Владимир Лещенко - Идущие сквозь миры

Я объяснил ему в двух словах, зачем пришел. Издали показал перстень.

Внешне он как будто ничем не выдал своих эмоций, но чутье торговца подсказало мне — он удивлен и заинтересован.

— Пройдемте в мастерскую. Вы можете остаться, — это было брошено Орминису и Ингольфу.

Мастерская была под стать хозяину — воплощение благообразия и солидности.

Деревянные панели и занавеси на стенах, диванчики вдоль стен. Голограммы украшений на стенах.

Витрины, сделанные из бронестекла, обшиты были благородным деревом, с резьбой. Под ним, разумеется, был металл, но выглядело это достаточно солидно.

В маленькой стеклянной витрине у дверей были выставлены два кристалла редкостной красоты и расцветки. Половина каждого была розовой, половина — нежно-зеленой.

Он опустился за стол с тисками, набором тонких, изящных инструментов и парой каких-то странных устройств. Водрузил на лоб древнюю как мир лупу — монокль в деревянной оправе — и принялся изучать кольцо.

За его спиной была титановая дверца сейфа с телеглазком.

Все просто и удобно. Чтобы открыть сейф, нужно нажать кнопку на панели, оператор у пульта полицейской службы охраны удостоверится, что хозяин один, спросит пароль, после чего уже с пульта отключит сигнализацию и пошлет команду на кодовый замок.

Он оглядел вещицу со всех сторон, поднес ее вплотную к глазам и только что не обнюхал.

— Странный узор, никогда не приходилось такого видеть. Похоже на асталанский стиль периода Брагуйской династии или на фарсийские изделия третьего века до Священного Единения. Хотя есть нюансики…

— Это особый заказ, — пояснил я, стараясь избежать ненужных расспросов, — по эскизам самого владельца. Он был большой оригинал.

Он еще раз внимательно оглядел изумруд, потом вложил перстень в стоявший на столе хитроумный прибор.

Зажглись несколько тонких лазерных лучей оранжевого и синего цветов.

— Верно, натуральный, не синтетика. А ну-ка посмотрим, с какого месторождения, — если космический, сами знаете, цена в девять раз меньше…

Он вновь что-то подкрутил.

— Ух ты! Ну и ну… — Старый ювелир помотал головой. — Откуда это у вас, уважаемый? — подняв на меня глаза, спросил почтенный Фтан.

— Досталось по наследству, — уклончиво пожал я плечами.

— Вы, конечно, скажете, что не знали, что это за камень, — вздохнув, продолжил он. — Пожалуй, вы действительно не знали. Это настоящий земной изумруд, но не простой, а из рифейских копей, — пояснил он. — Последние камни из тамошних отвалов выбрали лет двести назад.

— Сколько это стоит? — спросил я.

— За такие камни можно просить сколько угодно, — бросил он, поджав губы. — За этот, например, — его палец ткнул в небольшой изумруд на ободке, — можно купить неплохую квартирку в пригороде… Я могу дать вам треть от того, что получу сам. А получу я, — он печально усмехнулся, — четверть того, что он стоит в Таххаре.

— Это сколько? — Местные цены вообще и на квартиры в частности были для меня темным лесом.

— Скажем, тысяч восемь. Вас устроит?

Это было несколько больше, чем я рассчитывал получить, руководствуясь советами Голицына, три дня изучавшего здешнюю ювелирную конъюнктуру. Но все же позволил себе минуты три морщить лоб якобы в глубоких раздумьях, перед тем как дать согласие.

— Сертификата у вас, разумеется, нет? — Это был даже не вопрос, а утверждение. Не дожидаясь ответа, он продолжил: — Надеюсь, вы понимаете, что продать мне краденую вещь не удастся?

— Разве я похож на идиота? — стараясь изобразить высокомерие, процедил я.

— Ну что вы. — В уголках его глаз таилось некое лукавство. Возможно, в его глазах я как раз выглядел стопроцентным идиотом — продавать ювелиру с блошиного рынка такую вещь…

— Итак, вы хотите получить сумму наличными или перевести ее на свой счет? Если наличными, то сумма будет на пять процентов меньше.

Я подтвердил свое неуклонное желание получить наличными.

— Что ж, воля клиента — закон.

Он открыл один из стоявших сбоку шкафчиков, откуда выдвинул новенький терминал связи с непонятной приставкой сбоку. Затем движением циркового фокусника вытащил из складок своей хламиды маленькую плоскую шкатулку. Оттуда, в свою очередь, появилась пачка карточек. Не белых, не синих и даже не оранжевых. Золотых! Такие мне прежде никогда видеть не приходилось — только в местном кино. Вставив в терминал связи одну из золотых пластин, он набрал код и что-то произнес в микрофон. Повторил операцию еще трижды. И с достоинством протянул их мне:

— Вот, тут вся сумма. Если у вас вдруг окажутся подобные вещи… скажем, вы еще получите от кого-то наследство… то я охотно куплю их у вас.

— Вся? А вы меня не обманываете? — спросил я, придав лицу недоверчивое выражение.

— Не говорите глупостей, молодой человек. — Фтан, кажется, всерьез рассердился. — За свою жизнь я не обманывал никого из клиентов. — В глазах же читалось: мол, думаешь, я не просек, кто ты такой? Я же не самоубийца, с тобой шутить.

С Большой Ямы мы отправились прямиком в банк.

— Может быть, не будете все же разменивать? Все-таки золотые сертификаты, — спросил клерк, почтительно принимая у меня из рук четыре золотистых овала. — Любой банк охотно примет их с зачетом…

— Спасибо, но я собираюсь в такие места, где они не очень в ходу, — выкрутился я.

Он вежливо улыбнулся:

— Не в джунгли же Сахула вы собираетесь и не в Шем? Впрочем, как вам будет угодно.

Церемонно поклонившись, он быстро наполнил мою барсетку пачками «синеньких».

На любезно предоставленной банком машине — уличные такси тут были, как говорится, не в моде — мы вернулись в отель, весьма довольные столь успешно закончившейся вылазкой…

Сейчас я нес за пазухой примерно четверть от вырученной суммы. Разгуливать по городу Таххара в одиночку и при деньгах, имея из оружия один малокалиберный двуствольный пистолет, было как-то неуютно.

Но таково было условие, сообщенное полицейским, — туда я должен был идти один.

У входа на платформу монорельса я сунул руку в карман, где брякала пригоршня мелочи.

Наличные деньги все же имели тут хождение, пусть только для мелких покупок. На аверсе — барельеф нынешнего таххарского владыки. Монарха всей планеты Хайгета LXIV. На реверсе — императорский герб: на фоне звезд крылатый дракон, кусающий себя за хвост, обвивался вокруг Земли.

Сунув монетку в древний обшарпанный турникет, грустно заурчавший и ревматически защелкавший после этого, я вошел в напоминающий мыльный пузырь пластиковый грибок станции монорельсовой дороги. Подождав минут пять, я сел в цилиндрический вагончик из затемненного пластика.

Спутников со мной в вагончике было немного.

Уже сильно немолодой, седой мужчина, лицо которого являло смесь европейских и азиатских черт. Видимо, из старых имперских земель, с юга.