Вадим Филоненко - Гонщик

– Только быстрее, - просит он и отключается, а я пытаюсь осмыслить произошедшее.

Три звонка, три предложения. Вернее, пока только намеки на предложения. Но все трое - Билл, Том и Эрик - вели себя очень странно. Впрочем, за Эрика не скажу - я его плохо знаю, но с Биллом и Томом явно что-то не так. Связано ли их поведение с затеянной против меня Игрой? Возможно. Хотя Игроки вроде требовали, чтобы я принял только одно предложение. Так какое же из трех будет настоящим?

Мои бесполезные рассуждения прерываются сообщением бортового компьютера:

– Мобиль прибыл по указанному адресу. Осуществить высотную парковку?

– Давай.

Смотрю в окошко. Место довольно безлюдное, впрочем, в Гнилом Квартале давно уже не живут. Здесь еще остались кое-где работающие заводы-автоматы, да действующие склады, но большая часть зданий брошена и является пристанищем бродяг, скрывающихся от закона беглецов и прочих темных личностей. Перед каждыми выборами чиновники из Правительства торжественно обещают "вскрыть эту позорную язву на теле нашего прекрасного города", но выборы проходят, чиновники меняются, а Гнилой Квартал остается, постепенно все больше превращаясь в экстремальную, живущую по своим, особым законам зону.

Мой цирус заканчивает парковку, двигатели глохнут, и автоматика спрашивает:

– Открыть дверь?

– Да.

Выхожу, застегиваю куртку и осматриваюсь. Лонг обещал встретить меня на крыше. Точно, вон у лифта торчит его высокая и худая, словно жердь, фигура. Иду к нему. Он молча сует мне руку для приветствия. Жму, и пристально вглядываюсь в его лицо. Меня так и подмывает спросить: "Скажи честно, ты Игрок или нет?", но я понимаю, насколько глупо прозвучит мой вопрос.

– Ты чего на меня так смотришь? - удивляется Лонг.

– А? Да нет, тебе показалось. Слушай, а ты гонками не пробовал подрабатывать? Очень у тебя бы это неплохо получилось. Ты ж в Ночной запросто мог первый приз взять.

– Не мог бы, - возражает Лонг. - Я бы финишный досмотр не прошел. У меня в машине прибор ночного видения стоял. Я по нему шел, а иначе еще б на первом километре пути тормознулся.

– Прибор ночного видения, огнетушитель, - присвистываю я. - Как же тебе все это удалось на трассу протащить? Лично меня перед гонкой проверяли очень тщательно. Разве что в задницу не залезали.

– А меня вообще не досматривали, - поясняет Лонг. - Стив, ну тот, который на досмотре сидел, мой хороший приятель. Он меня на трассу без заявки и досмотра пропустил и самовольно в спецификацию внес.

– Понятно.

Мы заходим в лифт и едем вниз.

– А как наш "гвоздь" себя ведет? - спрашиваю.

– Вроде тихо. Сидит себе в уголочке и дремлет. Хотя поначалу пытался вякать, так что, уж извини, пришлось ему маленько по репе настучать.

– А Эрик и Дик знают о нем? - как бы между прочим спрашиваю я.

– Нет. А надо было сказать? - насмешливо смотрит на меня Лонг.

– Нет, конечно. Просто вдруг ты случайно…

– Брайан, - морщится Лонг, - давай в открытую. Ты хочешь узнать, не проболтался ли я? Нет, не проболтался. Ни случайно, ни нарочно. Тебя интересует, не подставил ли я тебя? И опять-таки нет. Не подставил и не собираюсь. Ты просил меня о помощи. Я помогаю и не задаю вопросов: зачем ты это делаешь, и что с тем человеком будет дальше. Я не думал, что придется тебе это объяснять. Для меня это все само собой разумеется. По-моему, именно это и входит в понятие "помочь". А ты думаешь по-другому?

– Прости, Лонг, - искренне говорю я. - Я не хотел тебя обидеть, просто со мной в последнее время происходит столько всякого дерьма, что…

– Бывает, - кивает он. - Ну что, закрыли тему?

– Да.

Смотрю на него и думаю, что Мартин все же ошибся, Лонг не может быть Игроком. Он нравится мне. Он… настоящий что ли. В нем чувствуется внутренний стержень, а такое невозможно сыграть, невозможно притвориться.

– Брайан, ты не в моем вкусе, так что зря стараешься, - внезапно говорит Лонг.

– Ты о чем? - не понимаю я.

– О твоих взглядах. Ты как приехал, так с меня просто глаз не сводишь. Я, конечно, знаю, что красив как бог и все такое, но твое чувство останется без ответа, - дурачится он.

– Вот облом. Но попробовать-то все-таки стоило, - поддерживаю шутку я.

Лифт останавливается. Мы выходим в длинный, порядком запыленный коридор. Чувствуется, что если здесь и бывают люди, то очень и очень нечасто. Впрочем, освещение работает исправно - потолок привычно испускает мягкую имитацию лучей дневного света. По бокам коридора видны двери, причем не простые, а бункерного типа - бронированные, с маленькими, закрытыми снаружи металлической шторкой окошками и сложными панелями замков. Большинство дверей распахнуты настежь, а за ними видны небольшие комнатки без окон с остатками впаянных в стену двух или трех полок-кроватей и унитазами в углу.

– Странное место, - удивляюсь я. - Что здесь было раньше? Тюрьма?

– Угадал, - подтверждает Лонг. - До того, как тюрьмы с Земли-3 вывели на внешнюю орбиту, здесь как раз и размещалась одна из них. Самое место для "гвоздя", ведь так? Кстати, Брайан, а ты в армии служил?

– Нет.

– А откуда жаргон знаешь?

– Какой жаргон? - не понимаю я.

– "Гвоздь" на жаргоне штурмовиков это пленный, от которого необходимо получить какую-либо информацию, - поясняет Лонг. - И если ты не Григ, и не служил в армии, тогда откуда знаешь жаргон?

– Ты сам сказал, помнишь? В том клубе, где Ночную гонку отмечали? Ты сказал: "ломают одного гвоздя". Я и запомнил, у меня "гвоздь" сразу с "пленным" с ассоциировался.

– Понятно. - Лонг тормозит возле одной из запертых дверей. Тянется к панели замка, но вдруг останавливается и искоса смотрит на меня. - Ведь ты не Григ?

– Похоже, что нет.

– Но ты же знаешь его? - Лонг буквально обжигает меня взглядом.

– Похоже, что да.

– А где он? Он жив?

– Вот это я и пытаюсь выяснить, - честно отвечаю я.

– Ты это… - мнется Лонг. - Если что… Короче, ты можешь рассчитывать на меня.

– Тогда ты должен будешь мне подробно рассказать о… в общем, вопросов у меня будет много, - ехидно обещаю я.

– Не сомневаюсь, - в тон мне отвечает Лонг и кивает на дверь. - Ну что, открывать?

– Давай.

Мы заходим в небольшую камеру без окон. Видно раньше здесь была одиночка, потому что из стены торчит всего одна и как ни странно неплохо сохранившаяся кровать. Подушки, правда, нет, а пластиковый матрас выглядит грязным, но целым. Виктор Тойер лежит лицом к стене, неудобно вывернув руку, которая пристегнута наручниками к впаянному в стену металлическому кольцу.

– Подъем, - говорит Лонг. - К тебе посетитель.

Тойер поворачивает голову, видит меня, садится и хмуро спрашивает:

– И что дальше, Брайан?

У него на лице кровь из рассеченной брови, и нос разбит.