Андрей Чернецов - Звероликий

Иллирия. Очередной неудачей завершились очередные испытания нового аппарата тяжелее воздуха, собранного неутомимым изобретателем Максимом Максимусом. Созданный им гирокоптер, который по замыслу Максима должен подняться в воздух, используя силу громадного винта, приподнявшись на несколько футов, рухнул вниз, загоревшись. По счастливой случайности никто не пострадал, но машина восстановлению уже не подлежит. Изобретатель, однако, полон энтузиазма. Мы же считаем себя вправе потребовать запрета этих опасных и бессмысленных опытов. О чем может идти речь, если еще триста лет назад великий Леонард Давинис строго математически доказал невозможность полета тел тяжелее воздуха, а его формулы полвека назад подтвердил знаменитый Левий Товий!»

Здесь Кристофер призадумался.

Ибо волей судеб знал кое-какие тайны прошлого, в частности, что как раз полеты тел тяжелее воздуха весьма возможны. Ведал он и то, почему было решено, что подобное знание, а тем более подобные машины — есть явление преждевременное.

Ведь в их мире так и норовят по сию пору приспособить всякое новшество для убийства себе подобных. Страх подумать — если к танкам и дирижаблям добавятся еще и эти, как их… гирокоптеры.

Да, за этими учеными нужен глаз да глаз.

Вспомнить хоть сподвижника злодея Мерланиуса, Стратопедавта Проклятого, перешедшего на службу к персам — с помощью его машин шахиншах Орозий оттяпал у Империи изрядный кусок земли.

Орден святого Христофора и Высший тайный совет жрецов Империи вовсю работают, пытаясь избежать появления нового оружия. А вот Крис оказался не у дел. И вместо того чтобы заниматься по-настоящему важными вещами, пока что только тратит деньги уважаемого человека.

Он захлопнул ординатор, подумав, что хоть и маг, но так и не разобрался: как, черт возьми, работают эти замечательные штуки?

— Слушай, шеф, давно хотела спросить: а как женятся кинокефалы? — осведомилась девушка, растянувшись на получившемся лежбище. — В смысле, какие у вас брачно-семейные отношения?

— Молода еще слишком про такие вещи спрашивать, — отшутился Лайер.

Но, почему-то почувствовав себя смущенным, сообщил, что хочет прогуляться по кораблю.

Тащиться с четвертой палубы наверх пешком ему не пришлось. Было тут еще одно удобство — заключенные в прозрачную трубу небьющегося стекла большие автоматические лифты с бесшумными дверьми, снующие между палубами с обязательной остановкой на каждой.

Крис вспомнил заметку, где говорилось, что в строительстве принимал участие знаменитый русский самоучка, изобретатель всякой автоматики Угрюм Упырев.

За прозрачной стенкой был виден соседний лифт, заполненный смуглыми парнями крестьянского вида, похоже, сезонными рабочими.

— Я вообще не понимаю, зачем на этом замечательном корабле третий класс?! — возмущался лысоватый толстяк, по виду преуспевающий адвокат.

— Да что вы, Лео Ферштейна не знаете? — удивился его собеседник, которого сыщик не рассмотрел, ибо тот стоял к нему спиной. — Он же за лишний ауро душу Плутону продаст!

— Хорошо, по крайней мере, что третий класс изолирован от чистой публики. И всякие мужланы не будут бродить среди нас, - сказал толстяк и игриво подмигнул своему визави.

Крис не был шокирован — человеческие пороки и странности, вроде любви к собственному полу его давно не волновали и не удивляли.

Лайер поднялся на верхнюю палубу.

На корме небольшая толпа размахивала руками, прощаясь с оставшимися на земле родственниками и друзьями. Пробегали молчаливыми вышколенными тенями матросы в синих беретах с логотипом компании.

Кристофер прошелся взад-вперед по судну, прикидывая, как, если что, быстрее добраться до шлюпок. Также отметил, что нижние палубы и в самом деле почти изолированы от верхних — это не очень хорошо, поскольку большая часть шлюпок наверху.

Он даже вздрогнул, прислушиваясь к себе: что это с ним? Вроде бы никакой опасности в будущем не ощущалось. Нет, определенно паранойя!

Но вот дважды взревел гудок, и прозвучали усиленные динамиком команды с мостика.

— Поднять якоря!

— Принять трапы на борт!

— Отдать швартовы!

И два маленьких буксира, громко шлепая колесами, начали вытягивать исполинский корабль на рейд.

А потом зашипел пар сквозь открываемые заслонки, и загудели три могучие турбины фирмы «Сименс» — непревзойденного изготовителя всяких машин.

Путешествие начиналось.

Чем и как оно закончится — вот вопрос.

«…Если большая война между развитыми странами все же разразится, она будет иметь ужасающие последствия.

По моему мнению, эти последствия и делают ее возникновение невозможным.

Но все же представим, что она случилась…

С учетом развития воздухоплавания, важнейшим фактором в этой войне станут дирижабли. Если в войне между Русской и Персидской империями их число измерялось сотнями, то на этот раз их будут тысячи.

Это изменит всю войну и сделает ее почти невозможной. С воздуха можно будет обозревать вражеские позиции в любом месте и на любую глубину.

Только дирижабли-разведчики в сочетании с дальнобойными пушками огромного калибра, вроде хинских, марки „Кулак ярости", или имперских „Колоссаль", изменят сам характер войны.

Воздухоплаватели с недоступных для артиллерии высот просто будут давать указания артиллеристам по радио или магической связью, куда направлять огонь. И снаряды весом в тысячи фунтов станут метко попадать на расстояние в десятки, а то и сотни миль.

При этом, насколько можно пока предвидеть, они могут не опасаться вражеских снарядов, поднявшись на большую высоту.

Тем более что дирижабли будут весьма трудно уязвимы в воздушном бою.

На дирижабле нельзя установить пушки даже малого калибра — достаточно представить, каково будет хрупкой конструкции испытывать отдачу при выстреле. А пулеметный огонь не причинит вреда большим воздушным кораблям из-за маленьких отверстий.

Перспективным в этом смысле представляются изобретенные в государстве Чжунго „небесные акулы" — небольшие дирижабли со стальными таранами, крючьями и мощными двигателями, где все принесено в жертву скорости.

Эта летучая машина взлетает вверх, а потом стремительно пикирует, выпуская газ, и врезается, как нож в масло, в неприятельский аппарат.

Стоит какой-то стороне завоевать господство в воздухе — и война превратится в борьбу между слепым и зрячим. Победитель в воздухе будет следить за всеми движениями противника на земле, обрушивать на него бомбы с воздуха и огонь дальнобойных пушек, неожиданно нанося удары с неба и производя неслыханные опустошения. Затруднятся не только действия пехоты и кавалерии, но даже вызывающие столько восхищения бронированные машины — все эти „Центурионы", „Шерханы", „Медведи", на которых буквально молятся генералы в нынешних штабах — тоже окажутся уязвимыми…