Юрий Брайдер - Особый отдел и око дьявола

— Ты ещё доживи до весны, — ухмыльнулся Цимбаларь. — Но в любом случае я не уеду отсюда до тех пор, пока не раскрою убийство Черенкова. Такой у меня зарок.

Покосившись на медицинские приборы, кучей валявшиеся на столе, Людочка сказала:

— Случается, что человек ощущает недомогание, но врачи не могут определить его причину. А потом выясняется, что болезней было сразу несколько и их симптомы, накладываясь друг на друга, мешали поставить правильный диагноз.

— Что ты хочешь этим сказать? — осведомился Цимбаларь.

— Мы ожидаем подвоха от жителей Чарусы, а нам, возможно, вредит кто-то совсем иной, никак не связанный с местными проблемами.

— Например?

— Например, наша недавняя попутчица Изольда Марковна Архенгольц.

— Ей-то это зачем?

— Откуда я знаю... Возможно, Пётр Фомич обесчестил её в девическом возрасте. Или ты засадил за решётку её мужа. Биографии-то у вас обоих богатые. Покопайтесь в них на досуге.

— Подожди, подожди... — Цимбаларь наморщил лоб, как бы вспоминая что-то. — А ведь при первой встрече она глянула на меня так, словно мы уже виделись прежде. Да и голос её показался мне знакомым.

— Тогда я ошиблась в предположениях, — Людочка еле заметно улыбнулась. — Это именно ты обесчестил юную Изольду Марковну, а Пётр Фомич, скажем, засадил за решётку её дедушку.

— Хватит паясничать, — нахмурился Кондаков. — Лучше обоснуй свои подозрения.

— Во-первых, поджигательница была высокого роста, примерно как я, — Людочка стала загибать пальцы. — Местные красотки, как вы успели заметить, стройностью не отличаются... Во-вторых, запах духов, сохранившихся на тулупчике. Тут у меня стопроцентной уверенности нет, но, кажется, это были очень дорогие духи, которых и за сто вёрст в округе не сыщешь. В-третьих, из избы старосты открывается прекрасный вид на магазин, а Изольда Марковна в ночь пожара находилась там одна, если не считать маленькой девочки. В-четвёртых, упаковку антибиотики она могла похитить ещё в дороге, ведь часть медикаментов погрузили на её снегоход. В-пятых, техническое обеспечение. Женщины, побывавшие на записи фольклорных песен, в один голос утверждают, что у неё всяческой радиоаппаратуры невпроворот. Среди магнитофонов, проигрывателей и тюнеров вполне может оказаться и приёмник, позволяющий настроиться на частоту наших раций... Кроме того, во всех этих кознях ощущается женский почерк. Заколоть человека вилами или утопить его в проруби — это одно. А плести хитроумные интриги — совсем другое.

— Допустим, что я действительно виноват перед Изольдой Марковной, хотя это очень и очень сомнительно, — сказал Цимбаларь. — Но почему мои личные неприятности затрагивают и вас, людей, в общем-то, посторонних? Ведь формально мы познакомились только в Чарусе. Тем более что при желании она могла давно поквитаться со мной. Подпёрла бы дверь опорного пункта брёвнышком, бросила внутрь пару бутылок с керосином — и поминай как звали.

— Возможно, она не собирается проливать твою кровь, — сказала Людочка.

— Или, наоборот, она собирается пролить твою кровь чужими руками, — вмешался Ваня. — Вот и восстанавливает против тебя местную публику. Что касается первого вопроса, то ответ лежит на поверхности. Уж если она прослушивает наши радиопереговоры, то ей известно, что мы одна шайка-лейка.

— Озадачили вы меня... — Цимбаларь и в самом деле выглядел слегка растерянным. — А вдруг эта Изольда Марковна профессиональная охотница за участковыми и я уже не первая её жертва?

— Только не вздумай примерять её к убийству Черенкова, — сказала Людочка. — В Чарусе она раньше не бывала, это ясно как день.

— Как вы вообще состыковались?

— Прибыв в райцентр, мы поселились в местной гостинице и стали ожидать попутного рейса до Чарусы. А она жила этажом выше. Слово за слово — и познакомились.

— От кого исходила инициатива?

— Скорее всего, от неё. Сам знаешь, я не очень-то легка на подъём... Помню, однажды она сказала, что собирается посетить какую-нибудь отдалённую деревню, население которой имеет угро-финские корни. В этом смысле Чаруса её вполне устраивала. Вот и решили добираться вместе.

— Откуда она узнала о ваших планах?

— Да мы их, собственно говоря, и не скрывали. Каждый день наведывались то в отдел образования, то в больницу, то на автобазу.

— Кроме тулупа и антибиотиков у вас ничего больше не пропало?

— Вроде бы нет. Самое ценное — это ноутбук и прибор спутниковой связи. Оба на месте, оба исправны.

— Я на всякий случай проведу инвентаризацию медикаментов, — пообещал Кондаков. — Но не думаю, что она могла поживиться чем-нибудь кроме касторки и йода. Ведь фельдшеру не положено ни наркотиков, ни ядов.

— Наркотики и яды она могла при желании привезти с собой, — сказал Цимбаларь. — Поэтому не трать время попусту... Не скажу, что я разделяю подозрения Лопаткиной целиком и полностью, но, как говорится, бережёного бог бережёт. Надо эту фольклористку прощупать со всех сторон. Кто она, откуда, кем послана, чем дышит, вступала ли раньше в конфликт с законом и так далее... А теперь о радиосвязи. Полностью прекратить её мы не можем. Это сразу вызовет подозрения у того, кто нас подслушивает. Но с этого момента говорить будем только на общие темы. Никаких упоминаний о текущих делах и планах на будущее.

— Если хотите, я разработаю условный код, — предложила Людочка. — Что-то вроде фени, но с использованием самых безобидных слов. Например, фраза «Собираюсь отдохнуть» будет означать, что ты заметил слежку. А «Ботинки жмут» — это сигнал опасности. Ну и так далее.

— Разработай, — пожал плечами Цимбаларь. — Хотя чувствую, пользы от этого будет с гулькин нос. В спешке условные фразы вылетят из головы. Да и Пётр Фомич, как всегда, всё перепутает. Скажет, что собирается отдохнуть, и преспокойно завалится спать. А мы будем бегать в поисках «хвоста».

— У тебя здоровьице в порядке? — Кондаков заботливо потрогал его лоб. — О-о-о, похоже на жар! Надо тебе прописать порошки от простуды, а заодно таблетки от скудоумия.

— Ты мне лучше что-нибудь от нынешней жизни пропиши, — попросил Цимбаларь. — Чтобы уснуть и проснуться только где-нибудь в мае месяце.

— Зачем тебе искусственные средства, когда есть натуральные, давно проверенные временем? — Ваня с заговорщицким видом подмигнул ему. — Выпивай по литру водки в день, и твоя жизнь превратится в прекрасный сон.

— Но зато каким кошмаром станет возвращение к действительности, — с философским видом заметил Кондаков.

Цимбаларь, как всегда, проснулся от шороха веника и потрескивания дров в печке.

— Парамоновна, это вы? — пробормотал он спросонья.