Александр Алейников - Магистр тайного ордена

–Одну минутку,- перебил Ролиньер, - почему ты говоришь об этом с такой уверенностью? Вот типичный пример зомбирования, некий авторитет, с высокой трибуны что-то заявляет, все кто его слушает, это повторяют и начинают в это верить. Естественно в дальнейшем все будет происходить, как и предсказано авторитетом, в кавычках. Нет профессиональных болезней, если вы не даете им развиваться.

В своей юности, я запомнил один случай, когда я на пару лет уехал из дома жить на собственные деньги. Мои сбережения быстро растаяли и я сменил несколько рабочих мест. Так вот, работая, я встретил парня тридцати лет, он вкалывал в этом месте три года, и когда мы разговаривали, я его спросил: тебе нравится твоя работа? Он мне ответил: это работа, она не может нравиться. Понимаешь? Он ненавидел свою работу, он ждал выходных, чтобы напиться с друзьями, а в понедельник выйти снова туда, куда он совсем не хотел идти.

Вот для таких как он и создаются профессиональные болезни, им они нужны, чтобы потом подтвердить свою теорию о том, что работа это зло, и ее нужно ненавидеть. Для тех же, кто идет на свою работу с радостью, находит время заниматься собой, а значит и своим здоровьем, им профессиональные болезни не страшны.

–Не соглашусь с вами, если взять спорт…

–Мы не говорим о спорте и о категориях людей, которые могут подвергаться опасному воздействию извне, по независящим от них причинах, мы говорим о профессиях повседневных.

–Предположим вы и правы, но я лично предпочту новое лекарство, или магическую методику, как вы сказали, а уж затем сам решу как распорядиться тем временем, которое у меня останется. На сегодня, я бы желал чтобы в сутках было 36 часов, а не 24. Немалая часть наших зрителей с этим согласиться.

–Зачем тебе 36 часов, а не 24, чтобы и дальше заниматься тем, чем ты занимаешься?

–Допустим, что в этом плохого, если взять каналы нашей компании то они сильно отличаются от компаний конкурентов, мы стараемся более полно освещать те, или иные события.

–Я не беру ваш канал в общности, это отдельная тема и не этой передачи, причем моя характеристика, конечно, не совпадет с тем, что ты привык слышать. Давай начнем с тебя, молодого режиссера, с искрой в душе, которая гаснет от того, во что ты превращаешь свою жизнь. Когда ты пришел в эту телекомпанию, у тебя были большие планы, но, наткнувшись на малейшие препятствия, ты изменил себе, стал делать не то, что хотел твой разум, а то, что тебе навязывали твои шефы.

–Реклама! - предупредил оператор, но Ролиньер не останавливался.

–Эти вечеринки, в твое свободное время, с толпой обкуренных богатых идиотов и идиоток, которые уже не знают куда бы всунуть себе пистон, поскольку эрогенные зоны атрофировались от вечного поиска кайфа. Окружающие тебя бездарности, которые ничего из себя не представляют, но мнят себя великими знатоками всего, привносят в тебя смуту. Ты скоро совсем исчезнешь под их влиянием…

Адам молча смотрел на Ролиньера.

–Темы которые я хотел освещать, были не актуальны, я стал перед выбором, или снимать о том, на что обществом наложено табу и ждать что возможно этот фильм кто-то решит взять, или идти по проторенной дорожке, подобно сотням других до меня.

Адам вытащил платок и вытер мокрые ладони.

–Но, если сказать честно, я уже и не хочу идти по другой дороге, я слишком привык к этой, она проще…

–Полгода назад мне приснился сон, я умер и моя душа, разум, называй, как хочешь, полетела вверх. Там я предстал перед двумя существами, одно из них светилось ярким белым светом, второе держало свиток. Когда оно развернуло свиток, передо мной пролетела вся моя жизнь, начиная от рождения, до того момента, когда я оказался перед ними.

Я увидел свою жизнь и они показали мне результаты некоторых моих поступков. Адам, я был поражен, особенно неприятно было смотреть на то, что происходило тогда, когда я делал некоторые вещи, которым даже не придавал значения, но они имели колоссальные последствия для других людей. Когда я дошел до последнего момента, светящееся существо у меня спросило:

"Мы дали тебе большое богатство, когда ты пришел в этот мир, с чем ты вернулся к нам?" Я был шокирован этим вопросом, я понял, что они имели ввиду. Мне дали возможность прожить эту жизнь так, чтобы я пришел в другой мир, имея не приумноженное материальное богатство, которое для них вообще не имеет никакой цены, а духовное. Мне дали большие деньги, предоставили огромные возможности, а я пришел к ним нищим…Потому что выбрал наилегчайшую дорогу.

Ролиньер чуть подался вперед.

–После этого сна, Адам, я перестал верить в тех богов, в которые верил, находясь в ордене, я понял, что они меня не спасут, как-то обещают гроссмейстеры. Поэтому, в следующий раз, когда ты скажешь, что мне так легче и поэтому я плыву по течению, ты вспомни о моем сне и знай, все наши поступки известны, мы сами их фиксируем в себе. Можно обмануть весь мир, но мы никогда не сможем обмануть Разум, какими бы мы не были умными и хитрыми. Потом же, когда ты предстанешь перед ним, смотри, чтобы тебе не было страшно и стыдно, также как мне.

–У вас еще пятнадцать минут, - сказал оператор, - Эфир!

Бледный как полотно Адам не слышал этих слов, он лишь прошептал:

–Я хожу в церковь раз в месяц, я исповедую свои грехи…

– Я сделал много зла, но я никогда не дарил никому надежду. Они же дарят ее вам и в этом весь ужас происходящего. Сколько бы миллионов людей не делали то, что они делают, если бы они знали, что прощение любого святого не имеют никакого смысла для Вселенной.

–Откуда вам об этом знать?

–Есть уверенность. Только если человек меняется сам, не надевает маску, не идет на сделку с богом, постоянно обманывая его, как кощунственно это ни звучит, тогда у него появляется шанс.

–Что же нужно делать?

–Каждый должен решить сам, здесь не может быть никакой техники, или системы. Если это будет идти от разума, ответ придет сам собой, если же это очередные игры мыслей, тогда человек попадет в новую ловушку. Я помню одну свою близкую знакомую, которая была жената, но очень любила секс и меняла любовников и любовниц чаще, чем я блюда за столом, мы как-то заговорили о боге, и она была сильно поражена, что я не ходил в церковь, не исповедовался. Она мне сказала: я хожу каждую неделю, священник исповедует мои грехи, и я живу спокойно до следующей исповеди.

Адам потупил взгляд.

–Наверное, многие в этом ее поступке узнают себя, - тихо произнес Адам, - боже, как же это ужасно.

–Вот именно, Адам. Мы любим показывать на других пальцами, хотя сами не являемся эталоном порядочности. Мы изменяем своим близким, а сами подсматриваем за действиями соседских половин, и потом вдвоем обсуждаем это за вечерней трапезой.