В Брагин - Искатель утраченного тысячелетия

мамаши и дядюшки Тани Бобылевой в Шелковке!

Я стал осторожно разбирать листки. Одни обгорели но

краям - огонь русской печки едва лизнул их; другие по

коробились, почернели и ломались при первом прикоснове

нии.

Терпеливо подбирал я эти драгоценные нолуистлевшие

листки. И вот прочитал:

"Дорогой мой друг и коллега

Степан Иванович!

Жду твоего врачебного и товарищеского совета.

Мне, как тюремному врачу, надлежит обосновать медицинское заключение о действительной душевной болезни политического преступника Веригина, по образованию медика, обвиняемого в действиях, направленных к возмущению в народе и в войсках. Для меня, как эксперта, его болезнь столь же бесспорна, сколь бесспорен для суда факт свершения тяжкого государственного преступления оным человеком.

Твой Николай Озеров.

Прилагаю запись моей первой беседы с Веригиным.

Я пришел в тюремную камеру, чтоб освидетельствовать Веригина по поводу его вменяемости и дать экспертное заключение.

Арестант встретил меня вопросительным взглядом. Я отрекомендовался и спросил, как его здоровье.

- Дважды два... дважды два... Произнесите, доктор, произнесите же только эти два слова, - неожиданно, но очень настойчиво сказал Веригин, не ответив на мой вопрос.- Итак, дважды два? - повторил он. Взгляд заключенного сделался насмешливо-выжидательным.

- Хорошо, хорошо господин Веригин, - поспешно сказал я. Сейчас произнесу эти два слова. Но, пожалуйста, напомните мне, какой сегодня день?

- А-а... Вы вот о чем! Чаадаева объявили безумцем... И Чацкого, конечно, сочли сумасшедшим... Так вы, доктор, по поручению начальства пришли ко мне в камеру, чтоб проверить, в своем ли я уме. Не так ли? - Ясная, веселая улыбка преобразила лицо Веригина. - Извольте! Отвечу на ваш вопрос. Сегодня среда. 15 июля 1858 года. По святцам это день святого равноапостольного князя Владимира, а попросту - именины. Что? Удовлетворены? Верно?

- Верно.

- Ну, а теперь, доктор, повторите за мной: дважды два.

- Что ж, извольте. Дважды два...

- Стоп! Довольно, доктор, сознайтесь: чуть вы произнесете эти два слова - "дважды два", - как тут же в голове возникло и третье слово: четыре.

- Ну что же? Где дважды два, там и четыре. Но не понимаю, к чему вы клоните.

- А вот к чему: чуть подумал "дважды два", как готово слово "четыре". Слово "низ" тотчас же вызывает в сознании людей слово "верх", при слове "свет" немедленно появляется слово "тьма", слово "да" сейчас же родит слово "нет", "день" - "ночь". Их много, таких непременных слов. А вот на слово "жизнь" тотчас у всех людей на свете мысленно возникает слово "смерть".

- Да, господин Веригин, где жизнь, там и смерть. Жизнь кончается смертью.

- Обязательно? Навсегда?

- Как дважды два - четыре.

- Так нет же! Настанет время, и наши потомки будут вспоминать нас и жалеть, что наш век был так короток и они не смогли увидеть нас.

- Вы хотите сказать...

- Я понял, как распорядиться со смертью.

- Так расскажите.

- Амеба не знает трупа, - медленно начал Веригин. - Она бессмертна. Один ученый подсчитал: от одной особи ресничной инфузории тысячу триста восемьдесят четыре поколения. Ну и прекратил счет. А человеку отпущено семьдесят, самое большее - сто лет. Природа "даровала" человеку разум, ассоциации, волю, но укоротила жизнь.

- Теперь ответьте мне на два вопроса, - сказал я. - Первый вопрос: вы хотите, чтоб человек жил вечно? Ищете бессмертие?

- О нет! - живо отозвался Веригин. - Вечно живут только боги, выдуманные людьми. А я... я ищу (и найду) то тысячелетие, что природа отобрала от человека. Счет веду на тысячу лет.

Почему на тысячу, а не на миллионы... миллиарды?

- А потому, что в природе есть такой счет. Вот секвойя: часы жизни этого дерева природа завела даже не на одну тысячу лет. Ну, это особый разговор.

- Теперь, коллега Веригин, второй вопрос: как вы думаете даровать человеку тысячелетнюю жизнь?

- Исхожу вот из чего. Вы врач, и я врач. Видим - человек болен. А что такое болезнь? Это значит - упала, ослабела энергия сопротивления организма какому-то внешнему или внутреннему воздействию. Но вот человек умирает. Значит, он износился, источник энергии прекратился. Энергия иссякла. А я нашел то необходимое, чтоб восстановить эти живые единицы, этот источник энергии.

- Так-то так, - говорю я, - но все это теория, а на практике как? Чем думаете вы отменить закон бытия?

- В то утро, 15 июля 1855 года, на моих глазах произошло событие. И событие это подсказало мне мою догадку.

- Как отодвинуть смерть на тысячелетие?

- Да. Так. Только вся беда в том, что...

Тут вошел унтер и доложил, что арестанта вызывает следователь.

На этом беседа оборвалась".

ВТОРОЕ ПИСЬМО ДОКТОРА ОЗЕРОВА

"Дорогой Степан Иванович!

Душевно признателен тебе за дружескую готовность помочь мне в моем ответственном казусе.

Следуя просьбе твоей, спешу выслать тебе в самой точной форме описание обстановки жизни больного политического преступника Веригина.

Фамилия, имя, отчество. Веригин Дмитрий Дмитриевич. Родители (вопрос наследственности) . Воспитание Д. Д. Веригина. Какие способности преобладали у Веригина в раннем детстве? Кого из деятелей наука Веригин считал для себя образцовыми? Какой писатель или поэт был у него самым любимым? Почему? Где Веригин учился? Отец - врач. Мать - дочь инженера-путейца. Никаких отклонений от душевной нормы ни по отцовской линии, ни по материнской не наблюдалось. Родители Веригина, воспитывая в ребенке натуралиста, развивали в нем жажду познания природы и дар удивления перед ее тайнами. "Удивиться - открыть - победить" - вот таков был завет родителей сыну. Естественные и математические. Отца ботаники Теофраста и великого хирурга Николая Ивановича Пирогова. Пушкин. Овидий. Считает, что Пушкин многообразен, как природа в ее вечной изменчивости. Овидия признал своим за его "Метаморфозы", за поэтические образцы бесконечных видоизменений. Сначала дома. Отец преподавал ему математику и занимался с ним Энтомологией по Реомюру. Мать учила его языкам и музыке. Даже была уверена, что из него выйдет композитор. Он сдал экстерном за курс гимназии. А после занимался на медицинском и слушал лекции. Окончил ли университет? Что делал после университета? А после Севастополя? Почему задержан и отдан под суд. На физико-математическом факультете университета в Москве. После сдачи всех экзаменов, получив диплом врача-хирурга, покинул университет. Севастопольская кампания. Там под руководством Пирогова приступил к операциям. Врачевал в одном из уездов Российской империи. После войны бывал за границей. В Лондоне встречался с Герценом и Огаревым. Огарев был ему ближе, чем Герцен. К тому же с Огаревым он был знаком, был дружен еще в университете. Однако от Герцена получал прокламации и воззвания. Прибыв в Россию, стал распространять эту литературу в казармах среди офицеров. Но кто-то выдал его полиции.