Пол Андерсон - Мы выбираем звезды

– С вами все в порядке, сэр?

– Не мешало бы перезарядить батареи, не говоря уж о прочих естественных надобностях. Займись… Хотя нет, сперва узнаем новости.

Находившийся в купе мультивизор с трудом оправдывал свое название: он представлял собой крохотный плоский экран с одним-единственным динамиком. Кира включила прибор. Выяснилось, что выпуск новостей будет через двадцать минут. Сейчас по этому каналу передавали учебную программу о мыслителях – предшественниках Ксуана (Кире сразу вспомнились годы, проведенные в колледже). Ученые политики, начиная от захваленного Платона и поносимого Макиавелли, историки-систематики, вроде Шпенглера и Тойнби, психологи, Павлов и остальные, рассматривавшие сознание как функцию организма, Моравек, Типлер и другие кибернетики-визионеры… [56]Текст, который звучал с экрана, представлял собой набор банальностей, лишенных какого бы то ни было смысла.

– Мудрецы, – проворчал Гатри. – Честные, гениальные. Человечество им стольким обязано… Черт возьми, даже у Ксуана попадаются здравые мысли. Не их вина, что потомки все извратили. Пожалуй, Иисус и Джефферсон [57]им наверняка бы посочувствовали.

Кира вышла из купе, заперла за собой дверь и направилась в конец вагона по коридору, в котором стояла отвратительная вонь. Поезд двигался быстро и бесшумно, однако внутри вагонов царил настоящий бардак: кругом грязь, металл местами проржавел, обивка протерлась или порвалась – словом, далеко не то, что было раньше (и сохранилось по сей день – в других странах). Чтобы попасть в туалет, где вонь была еще омерзительнее, а из крана, над которым висела табличка «Не пить!», вода текла тоненькой струйкой, девушке пришлось целых семнадцать минут прождать в очереди.

Очередь к продовольственному автомату, несмотря на то, что была длиннее, двигалась быстрее. Из тех блюд, которые предлагались в меню, большинства, естественно, не было в наличии. Кира заказала кофе (точнее, некое его подобие), кальциево-протеиновый напиток, соевое рагу, хлебцы и эрзац-мед. Получив заказ, она – быть может, излишне торопливо – вернулась в купе. Пускай оно представляло собой всего-навсего крошечное пространство за перегородкой, вокруг двух кресел, зато обеспечивало уединение, которое для обычного землянина стало такой же роскошью, как настоящее мясо, прогулка в лес… или книга, старая, со своим, особенным запахом. Разумеется, можно было взять билет в спальный вагон, но Ли посоветовал не привлекать к себе внимания.

Ли… Кира неожиданно споткнулась, чуть было не выронив поднос с едой. Сердце бешено заколотилось. Нет, не он… Мужчина в кресле у прохода совершенно не похож на Боба. Просто ей на мгновение показалось, что она узнала Ивара Страндинга. Те же светлые волосы, те же черты лица, та же вальяжность движений… Нет, не та.

Браня себя последними словами, девушка прошла мимо. Что за глупости! Они расстались больше двух лет тому назад. А за три года перед тем все выглядело замечательно, они мечтали о детях, любви до гроба и тому подобном, хотя, если быть честной до конца, уже тогда у них не все было гладко. И потом, насколько серьезными могут быть отношения между космическим пилотом и инженером, который мотается по астероидам? Как часто они могут встречаться, и надолго ли? Чрезвычайно дорогие лазерограммы, которыми обмениваются влюбленные, и прочие сверхсовременные средства утешения лишь ухудшают дело. Кира вспомнила, как начала подыскивать Ивару замену, перестала отказывать не только добрым друзьям, которых не хотелось обижать… Ивар тоже наверняка не терял времени даром Он упорно не соглашался стать ее товарищем по скитаниям в космосе, а она не желала пожертвовать ради него своим кораблем. Да, в работе среди летающих гор есть свои прелести, но это не Долгий Путь, там не увидишь, как сверкает диск Земли над гребнем Коперника, не полюбуешься вблизи Юпитером, не натолкнешься на комету, прилетевшую из неведомой дали, не услышишь песен и баек; там нет той дружбы…

Сейчас некогда предаваться воспоминаниям. Да, но как неожиданно все получилось… Естественно, она изрядно понервничала из-за Гатри, поэтому ей хочется уюта и покоя, но – с Иваром не было ни того, ни другого, разве что сразу после близости… А вот с Эйко, Эйко Тамурой, которая работает на Л-5… У нее, безусловно, хватало своих проблем, однако она умела отрешаться от них, и ее безмятежность не была наигранной. Кира однажды послала ей стихотворение, не объяснив, впрочем, кому оно посвящается.

Кира нажала большим пальцем на замок двери, вошла в купе, закрыла дверь и сразу же повернулась к экрану. Начало она пропустила, но ничего… Девушка вновь едва не уронила поднос.

С экрана вещал высокий, широкоплечий мужчина средних лет с обветренным лицом, светло-голубыми глазами, кустистыми бровями и редеющими рыжими волосами. Из-под расстегнутого ворота рубашки виднелись волосы на груди. На мужчине был китель от той формы, которую служащие «Файербола» не носили уже несколько поколений. Кира мгновенно его узнала, ибо видела далеко не единожды; вдобавок, бас, которым говорил мужчина, она слышала каких-нибудь полчаса назад.

– …Я проник на территорию Северной Америки, не будем уточнять, каким образом, чтобы наблюдать за событиями и принимать решения на месте. То, что я здесь обнаружил, меня просто потрясло.

Кира посмотрела на Гатри. Тот прижал щупальце с линзой к своему «рту»: дескать, помолчи. Девушка опустилась в кресло.

– Подробно я все объясню впоследствии, в своем заявлении, – продолжал мужчина в облике Энсона Гатри той поры, когда к нему впервые пришла известность. В таком виде Гатри выступал с рождественскими приветствиями партнерам компании и, изредка, с публичными обращениями. – С ним придется подождать несколько дней. Мне необходимо вернуться в Кито и переговорить с директорами компании. Однако меня просили высказаться по поводу принятых правительством мер, на что я охотно согласился. – Псевдо-Гатри сардонически усмехнулся. – Вернее, не слишком охотно. Не надо думать, что я вдруг стал правоверным ксуанистом. Все дело в том, что я лично убедился: опасность существует, она вполне реальна. Кучка desperados, [58]которые стремятся получить доступ к компьютерным сетям и оборудованию, может причинить вреда больше, чем падение метеорита.

Удачный образ, подумалось Кире. В наши дни все опасаются метеоритов, хотя вероятность их падения невелика, и одобряют решение Всемирной Федерации поручить «Файерболу» патрулирование космоса Кстати, чем не ирония судьбы?