Майкл Суэнвик - Кости Земли

– Насколько мы можем предположить, – рассуждала Тамара, делая ударение на последнем слове, – существует несколько видов инфразвукового общения. К примеру, когда численность стада становится слишком велика, тираннозавры могут отсекать и отсылать прочь небольшие группы. Мы видели что-то подобное в прошлом году.

– А как они узнают о перенаселении? – живо спросил Лейстер.

– Опять инфразвук, – ответила Тамара. – Когда травоядных становится слишком много и они разговаривают без умолку, это нервирует тираннозавров.

– Только одно средство может избавить их от головной боли, – подхватил Чак, – выгнать к чертовой матери парочку-другую самых болтливых.

– Не забывайте, – сказала Тамара, – что подобные действия совсем не обязательно должны быть разумными. Муравьи, например, имеют очень сложное социальное поведение, а мозги у них мелковаты даже по меркам динозавров.

– Хорошо, а тираннозаврам какая выгода?

– Доступные жертвы. Стада слишком велики, чтобы держаться вместе, компактными группами. Им приходится разбредаться в поисках пищи. Старина Рекси может выбрать любого по своему усмотрению.

Они подошли к опушке. Впереди заблистали лучи солнца, пробивающиеся сквозь невысокую поросль. Лейстер кивнул.

– Помню, доктор Сэлли однажды назвала тираннозавров фермерами. Не это ли она имела в виду?

– Я тоже был на той лекции, – отозвался Чак. – Помнишь, она сказала, что горы танцуют под музыку зауроподов? Спорим, тут она тоже оказалась права?

– А вот это – ерунда.

– Согласна.

– Сначала послушайте! Вы ведь знаете, что континентальный дрейф не бесшумен? Огромные тектонические плато сдвигаются на пару дюймов в год, испуская длинные, протяжные звуковые волны – тот самый инфразвук. Теперь, если два онеирозавра могут слышать друг друга на расстоянии сотен миль, почему бы им не услышать и звуки движущихся гор? И выходит, их миграции могут подчиняться определенному принципу, они могут использовать эти звуки для ориентации на местности, каждый год уходя и возвращаясь обратно. И это еще не все! Таким образом можно объяснить, почему вымерли наземные динозавры. Проводились исследования кратера Чикксулуб, и выяснилось, что астероид ударил в Землю, как в гонг. Последствия удара в виде инфразвуковых колебаний могли отзываться эхом в течение долгих лет.

– И что? – спросила Тамара.

– То, что, и так испытав огромный стресс от изменений в среде обитания, крупные динозавры вдобавок еще и оглохли. Оказались не в состоянии мигрировать. Не в состоянии разговаривать друг с другом. Они и все их окружение попали в крайне невыгодное положение. Представьте себе муравьев, потерявших способность мыслить коллективно! Примерно это и произошло с динозаврами.

Какое-то время стояла тишина. Затем Тамара сказала:

– Чак, ты превзошел самого себя.

– Безумие заразно, – заметил Лейстер. Чак заметно приуныл.

– Я имею в виду ваши идеи насчет континентального дрейфа и музыки, – продолжал Лейстер. – Но в свое время безумным казалось и изучение мутаций ламаркианы [39].

Лицо Чака просветлело.

– Пока мы все не проверим, это не более чем остроумная гипотеза.

– Так давайте проверим!

– Как? Я не представляю. Этого ведь еще не случилось! Какой эксперимент ты можешь... – Он резко замолчал, задумавшись. Если бы они попытались каким-то образом заглушить естественный инфразвуковой фон Земли, а потом пустили фальшивый сигнал, можно было бы посмотреть, не свернет ли мигрирующее стадо в неверную сторону. Но тут нужны приборы, которые Лай-Цзу никак не сможет сварганить из остатков экспедиционного оборудования и мотка проволоки. Если бы они знали, какая часть мозга заведует инфразвуковым общением, и удалили бы ее хирургическим путем... Но это такая же фантазия, как и первое предположение. Если бы они...

Лейстер шел, механически переставляя ноги, изобретая и отвергая идею за идеей, пока не пришел к заключению, что имеющимися у них средствами они не смогут проверить теорию Чака. Проблему такой сложности можно решить только в одном, совершенно невероятном случае – если их спасут.

Он гадал – возможно ли возвращение. Оно казалось нереальным. Но все-таки возможным. В таком случае в той давней, ознакомительной лекции Сэлли просто скормила им их собственные предположения, выдав за свои. Лейстер грустно усмехнулся. Это так типично для нее!

Он поднял глаза и встретился взглядом с Тамарой. Чак оторвался и шел шагах в двадцати впереди.

– Я вспоминал ту лекцию доктора Сэлли, – объяснил Лейстер.

– Ты все еще к ней неравнодушен? – спросила Тамара тихо, чтобы не услышал Чак. Лейстер не удивился легкости, с какой она проникла в его мысли (может быть, даже глубже, чем он сам). Тамара была проницательной девушкой, да и секретов друг от друга они почти не держали.

– Нет, тогда все произошло случайно. И я давно об этом забыл.

– Понятно, – дружелюбно сказала Тамара.

– Эй, смотрите! – крикнул Чак. – Впереди просвет! Там поляна!

Поляна заросла цветами и низеньким, по колено, кустарником. Чак, насвистывая, шел впереди, за ним следовал Лейстер, замыкала шеренгу Тамара – копье в одной руке, компас – в другой.

Из-под земли с шумом вырвались две птицы.

Самец – они поняли это по оранжевым отметинам на крыльях – попытался вцепиться Тамаре в голову. Она отшатнулась, бестолково размахивая копьем. Птица, испугавшись, отлетела и кинулась на Чака.

Самка в это время набросилась прямо на Лейстера – челюсти на изготовку. Цепляясь когтями, она мгновенно вскарабкалась по его штанам и рубашке. Прежде чем Лейстер успел что-то понять, зубастый клюв впился прямо ему в лицо.

– Снимите ее с меня! – завопил он.

Это был один из видов археоптериксов, величиной примерно с ворону. Повиснет такое на груди – не обрадуешься. Лейстер пытался стряхнуть злобную тварь, но она только крепче вцепилась когтями в ткань и продолжала долбить его клювом.

– Снимите ее с меня! Снимите!

Не видя ничего вокруг, он кинулся в лес. Чак тоже побежал, спотыкаясь и отмахиваясь шапкой. Самец метался между ним и Тамарой, пытаясь угодить клювом в глаза. Тамара рванулась, продираясь сквозь кусты, к краю поляны и скрылась в лесу.

Когда Лейстер оказался в чаще, птица ослабила хватку и поднялась в воздух. Испустив через плечо несколько злобных проклятий, она полетела к своим птенцам.

Лейстер, постанывая, выпрямился. Оглядевшись, он увидел смущенные лица друзей. Чак растерянно улыбался.

– Ну что ж, – подытожила Тамара, – на этот раз мы не покрыли себя славой.

– Данный эпизод не войдет в автобиографию, – предложил Чак, – согласны?

– Полностью.

У Лейстера оказались искусаны обе руки и правая щека, ранки болели, как порезы от бритвы.