Сергей Булыга - Ведьмино отродье

- Я слушаю, - напомнил адмирал.

- Да, - кивнул Рыжий, - да, конечно. Так вот, о том, что мне в последнее время стало известно. Сколько-то времени тому назад, правда, не знаю где и с кем, Хинт, капитан твоей эскадры... а нынче, как я понимаю, главный бунтовщик... играл на интерес и выиграл вот эту вот монету.

- А почему это он выиграл? Да еще именно ее?!

- Дослушаешь - поймешь. Итак, я повторяю: Хинт выиграл эту монету. Я даже больше скажу: Хинт тогда выиграл много, очень много монет; он одним разом сгреб огромный выигрыш, ибо эта монета могла попасть к нему только под шумок, в общей куче.

- Ну а это еще почему?

- А потому, что, если бы эта монета была поставлена на кон одна, Хинт сразу бы ее узнал.

- А что, он с ней знаком, что ли?! - съехидничал Вай Кау.

- Да! И не он один! - злобно ответил Рыжий. - А все и все и все! И вот именно потому, что у вас в Ганьбэе с ней все прекрасно знакомы, ее прошлый владелец и поспешил поскорее от нее избавиться - ткнул в общий проигрыш, а Хинт, не проверяя, взял, загреб... Теперь понятно?

- Нет.

- Р-ра, даже так! Ну ладно. Тогда я говорю начистоту: и тот прежний, неизвестный мне владелец монеты, и капитан Хинт, и ты - все вы уверены в том, что эта вроде безобидная блестящая кругляшка и есть та самая Злобная Тварь!

- Что-что?

- Р-ра! Хватит лоха гнуть! Так вот, в "Казенных Делах" черным по белому, вот такими вот здоровенными буквами сказано: "Так как эта монета уж очень приметна, то спрячь ее, смешай в кону - и проиграй!" И совершенно верно сказано. Да от нее, кстати, иначе и не избавишься. Ведь Тварь, она на то и Тварь: она не отпускает свою жертву. Ее нельзя вот так вот просто выбросить - она опять к тебе вернется. И потерять ее нельзя, ею нельзя расплатиться, ее нельзя и подарить, а можно... только проиграть! Но кому? Она ж кругом засвечена! Вот в чем беда! И потому, когда, скорей всего, уже только наутро, проспавшись, Хинт в своем кошельке обнаружил ее, эту Злобную Тварь, то он сразу понял, какую жестокую шутку сыграли с ним его приятели! Теперь небось, подумал он, все они потешаются над ним и ни за что не дадут отыграться! Но оставлять монету при себе он очень, очень не хотел - ведь если Тварь успеет в тебя впиться, то уж тогда добра не жди! Вот он и поспешил!

- Куда?

- Да к тому шулеру в Голодной Бухте, то бишь ко мне. А этот шулер, рассуждал твой капитан, он не наш, он лохмат, он про Тварь и не слышал, примет ее и даже не поймет, в чем дело. Хинт так и поступил: пришел ко мне и проиграл ее. И он был рад. И я был рад! Ведь я тогда о Твари ничего не слыхал! И, знаешь, это меня и спасло. Иногда, знаешь, полезно быть тупым, безмозглым скотом. У скота чистый взгляд, ничем, никакой мыслью, никакой заботой не замутненный. Вот я, значит, таким незамутненным взглядом посмотрел, посмотрел на эту кругляшку... И рассмотрел в ней то, чего ни Хинт, ни все они, ни даже ты не видел!

И Рыжий замолчал, сжал челюсти. Ждал. Ждал... И, наконец, адмирал усмехнулся, сказал:

- Ты, значит, рассмотрел совсем не то. А что?

- А вот, сам посмотри!

И Рыжий резко разжал лапу. Глаз на монете был пока что неподвижен. Тогда Рыжий повел монетой вправо, потом влево - глаз ожил и задвигался... и замер. Рыжий опять чуть сдвинул лапу в сторону - и глаз едва заметно дрогнул. Рыжий застыл - и глаз застыл.

-...Что это? - чуть слышно спросил адмирал.

- Глаз, - коротко ответил Рыжий. И, облизнувшись, вновь заговорил: - А смотрит он всегда на Океан. Когда я в первый раз увидел, как он оживает...

И Рыжий сжал кулак! И очень вовремя - Вай Кау, не успевший дотянуться до монеты, вновь сел на свое место и сказал:

- Дай! Посмотреть только...

- Ты уже брал, смотрел.

