Леонид Смирнов - Чужими руками

— Тяни время, — передал от микрочипа к микрочй-пу спецагент.

— Хорошо, — мысленно ответил археолог, а на глай-дер он передал: — Какой смысл? Нам все равно конец.

— Триста.

— А вдруг ты нам понравишься, и мы тебя пожалеем? — В глайдере засмеялись.

Рассольникову почудилось что-то знакомое в интонациях врага. Никак не сообразить. Впрочем, какая разница, кто именно тебя укокошит?..

— Двести пятьдесят.

— Садись и вырубай движок — или сожжем! — отсмеявшись, рявкнули из глайдера.

— Стой! — заорал в ответ Платон. — Корабль заминирован! Взорву весь поселок!

Глайдер и не думал стопорить ход.

— Двести.

— Я не шучу! — кричал в микрофон археолог, сам начиная верить в свои слова.

— Перестань дурачиться, Платоша, — усмехнулись на глайдере. — Никогда не слышал об археологах-самоубийцах. Вы же выпивохи, чревоугодники и женолюбы. Вы будете цепляться за жизнь руками и ногами…

— Сто пятьдесят.

Лазерные пушки глайдера опять дали залп, напоминая о своем существовании. Они до конца обрушили перекрытия и срезали верхнюю часть стены. «Жив ли агент?» — с тревогой подумал Рассольников.

Серый Лис был жив. На сей раз он выстрелил — и сжег одну из лазерных пушек. Враги не решились снова выключать щит и бить по стрелку из уцелевшей пушки. У них были другие планы.

— Сто.

Кнутсен пальнул из подствольника. От удара грави-щита капсула улетела в небеса, и вырожденное пространство выплеснулось где-то в вышине.

Глайдер был совсем близко. Своим гравищитом он начал утюжить особняк, пытаясь раздавить стрелка — как кусочек паштета размазать по краюхе хлеба. Третий этаж исчез — только бурое облако пыли, затянувшее участок. На кораблик сыпались обломки кирпича, куски шифера, обрезки досок. Он отлетел подальше, оказавшись на открытом месте и в перекрестье прицела.

Платон был уверен, что Серый Лис мертв, и через несколько секунд они вместе с «Сынком» будут зажарены заживо. А прыгать в гиперпространство вблизи такого огромного тяготеющего тела, как Бочаста, — чистое самоубийство. Этот прыжок закончится в ядре планеты.

И вдруг Рассольников сообразил, что можно использовать антигравитационный двигатель кораблика.

— Сумеешь собрать гравиполе в кулак и смять их щит? — спросил он у «Сынка».

— Мама не пробовала. Рискну.

— Мы попытаемся разбить щит, — передал от микрочипа микрочипу Платон.

Он надеялся на чудо, но спецагент не ответил. Кнут-сен вместе с перекрытиями и полом верхнего этажа рухнул на второй этаж, и его завалило обвалившейся стеной. «Мертв», — понял археолог и приказал «Сынку»:

— Бей! Хуже не будет.

Кораблик ударил. Сконцентрированная мощь анти-грава смяла вражеский щит. На мгновение глайдер оказался беззащитен. И тут на глайдер среди ясного неба обрушилась черная тень — словно коршун на куропатку. Машина загорелась, упала на пустырь и раскололась надвое.

В глайдере включилась система пожаротушения, заливая обломки розовой пеной. Черный гиперпрыгун без опознавательных знаков опустился на землю неподалеку от места падения. Из него выбрался коренастый тип, похожий на древнего мексиканца в бородавчатом сомбреро. С полей сомбреро, растущего из верхушки его головы, тянулись к пояснице слизистые тяжи. Это был апт — точная копия разумного гриба, с которым Платон по второму заходу летал на Тиугальбу.

Из покосившейся двери особняка вдруг появился Кнутсен. «Жив курилка!» — обрадовался Платон. По лицу спецагента текли красно-бурые ручейки, окровавленные волосы слиплись в сосульки, а сам он с ног до головы покрыт известковой пылью. Серый Лис пошатывался и сжимал руками голову — ему здорово досталось.

Гриб, плавно вытанцовыя на мускулистой пяте единственной ноги, подошел к глайдеру, склонился над тающей горой пены и с натугой потащил наружу тело пилота. Когда обгоревший труп оказался на земле, археолог увидел: он — человек или мимикрист.

— Кто вы такой? — обретя дар речи, спросил Рассольников незнакомца.

— Автономное плодовое тело — кто же еще? — самодовольно произнес гриб. — Мимикристы не ввязывались в драку и караулили тебя, чтобы отомстить. А я караулил их.

— За что мне мстить? — удивился Платон.

— За то, что их планета заражена спорами Великого Мицелия. Ты сдержал слово и отправил по назначению труп Кребдюшина. А когда споры проросли, мимикристам было уже поздно начинать стерилизацию. Теперь ты и Непейвода — главные враги их общины. Они будут охотиться за вами везде, куда смогут дотянуться. Улетай немедленно. Хотя не уверен, что ты сумеешь прорваться: у Бочасты висят боевые корабли Карантина. . — Не впервой. Бог не выдаст —свинья не съест, — улыбнулся Платон. Он все еще не верил, что остался жив. — Как ты попал на Бочасту?

Всем известно, что апты объявлены Здравдепом опасной заразой. Любой гриб при разоблачении немедленно попадет в карантинный изолятор, чтобы уже никогда из него не выйти.

После того, как на планете Моока Карантин уничтожил Мицелий, разразился громкий скандал. Право «Сынок» несся над пыльными крышами города, в котором впервые воцарился мир. Жители Сияющего-В-Кущах опасливо выглядывали из подвалов и бомбоубежищ. Самые смелые прогуливались по все еще пустынным улицам. Где-то громили уцелевшие витрины. Бочайцы провожали удивленными взглядами несущузащитные организации, опираясь на установления Всеобщей декларации прав сапиенса, подали в Галактический Суд. Победителей на этом процессе не оказалось: Великий Мицелий не был реабилитирован, ка-рантинщиков не наказали, но и стерилизация планет была запрещена. Однако охота на аптов продолжается. Если карантинщики ловят разумного гриба, то навечно запирают в изоляторе как переносчика заразы.

— Я носил тело матерого рукобрюха и имел отличную ксиву.

— А Бочасту ты уже осеменил? — спросил он. Гриб усмехнулся в ответ. Они прекрасно умеют смеяться. Известно, что и сам Мицелий обладает чувством юмора.

— Великий Мицелий вам благодарен, — негромко заговорил апт. — Поэтому и послал меня остановить мимикристов. Но я не смогу помочь вам при прорыве. Мне надо лететь. Прощайте.

И вот уже кораблик гриба вознесся в небеса. Пора было улетать и «Сынку». Платон и Серый Лис забрались в свой гиперпрыгун. На экране радара быстро двигалась желтая точка, обходя стороной скопление зеленых, затем она исчезла.

— Что случилось? — воскликнул Платон.

— Сбили твоего мухомора, — флегматично ответил Кнутсен.

— Тебе его не жалко? — с укором произнес археолог. — Он же спас нас обоих.

— Тут сплошная ботаника. Миссию свою он выполнил — Бочасту осеменил, споры в нем иссякли. Жизнь утратила всякий смысл. — Серый Лис посмотрел на Рассольникова и, не обна'ружив понимания во взгляде, продолжил: — Апт редко умирает своей смертью —кому охота превратиться в лужу гнили? А тут эффектная смерть… Грибы знают толк в красоте.