Антон Мякшев - Тринадцатое Поле

Нам было трудно идти. Морок далеко обогнала нас.

– Создатели сотворили Игру и Поля, – говорил Макс, поддерживая меня. – Они сотворили целый мир, но лишили его истории. Теперь, когда их нет, начинается настоящая история Полей. В которой есть место богам – темному и светлому началам. В которой есть место истинным избранным героям. – Он взглядом указал на идущую впереди.

Мы спустились на площадку. Морок ждала нас. Она взмахнула руками, и облака разорвало хлопанье чудовищных крыльев. На площадку сел ушшуа. Всадника на нем не было.

– Мне не нужна ваша смерть, – проговорила Морок. – А в пустыне сейчас опасно. Неразумные народы делят власть. Птица отнесет вас туда, откуда вам будет удобнее покинуть Поля. Навсегда.

Оружейник, сопя, полез на ушшуа. Громадная птица подставила ему крыло, опустила мощный клюв, словно демонстрируя покорность, а Морок погладила ее по страшной пернатой морде. Я влез следом за Максом. Ремней на ушшуа не было, и я покрепче ухватился за жесткое оперение. И тотчас птица взлетела. Я быстро обернулся, но уже ничего не увидел, кроме сплошных серых облаков.

Подземелья, где должны были встретить нас Драконы, были пусты. Макс долго вслушивался и вглядывался в черный лаз, потом проговорил, почесывая заросший подбородок:

– Наверное, они ждут нас дальше. Да, ведь я сам советовал им не высовываться на поверхность. И очень хорошо сделал, надо сказать…

Мы прошли в лаз. Кричать, подзывая Драконов, Макс не стал.

– В этих норах сшиас – пруд пруди. Не хватало еще на парочку таких тварей нарваться напоследок.

Несколько минут мы шли в полной темноте по узкому коридору, я то и дело касался израненными плечами стен – то левым, то правым. Больно было. Черт возьми, нет у меня теперь моей силы, нет моего огня. Я молчал. О чем было говорить? Погано на душе – вот что. Игра-то оказалась чужая. И я теперь не Избранный, а Изгнанный. Да и не я один, впрочем… Зато Макс чувствовал себя получше. Мне ясно было, что он очень увлечен тем, что говорила Морок. Для него вся эта кошмарная ситуация – всего лишь загадка, которую интересно было бы разгадать. Он что – не понимает, что мы никогда сюда больше не вернемся?

– Интересно, кто все-таки она, эта Морок? – проговорил Макс. – Она – не создание Полей. Зачем она охотилась на людей из общего мира? Почему именно ей выпало стать первым героем Полей? Откуда она?

– Она говорила что-то… – неохотно отозвался я. – О том мире, где родилась. Немного говорила, потому что немного и помнит. Какие-то ужасы рассказывала. Вроде бы в ее мире полно чудовищ, огромных и маленьких. Но все очень быстрые и голодные. Города населены ими. И глаза у этих чудовищ горят так ярко, что в темноте видно за много шагов. И люди так напуганы, что покорно идут в их чрево. И еще что-то… про молоко…

– Какое молоко?

– Ну, откуда я знаю? Отстань, слушай, без тебя тошно.

– Молоко… – задумчиво проговорил Макс.

Коридор все тянулся вперед. Темно было вокруг. Иногда звук наших шагов изменялся – из глухого становился гулким. Это значило, что коридор проходил через обширные пустые залы.

– А ведь неподалеку от трассы есть поселок, – неожиданно сказал оружейник.

– Какой трассы?

– Федеральной. По которой мы ехали к проходу в Лесное Поле.

– И что?

– Там, прямо на трассе, полкилометра дальше, есть автобусная остановка. На этой остановке местные из поселка молоком торговали. Для проезжающих. Ну, молоком, сливками, творогом…

– Ты к чему это?

Макс помолчал немного, и вдруг в темноте раздался звонкий хлопок – это оружейник зачем-то ударил в ладоши.

– Дурак ты, Никита! – воскликнул он. – Чудовища! Чудовища, блин! Представь себе – ночную трассу. К остановке подъезжает автобус. Фары светят сквозь тьму. Люди входят в его. чрево – покорно! Молоко! Вот тебе и молоко! Она подвела действительность своего родного – нашего родного – мира под действительность Полей. Чудовища – надо же! А почему все забыла?.. Потрясение! Путаники нередко повреждаются в рассудке. Она путаник, понимаешь? Авария! Вот оно! Несчастный случай. С ее участием! Неудивительно, что автомобили у нее одушевленные, злые и враждебные существа! Возможно, в тот момент, когда случилась авария, ее психоимпульсы совпали с психоимпульсами Поля. Эта остановка же в непосредственной близости от прохода в Поле! Сколько лет ей сейчас? Шестнадцать, семнадцать? Допустим, что она оказалась в Поле года два назад. Четырнадцать-пятнадцатьлет. Прикинь, идет девочка, вся такая под впечатлением от просмотренного недавно фильма или прочитанной книги. Витает в эмпиреях, короче. Находится во власти творческих эмоций! – Последнюю фразу он особо выделил. – Вот тебе и совпадение психоимпульсов. Поля ведь именно излучениями творческих эмоций создавались… Ничего не замечает вокруг – и тут машина! Бах! Ее отшвыривает с трассы, в лесопосадки… Она очнулась, посмотрела по сторонам и видит…

– Хватит пургу гнать!

– Это ты гонишь! Погоди, не мешай, ты сам мне веришь, я по голосу слышу… Отсюда ее стремление уничтожать в Полях людей общего мира. Она ничего не помнит, но подсознательно понимает свое родство с расой Создателей. В них, то есть в нас, она видит себя. И она подсознательно – понимаешь, подсознательно, – стремится вернуться обратно домой, уйти навсегда. Для этого убивает в Полях нас. Другими словами – возвращает нас обратно в общий мир самым что ни на есть надежным способом. Психология!.. Это же все меняет, Никита! Она – наша. Она – дитя общего мира. Ты чего молчишь? Как тебе моя теория?

– Дурная теория, – ответил я, безуспешно пытаясь подавить волнение.

– Ничего еще не кончено, – объявил Макс.

– Брось, все кончено.

– Да ну тебя… Все только начинается! Для нас все только начинается!.. Поля неотделимы от расы Создателей – я всегда это говорил. Мы с Игрой связаны цепью почище того Глейпнира, которым асы сковали волчару Фенрира. Помнишь Фенрира из «Младшей Эдды»?..

– Помню, отстань!

– Он еще этому придурку Тюру руку отфигачил… Эй, а вон и наши!

Коридор вывел нас в просторный зал, освещенный горящим в центре костром. Свет был тусклый, позволял видеть лишь силуэты воинов, но не их лица и подробности одежды. Макс свистнул и на ходу замахал руками. Нас заметили.

– Как их много! – удивился я. – Ты же сказал Асколу встретить нас всего с парой воинов. А здесь… Десятка два.

Оружейник открыл рот, чтобы ответить, и вдруг остолбенел. Руку он держал на груди, на знаке Дракона. Улыбка исчезла с его лица.

– Знак холодный… – прошептал он. – Там – не Драконы. Это…

Позади послышалось движение. Четверо воинов, одетые в цвета Дома Мертвых, наступали на нас сзади. Копьями теснили к костру. Настороженно – как опасных диких зверей. У самого огня я чуть не споткнулся о сложенные рядком три трупа. Один из них лежал лицом кверху, и я узнал в нем Аскола.