- Ну, дай еще.

Рыжий, подумав, дал ему монету. И вновь, как и при первой встрече, Вай Кау вертел монету и так, и сяк, и лапой ее растирал, и даже согревал своим дыханием - но все было напрасно.

- Да! - наконец сказал Вай Кау. - Любопытно! - и с явной неохотой вернул монету Рыжему.

А тот сказал:

- Ну вот, теперь ты убедился: эта монета, она для меня и только для меня. А этот глаз - это не просто чей-нибудь глаз, такой любопытный - и все, а это глаз того, кто сейчас там, на Южном Континенте. Он знает обо мне, видит меня, зовет меня...

- Зовет? - с насмешкой перебил его Вай Кау. - А зачем?

- Как это зачем?! Да затем, чтобы я продолжил свои поиски, чтобы нашел его.

- Ну, предположим, ты найдешь его. А дальше что? Какое тебе благо будет оттого, если ты и впрямь отыщешь этот Континент?

Рыжий долго молчал, смотрел на адмирала... и наконец сказал:

- Х-ха! Неплохой вопрос.

- Ну так ответь.

- А и отвечу, да... Н-ну, скажем, это спор. Давнишний спор. И спор не на деньги, а просто так. А "просто так" - это всегда дороже денег. Ну, для таких, как я. Продолжаю. Сэнтей, ты с ним, я так понял, знаком, доказывал, что открытие Южного Континента нарушит Великое Равновесие, в коем нынче находится весь наш обитаемый мир. Сэнтей пугал меня всяческими бедами и напастями, которые неминуемо обрушатся на нашу несчастную цивилизацию. Он... Р-ра! Он глупец! Между прочим, законченный. Потому что нельзя ухудшить то, что и без того уже хуже некуда!

- Что это "хуже некуда"?

- Да все: Ганьбэй, Мэг, Океан, Даляния, Тернтерц. Разве не так?

- Н-ну, предположим. А раз все хуже некуда, то есть ничего испортить уже все равно невозможно, то почему бы не стакнуться и с Вай Кау, этим презренным, подлым, мерзким негодяем... и вкупе с ним взять да отправиться на юг! Ты так примерно рассуждал?

- Д-да. Скажем, так.

Глаза их встретились. Вай Кау не снимал уже очков - так просто посидел, помолчал, постриг ушами... И, наконец, сказал:

- Ну что ж, ты был предельно откровенен. Теперь таким же буду я. Итак... Твой трактат убедил меня, я склонен ему верить. Но Тварь, которая к нему вдруг примазалась, меня, признаюсь, сильно напугала! И все же я оставил ее при себе, я решил понаблюдать, а что же со мной будет, когда она будет при мне, и вообще, а как же это она жрет своего хозяина - и жрет ли вообще. Ну, такой, знаешь, маленький научный опыт, в духе твоего Сэнтея. И что получилось? Ты знаешь, забавно! Х-ха! Тварь, она что? Как только она попадет к тебе, так все говорили, так ты сразу лишаешься всего - удачи, славы, прибылей, а потом, в самом конце, и своей головы... Ну а меня она, эта монета, наоборот спасла. Да-да! Ведь если б не она, так быть бы мне уже в мешке - они, мои друзья-соратники, для этого уже все приготовили, - и вдруг она меня предупредила! Как, спросишь? Очень просто! В тот день, когда мы в первый раз с тобой встретились, я ж ничего еще не знал о мятеже, я верил им, скотам, я думал, что у меня все в порядке. И вдруг ты мне на чистом глазу говоришь, что этот... Хинт был у тебя. Р-ра, вот так да! Да что это, думаю, такое? Я же посылал его в Рифлейскую эскадру, а он, значит, ослушался моего приказа, пошел темнить, потому что Рифлей, он вон где, посмотри, - и адмирал указал на макет, - а Голодная Бухта, и там твой трактир, это вот здесь! А рядом с ней... Ну, тебе совсем необязательно знать, что там у нас рядом с ней. Главное вот что! Ага, подумал я, вот оно что! И потому, как только ты ушел, я вызвал... Ну, кого надо, того я и вызвал и сказал ему: "Пять дней тому назад Хинт был вот здесь, возле Голодной Бухты, с кем?" Тот, вызванный, стал уверять меня, что не может такого быть, что это просто кто-то наклепал на нашего честного, верного Хинта... Ну, и так далее. Тогда я снял очки, и... Х-ха! Я сразу все узнал! Вот как она мне помогла! - и адмирал вскочил...