не так далеко.

Пилот бросил вертолет вверх, чтобы не задеть покосившиеся телевизионные антенны и башенку лифта. Перевалившись через порожек в салон, Пустельга трехсоткилограммовым телом сшибла с ног еще одного карантинщика. А сокрушительные удары ее манипуляторов не смог бы держать сам Кассиус Клей. Она вбивала дюжих бойцов в обшивку, как ветряная мельница отбрасывает попавших в лопасти птиц.

Когда «порядок» в десантном отсеке был наведен, Пустельга одним ударом пробила дюралевую перегородку кабины и оказалась лицом к лицу с перепуганным пилотом и стрелком-радистом.

— Летим к реке! — приказала, не обращая внимания на нацеленный на нее станнер. — Или размажу по стеклу!

Манипулятор стремительно вывернул ствол станнера, и заряд ушел в потолок. Локтевой сустав стрелка-радиста хрустнул — Пустельга немного не рассчитала свои силы.

— С ума сошел!.. — запоздало прошипел вцепившийся в штурвал пилот.

Впрочем, его напарник уже отключился. Серое от страха лицо пилота усеяли бисеринки пота.

— К реке! — повторила чичипата. Вертолет понесся к извилистой Джичу.

— Шестой! Немедленно возвращайтесь! Что происходит?! — орал музейный радиопередатчик. Пилот, похоже, ничего не слышал.

— Скажи, что обнаружил утечку горючего! — рявкнула Пустельга. — Придумай что-нибудь!

— Вас видели. Теперь нас собьют, — полуобморочно шептал пилот.

— Не успеют, — отрезала Пустельга. Знали бы они, что с группой захвата справилась одна-единственная «тюлениха»!..

Когда из передатчика раздалось: «Немедленно сажайте машину! Истребители откроют огонь на поражение!» — вертолет был уже над рекой. С высоты десяти метров Пустельга выпрыгнула из машины и в фонтане брызг ушла в воду.

Вертолет снова качнулся и, едва не задев лопастью винта плакучую иву, плюхнулся на песчаный плес. Пилот уронил голову на приборную панель и долго не мог заставить себя вылезти из кабины. Стрелок-радист застонал, очнувшись. Какое-то шевеление началось и в десантном отсеке…

Первыми на берег прибыли робокопы. Пловца не видать, но на всякий случай они забросали речное русло парализующими гранатами. Тело не всплыло — значит, преступник успел уйти.

Караван вошел в Лхасу. После некоторых раздумий Платон решил, что экспедиция завершена. Чудо не повторится. Новые сотни километров по горам не принесут ничего, кроме стертых ног и убытков.

Еще в пути Рассольников связался с одной из охранных фирм Лхасы и нанял на сутки четверых могучих и надежных андроидов. На окраине города археолог снял номер в недорогом отеле «Дежюнг», и вскоре у его дверей затормозил грузовик с большущим бронированным сейфом в кузове. Гравиплатформа доставила сейф в гостиничный номер. Там его привинтили к полу. Платон лично поместил артефакты в сейф и запер его на три кодовых замка.

Сегодня Рассольников был на коне. Ему есть что праздновать: подлинность уникального камня Чинтамани подтвердил самый скрупулезный анализ. Платон раздобыл камень, в существование которого верят только свихнувшиеся паломники. Значит, самое время маленько передохнуть и встряхнуться.

Рассольников объявил, что шерпы-андроиды могут быть свободны, и выдал им небольшую премию. Их тут же и след простыл. Гальперина археолог отпустил на ночь. Утром — при перевозке находок в аэропорт — он еще может пригодиться.

Платон удостоверился, что электронная охранная система в порядке, аккумуляторы охранников-андроидов заряжены, а портье и коридорные трезвы и не пытаются впасть в спячку. Потом он еще раз полюбовался на артефакты, сменил шифры замков, переоделся в парадный костюм, заказал по старинному сотовому телефону велорикшу и отправился в город. Рассольников хотел направить свои стопы прямиком в здешнюю «пагоду любви».

Робот-рикша истово крутил педали, и изящная повозка о трех колесах со свистам неслась по ухабистой дороге. Рикша мурлыкал себе под нос какую-то очень знакомую мелодию, и настроение Платона поднималось с каждой минутой. Рассольников тихонько подпевал, пытаясь вспомнить, как же называется мелодия, тщетно терзал свою память, пока не решил спросить микрочип. Пока эту дрянь не запихнули в мозги и археолог рассчитывал только на самого себя, башка работала намного лучше.