Вадим Филоненко - Гонщик

– Ну что, док? Есть шанс удалить из ее головы эту долбаную программу? - решаюсь спросить я.

– А? Пока не знаю. Гипноизлучатель - весьма коварная штука. Я сейчас поеду к Ирэн домой, привезу ее в клинику и для начала проведу с ней пару тестов, чтобы выяснить, насколько она подвержена внушению… Кстати, вам лучше пока не попадаться ей на глаза… - Рабиш замолкает, но по-прежнему не трогается с места. Он сидит, вперив задумчивый взгляд в горный пейзаж фотопанели, и своей неподвижностью напоминает статую.

– Док, - не выдерживаю я. - Чего же вы ждете, езжайте скорее!

– Да, сейчас… - Он переводит взгляд на меня и говорит: - Знаете, какая во всем этом странность, Брайан?

– Ха! Вы мне лучше скажите, что здесь не странность, док!

– Вы, конечно, правы, но я вот о чем… Гипноз для Ирэн установлен аж на четвертом уровне внушения. Вы знаете, у всех людей разная восприимчивость к гипнозу: некоторым хватает и первого, самого легкого уровня, а некоторые сопротивляются и третьему. Но вот четвертый уровень цепляет всех. И исключений здесь нет.

– К чему вы клоните, док?

– Тот, кто задавал установки для Ирэн, очень хотел, чтобы она во что бы то ни стало выполнила программу до конца. То есть возненавидела вас и покончила с собой.

– И что? - поторапливаю его. - Док, я не так умен, как вы, наверное, обо мне думаете, я не понимаю ваших намеков.

Он морщится и поясняет:

– На первый взгляд, он хочет убрать Ирэн. Избавиться от нее ее же собственными руками. Но если это так, зачем он позволил нам узнать предназначенный для нее текст? Ведь Ирэн получила свой заряд гипноза не в клинике - здесь она все время на виду, а по заданным в гипноизлучателе установкам на сеанс требовалось три часа. Нет, она, скорее всего, подверглась гипнозу у себя дома. Так зачем ее заставили тащить гипноизлучатель в клинику?

– Там же был и второй текст, для меня, - напоминаю я.

– Да, но ваш текст был фальшивкой. Вас не собирались гипнотизировать всерьез. А если даже и собирались, то все равно не обязательно было лепить оба текста на один и тот же гипноизлучатель. Логичнее использовать два разных: один для нее, а другой для вас. Тогда мы не узнали бы предназначенный ей текст и не постарались стереть его из ее подсознания.

– Два гипноизлучателя - это очень много кредитов, док. Возможно, он или они просто пожалели денег.

– Я бы согласился с вами, Брайан, если бы не одно "но". Не обязательно было покупать два излучателя, можно было обойтись и одним - просто стереть после сеанса первый текст, а потом уже закладывать второй. Или заставить Ирэн уничтожить диск с обоими текстами у вас в палате, как только гипноизлучатель выполнит свою работу. Короче, есть множество вариантов не позволить посторонним прочитать текст. Но они не воспользовались ни одним из них. Нет, Брайан. Я почти уверен, что тот, кто это затеял, хотел, чтобы мы… а точнее, вы прочитали оба текста.

– Зачем?

Рабиш смотрит на меня со странным выражением то ли жалости, то ли вражды и говорит:

– Если все действительно обстоит так, как я думаю, то в их планы входит непременная, я подчеркиваю, непременная гибель Ирэн, в которой вы будете обвинять себя. Понимаете, Брайан? Ирэн для них не главное. Она всего лишь пешка, которой легко пожертвовать. На ее месте могла бы быть любая другая девушка. А главное для них - вы. Смерть Ирэн - это способ надавить на вас. Они стремятся показать вам, что могут превратить вашу жизнь в ад. И, судя по их методам, боюсь, им вполне по силам сделать это. Я не знаю, что им от вас нужно, Брайан, но советую, как… э… друг: соглашайтесь на их предложение, потому что следующей пешкой может оказаться та или тот, кто вам действительно дорог. И произойти это может в любой момент. И виноваты в этом будете вы.

– Чтобы согласиться, нужно сначала получить предложение! - повышаю я голос. - А мне пока никто и ничего не предлагал!

– Это как? - теряется он.

– А вот так. Я понятия не имею, что и кому от меня надо!

– Тогда дело плохо, - бормочет Рабиш.

– Ладно, док, - перебиваю я, - давайте сначала позаботимся об Ирэн.

Он кивает и молча идет к выходу, а я возвращаюсь в свою палату, проглатываю поданный мне завтрак, почти не чувствуя вкуса, и ложусь на кровать, закинув руки за голову. Я пытаюсь думать, но не могу. В голове только одна мысль, вернее, не мысль, а слова Рабиша: "…в их планы входит непременная, я подчеркиваю, непременная гибель Ирэн…"

Наверное, я задремал, а когда проснулся, то обнаружил, что лежу прямо на полу в маленькой, обитой светлым пластиком комнате без окон. Впрочем, света хватает - матовый потолок исправно испускает имитацию лучей дневного света.

Комната абсолютно пуста - ни стула, ни койки, и только в углу притулился легкий пластиковый унитаз, да на одной из стен светятся крупные ярко-красные цифры: 16:58. Это часы, а прямо под ними в стену вделан пульт, вот только я уверен, что пульт не имеет к часам никакого отношения. Меня почему-то начинает трясти, когда я смотрю на пульт и часы, словно я ужасно боюсь их, и в то же время они притягивают меня. Особенно пульт. Мне очень, просто-таки до дрожи хочется подойти к нему и набрать хорошо знакомую цепочку цифр и букв. Но я знаю, что этого делать нельзя. Никак нельзя…

Я машинально бросаю взгляд на свою ногу, проверяя, есть ли на ней медицинский панцирь. Панциря нет, хотя рваная светлая штанина почему-то вся в засохшей крови. Значит, я снова в теле другого. У меня опять галлюцинация. Но разве при галлюцинации человек чувствует боль? Вроде нет. А у меня сейчас болит решительно все. Боль в ребрах не дает как следует вздохнуть, живот стал одним горячим пульсирующим комком, а левая кисть… Ох, и не хрена себе! Она превратилась в мешанину раздробленных костей и окровавленного мяса!

У меня вырывается невольный стон - смесь боли и ужаса. Я пытаюсь встать на ноги, но голова кружится и накатывает дурнота. Еле успеваю доползти до унитаза, как меня скручивает такая жестокая судорога рвоты, что просто выворачивает наизнанку. Но мой желудок давным-давно пуст, и меня рвет одной желчью.

Занятый собственными проблемами, я не сразу замечаю, что мембрана двери раскрывается и впускает в комнату четверых громил в черных мифриловых комбинезонах.

– Ну что, гнида, ты нас, небось, заждался, а? - ржет один из них. - Мы пришли вовремя, как и обещали.

Он наклоняется надо мной, хватает за волосы и резко вздергивает мою голову вверх, заставляя смотреть на часы. 17:00. Тот, кем я сейчас стал, весь съеживается и едва не плачет. Он знает, что сейчас произойдет. И я знаю. Вот уже много-много дней подряд ровно в 17:00 приходят они и…

– Смотри, маоли, что мы сегодня принесли для тебя, - говорит один из них и демонстрирует мне коллекцию странных длинных стержней с раздвоенными крючками на концах. - Нравится? Но это чуть позже, а пока…