Андрей Чернецов - Звероликий

— Вы бы отошли от борта, любезнейший, — столь же елейно предложил Лайер. — А то не ровен час можно выпасть за борт. Вот засбоит успокоитель качки, и нарушится стабильность… А до воды лететь далеко, и можно так дербалызнуться, что и спасти не успеют.

— Э-э, что вы имеете в виду? — опасливо косясь, спросил поэт.

— Грю, не надо близко к борту торчать, — фыркнул Крис, переходя на нарочито простонародный тон. — А то если что — культуртрегерство может понести ущерб… в аспекте трансцендентального поля.

Поэт, нервно выбросив давно погасший окурок сигары, заспешил прочь.

Вздохнув, Крис двинулся дальше.

И в этот момент услышал голос, громко и четко прозвучавший в ушах: «Завтра ночью».

Постоял с минуту и, встряхивая головой, дабы отогнать странное ощущение, продолжил путь.

Проходя мимо солнечных часов, вновь глянул на хронометр.

Забавно. Стрелки верного «Брегета» отмерили полчаса, а вот тень от природного измерителя времени не сдвинулась ни на пядь.

Какой же из приборов врет?

Даже не поленился задрать голову и глянуть на солнце, не прекратило ль оно, не дай Бог, свой вечный бег по небесной тверди? Но разве по светилу поймешь? Сияет себе и сияет.

Ну-ка, ну-ка, что там говорил давешний пьянчужка об испорченных барометрах?

Полно, лезет же в голову всякий вздор.

Подался на четвертую палубу, в ресторан «Лютеция».

Натали была изрядной любительницей галльской кухни, особенно уважая блюда из капусты. (Поэтому он иногда позволял себе, мысленно, конечно, называть ее «Зайка моя».)

Путь туда лежал через музыкальный салон первого класса, где Лайер мельком удостоил взором сияющий медью и никелем паро-пневматический орган, собранный в Александрии и привезенный целиком на специальном дирижабле.

Но, войдя в ресторан, вмиг забыл и об органе, да и о делах.

Натали и впрямь была тут.

И от ее столика отступали, что-то испуганно бормоча, двое молодых людей в ярко-красных косоворотках, лаковых штиблетах из крокодиловой кожи, с одинаковыми золотыми цепочками для часов, усыпанных бриллиантами и высовывающихся из карманов таких же алых жилетов.

По этим признакам сыщик догадался, что перед ним жители Русской империи, ибо именно так там уже лет пятнадцать как одевались богачи. (Впрочем, вроде мода эта сходит на нет.)

Один держался за разбитый нос, пытаясь унять кровь, другой — за расцарапанную щеку.

Крис продемонстрировал жетон частного детектива двинувшемуся было разрешить конфликт дюжему швейцару и, проводив взглядом убежавшую парочку, подсел к кипящей гневом блондинке.

— Так зачем ты разбила морды… виноват — лица тем двоим своим соотечественникам? Они что, домогались твоей благосклонности?

— Они хотели выпить со мной! — зло бросила она. — А я не пью с кем попало!

— Все равно, зачем было так сразу?

— Ты что, — вспылила Натали, — не понял, кто это такие?

— Да откуда мне знать? — искренне удивился детектив. — Я только и мог разобрать, что эти молодые люди — дети каких-то русских богачей.

— Ты угадал, шеф! Один — сын управляющего Каспийской нефтяной корпорацией, второй — члена совета директоров Трубопроводной компании. Да еще похваляются этим! — И добавила: — Вот за их деньги и погибли на той войне дяди Серж и Владислав! — Чуть успокоившись, Куркова продолжила: — Кстати, твоя знакомая отличилась!

— Это которая?

— Да такая, — хитро улыбнулась Натали. — Блондинистая актриска с декольте до самой задницы и безвкусным колье в полпуда. Ты знаешь, что она учудила?

— Что? — рассеянно, особенно не вслушиваясь в слова собеседницы, спросил Крис, поманил пальцем стюарда и заказал себе кофе.

— Ха, решила устроить публичное купание!

— Где?

— В персональном бассейне в апартаментах.

— Да ну?! Это у кого же?

— У себя, в «Клеопатре», — фыркнула зеленоглазка. — А в бассейн велела налить золотистое игристое!

— Красиво живет! Впрочем, чего еще ждать от госпожи Грендель? Что ты вцепилась в нее — можно подумать, завидуешь…

Тут Крис изумился — каким злым стало лицо его напарницы. Сам того не зная, он наступил на ее любимую мозоль: после гимназии она пыталась сделать карьеру актрисы в провинциальной испанской киностудии, но ничего хорошего из этого не вышло.

— Нет, не завидую! Желаю успеха, Христофор Бонифатьевич! — И выскочила из ресторана.

Огорченный (нет, этих женщин никогда ему не понять!), он отправился на поиски напарницы, чтобы в очередной раз извиниться.

Мысли его вернулись к Элмсу.

Ничего, кроме вызванного заклинаниями шторма, на ум не шло.

Черт, неужели он действительно, кроме оживления дохлых кошек, умеет еще и это?

«Ну, тогда волноваться и подавно смысла нет — тебе с ним уж точно не сладить», -доложил кто-то ему на ухо голосом наставника Тануфа.

— У вас есть разрешение тут находиться? — рявкнули рядом.

Подняв глаза, сыщик увидел загораживающего ему путь сурового цербера в униформе с логотипом знаменитого на всю Империю афинского охранного агентства «Аргус».

— Эта часть палубы снята госпожой Гертой Грендель для проведения праздника. У вас есть приглашение?

Зайдя в каюту, Натали сразу плюхнулась на койку, гася раздражение.

Нет, она ведь ни капельки не злится на Криса. Несомненно, он пойдет к этой тупой, скандальной и похотливой скандинавской козе Герте Грендель, гордящейся тем, что будто бы ведет свой род от ужасного чудища Гренделя, что убил богатыря Беовульфа и женился на его невесте. Или сестре? А может, дочери? Кто поймет этих язычников?

Да, ее шеф, конечно же, пойдет туда — ведь все мужчины одинаковы, даже если у них вместо волос шерсть.

Она, естественно, ни капельки не ревнует — даже будь Крис человеком, не ревновала бы! Хотя, будь он человеком, ей бы, наверное, захотелось разбить в подобном случае посуду о его голову. Словно разгневанной супруге, подловившей на шалостях неверного муженька.

Тьфу ты! Ну и мысли взбрели ей в голову! А все дед с его подначками, что, мол, Крис — парень хоть куда!

Не везет ей что-то с парнями. И этот айсбергообразный стюард как сквозь палубу провалился…

Вынув из сумки ординатор, она воткнула штекер в гнездо и запустила машину, ожидая, пока ее «Архимед» загрузится.

Можно было бы выйти и через коннектор, что было бы быстрее. Но кристаллоприемник, в отличие от прочих таких штучек, не вечен: через год-полтора мутнеет и рассыпается. Говорят, не могут сделать долговечный, — враки! Могут, но специально не сделали, чтоб побольше денег с граждан содрать! А стоит такая штучка приличных денег.

Так что лучше она воспользуется местными сетями — раз такая услуга предоставляется щедрыми господами Ферштейном и Асинусом.

Вот появилась знакомая заставка «Римблера», и по экрану побежала новостная строка.