Пол Андерсон - Мы выбираем звезды

Звезд становилось все больше, наконец, они усеяли весь небосвод, насколько хватало зрения; их затягивала легкая дымка наподобие той, какие витают на Земле над заповедниками. Гатри отрегулировал свои линзы на максимальное увеличение, надеясь разглядеть что-нибудь, заслуживающее внимания роботов-изыскателей. Впрочем, те в работе прекрасно обходились без его помощи. Однако в настоящий момент ему просто нечем было себя занять. Ну разумеется, он совершил ряд открытий, разработал процедуры, не описанные ни в какой программе, но этого мало. Гатри хотелось участвовать буквально во всем, и не ради того, чтобы оправдаться впоследствии перед Оларом и прочими; хотелось, и все.

Интересно, доживет ли Олар до его возвращения?

Ветер почти стих, море лениво накатывалось на берег, гребни черных волн серебрились в свете звезд. От воды веяло прохладой. Гатри остановился, вытянул манипулятор, подобрал некий сверкающий предмет и поднес его к линзам. Осколок ракушки, переливчатый, словно перламутр; до сих пор ничего подобного на Деметре не находили. Возможно, сведений о ракушках нет и в базе данных. Возможно, это новое направление исследований, которым не стоит пренебрегать.

А может, стоит? Нельзя же хвататься за все на свете. В конце концов, кем доказано, что жизнь на Деметре развивалась как на Земле – в кембрийский, силурийский или черт его знает какой период? Бесцельная эволюция, столь же чужеродная, как и сама планета; однако изучать ее результаты куда любопытные, чем, скажем, шляться по космосу.

Гатри подержал раковину в манипуляторе, затем положил ее в отделение для образцов. Как-то раз они с Джулианой отыскали нечто похожее на калифорнийском пляже. «Морское ушко! – воскликнула Джулиана. – Их почти не осталось». Голова к голове, они склонились над чудом природы. На пляже, кроме них, никого не было – страна, в которую они приехали, переживала экономический кризис. Солнце, песок и морская вода принадлежали им одним. Волосы Джулианы коснулись его щеки. Он обнял жену за талию.

Какая у нее теплая и гладкая кожа! Джулиана искоса поглядела на мужа, усмехнулась, прильнула к нему… Да, для модуля с нейристорной сетью воспоминание было необыкновенно ярким.

Гатри посмотрел на небо, в котором сверкала неподвижная точка. Фаэтон, бродячая планета, которая скоро пересечет орбиту Деметры. Правда, «скоро» – понятие растяжимое. О будущем думать не хотелось. Взгляд Гатри задержался на знакомых очертаниях созвездий и серебристого Млечного пути. Двадцать лет в космосе приучили его не придавать значения расстояниям между светилами на задворках вселенной. Естественно, созвездия с Деметры виделись несколько иначе, нежели с Земли. В этот час и на этой широте Полярная стояла практически в зените. Вон тускло-красная проксима Центавра, за ней Кассиопея, а дальше, в окружении пяти менее ярких точек, Солнце.

– Слышишь, милая, – воззвал он через световые годы к праху Джулианы, – мы добились своего!

– Не будем кукситься, – заявил Гатри. – Лучше поговорим о наших делах.

– Я надеюсь, мне удастся сесть на самолет и улететь за границу, – с готовностью подхватила Кира и не смогла удержаться, чтобы не прибавить (подумав, что шеф вряд ли обидится): – А вас прихвачу как ручную кладь. Впрочем, Сепо наверняка перенастроила установки досмотра во всех аэропортах. Нас засекут, едва я войду в здание.

– Жаль, что Тахир не может переправить свой медицинский гроб в Каир или куда-нибудь еще, – заметил Ли.

– Это можно было бы устроить, имей мы запас времени, – бросил Гатри.

– Каким образом? – удивился Ли.

– Очень просто. Поработать с компьютерными файлами, внести в них упоминания о разрешении на вывоз и багаже, и – в путь-дорожку. Но чтобы установить контакт с теми, кто способен на такое, чтобы убедить их, все как следует продумать, и так далее, необходимо несколько дней, которых у нас нет.

– Почему? – не поняла Кира.

– Святая невинность, – хмыкнул Гатри. – Что ж, да будет тебе известно: подполье, то есть движение сопротивления, существует на самом деле. Возможно, ты о том благополучно догадалась сама. Его составляют люди, которые не просто мечтают о свержении режима авантистов и возвращении свободы, а рискуют ради того своими жизнями. Их не то чтобы много, официально все они являются добропорядочными гражданами, а тайком собирают по крохам оружие. Да, они прекрасно понимают, что собственными силами им революции не совершить, но готовятся на случай, если она все же произойдет. У них в организации жесткая дисциплина, время от времени они устраивают что-нибудь этакое. Как многие движения прошлого, подполье состоит из ячеек, по несколько человек в каждой. Никто из членов конкретной ячейки не в состоянии точно назвать члена другой. Поэтому, если Сепо кого-то поймает и даже промоет мозги, он не сможет выдать товарищей. Однако связь между ячейками по той же причине затруднена.

– Все равно… – По спине Киры побежали мурашки. – Ведь хаотики входят в правительство, верно? По крайней мере, занимают два-три важных поста.

– Хм… Подробностей я не знаю и не должен знать.

– Сэр, – голос Ли, когда интуитивист посмотрел прямо в линзы, слегка дрожал, – а откуда вам известно то, о чем вы рассказываете?

– Разве не ясно? – пробурчал Гатри.

«И в самом деле», – подумала Кира. Теперь, после всего, что увидела и услышала, она понимала, что компания и впрямь поддерживала контакт с подпольем. К примеру, те партнеры, которые помогали переправлять через границу политических беженцев, наверняка узнавали кое-что полезное, а затем эти сведения попадали к Гатри. Он вряд ли связан с подпольщиками напрямую, поскольку это одинаково опасно как для них, так и для «Файербола». Кроме того, несмотря на все утверждения авантистов, компания никогда не стремилась скинуть правительство. Даже сейчас, в нынешних обстоятельствах, шеф, по-видимому, не отказался бы восстановить status quo. Тем не менее, связь между «Файерболом» и подпольем существовала, и порой одна сторона оказывала другой какую-либо услугу.

– А среди нас хаотики есть? – выпалила девушка.

– Да, но на их счет можно не беспокоиться, – отозвался Гатри. – В основном те люди, которым мы доверяем и поручаем ответственные задания, чисты перед законом. Вдобавок, хаотики редко бывают хорошими работниками. – Он заговорил более суровым тоном: – Очевидно, что авантисты внедрили в компанию своих агентов. Разумеется, это не члены семей, не те, кто принес присягу, а наемные служащие, которые занимают должности, позволяющие шпионить за нами. Иначе откуда Сепо узнало, что им стоит похитить и допросить Йонаса Нордберга, моего друга, который, как выяснилось, знал, где прячут второго Гатри? Также очевидно, что мы не можем позвонить в Кито из автомата, поскольку нам неизвестны технические возможности врага, наверняка немалые, иначе авантисты не отважились бы на облаву. Вдруг наш разговор подслушают и запишут? Что касается моею двойника, он полностью осведомлен о деятельности «Файербола» на территории Северной Америки до момента своего возвращения. Разумеется, многое изменилось, но сохранились следы, пройти по которым не составит для Сепо труда. Потому я предпочитаю не обращаться к нашим людям в правительстве и не полагаюсь на сведения, которые мне о них сообщают, ибо не хочу угодить в лапы тайной полиции.