Ким Робинсон - Золотое побережье

Лицо Лемона вспыхивает, ему очень хотелось бы посмотреть на себя в зеркало – неужели совсем побагровел?

– Тут дело не только в графике…

– Я понимаю.

– ВВС тоже поймут.

– Это я тоже понимаю, – взгляд Херефорда делается холодным, очень холодным. – Но ведь в создавшемся положении у меня не очень много возможностей для выбора, вы согласны? Программа, разрабатываемая вашей командой, может превратиться для фирмы в «Большую косилку», и очень легко. Честно говоря, я готов поспорить, что именно так и случится, сколько я ни старайся выпутаться. Но руки опускать нельзя, сопротивляться нужно до последнего. Проблемы возникают буквально у каждой программы, связанной с антиракетной защитой. Как знать, может, и проскочем на общем фоне.

– Ну а что же мне делать со здешней командой? – убито спрашивает Лемон.

– Уволить, что же еще, – безразлично пожимает плечами Херефорд. – Законсервируйте производственные мощности. Лучших инженеров куда-нибудь переведите, если, конечно, для них найдутся места.

– А административный персонал?

– Тоже уволить, – Херефорд по-прежнему невозмутим. – Ведь мы устраиваем большую чистку. Нужно убедить военно-воздушные силы в серьезности своего отношения к проблеме. Так что делайте все, что в таких случаях полагается, – отправляйте на пенсию, в длительный отпуск, куда угодно. Главное – действуйте.

– Понятно. Понятно. – Лемон быстро обдумывает положение. – С Макферсоном распрощаемся – именно он отвечает сейчас за технические аспекты «Шаровой молнии»; кроме того, после всей этой истории с «Осой» наши приятели с базы «Эндрюс» будут очень рады такому увольнению. Но вот Дэн Хьюстон… Хьюстон – очень полезный работник… – Зловещий взгляд Херефорда заставляет Лемона съежиться и замолкнуть. Да, теперь, пожалуй, понятно, каким образом этот человек сделал свою карьеру. Такой холодной безжалостности Лемон еще не видел…

Наконец Херефорд прерывает тяжелое молчание:

– И Хьюстона – тоже. Увольте всех. И побыстрее.

И добавляет, поворачиваясь к ожидающему его вертолету:

– Благодарите Бога, что сами-то вместе с ними не вылетели.

Под конец того же рабочего дня Деннис Макферсон узнает, что его принудительно направили на пенсию. Сократили. Уволили. Как хотите. Новость появляется в виде сухого машинописного послания от Лемона. Увольняют Макферсона, естественно, не с завтрашнего дня, а с двухмесячным предупреждением, однако, если учесть неиспользованный отпуск и работу во время болезни… К тому же делать на работе ровно нечего, понаблюдать за переводом «Шаровой молнии» во Флориду – бессмысленный, по мнению Макферсона, и даже глупый маневр – назначили кого-то другого.

Одним словом, ходить в эту контору больше незачем. Абсолютно незачем.

Он быстро прикидывает на калькуляторе, сколько там набирается свободных дней. Ну вот, ничего он никому не должен, это за ними еще около недели. Но какая, собственно, разница, после двадцати-то семи лет работы в фирме?

Потерянный и ошеломленный, Макферсон просит принести коробку, складывает туда немногие личные вещи и отдает секретарше с просьбой отправить по почте. У Карен заплаканные глаза. Макферсон улыбается – совершенно некстати, но сейчас он слишком погружен в тяжелые мысли, чтобы реагировать на окружающее адекватно.

Карен сообщает, что Дэна Хьюстона тоже сократили.

– Плохо, – качает головой Деннис. Ну вот, пожалуйста, еще и это. Жалко Дэна, ведь для него увольнение – страшный удар. – А не пойти ли мне домой? – спрашивает он у стен кабинета.

Макферсон в крайнем потрясении и действует сейчас, как автомат, почти не воспринимая обстановку – за что и вознагражден неожиданным приятным моментом. Когда он идет на выход, из дверей лифта появляется Лемон.

– Деннис, мне нужно с вами поговорить, – в хрипловатом голосе отчетливо слышны начальственные интонации, привычка к беспрекословному повиновению окружающих. Не повернув головы и не замедлив шага, Макферсон выходит на лестницу, спускается к гаражу.

Выезжая из ворот, он даже не замечает исчезновения вывески.

На автомозге домой, путь, тысячекратно повторенный за эти долгие годы, и вот сегодня – в последний раз. В голове не укладывается. Время раннее, машин немного. Всего одна настоящая пробка, на переходе с лагунской трассы на санта-анскую. Поднимаясь на Редхилл, Деннис замечает, что улицы необычно пусты и как-то неверно освещены, словно все это – плохая кинодекорация. С Морнингсайдом то же самое, непривычен даже собственный дом.

Люси нет дома. В церкви, наверное. Деннис идет на кухню и садится за обеденный стол. Даже интересно, ведь за все время истории с «Осой» ему ни разу не пришло в голову, что на кону стоит собственная его работа. Он сражался только за программу.

Деннис сидит за столом и тусклыми глазами смотрит на солонку. Его охватило полное оцепенение, он даже сам осознает, что его охватило оцепенение. Вот так, значит, я все это воспринимаю, чувствую. Нет смысла бороться со своими чувствами. Люси всегда так говорит. Ну вот и прекрасно. Окунемся в оцепенение.

Хорошо это получилось, когда он прошел мимо Лемона. Всегда хотелось сделать такое. И чего это ради они перемещают «Шаровую молнию» во Флориду? Только нарушат все работы по фазированным решеткам, а ведь если бы удалось…

Нет, невесело смеется Деннис, с этим пора кончать. Дурная привычка думать о работе дома.

А о чем же думать теперь?

Проблема решается просто: он сидит и не думает вообще ни о чем.

Приходит Люси. Деннис рассказывает ей о случившемся. Она резко садится – почти падает – на стул.

Деннис поднимает глаза, смотрит на жену: ну что? Так уж оно вышло, и ничего тут не поделаешь. Люси тянется через стол, берет его за руку. Просто поразительно, насколько богатым может быть личный язык пожилой супружеской пары.

– Ты найдешь себе другую работу.

– М-м-м, – Деннис еще не думал об этом, а сейчас, после слов Люси, у него возникают сомнения. Его послужной список вряд ли произведет большое впечатление на какую-нибудь оборонную фирму.

Люси чувствует сомнения мужа, она отворачивается и сморкается, идет к раковине. Вид у нее расстроенный.

– А ты знаешь, – преувеличенно бодро говорит она через несколько секунд, – стоило бы съездить на участок, в Эврику. Тебе полезно сменить обстановку. А мы там с того самого пожара ни разу не были. Может быть, пора построить этот домик, о котором ты все время говоришь.

– А как же церковь?

– Попрошу Елену, она меня подменит. Отпуск – это же здорово, – Люси говорит вполне искренне, она любит путешествовать. – Можем же мы использовать случай и доставить себе маленькое удовольствие, если уж все равно так получилось. А потом все как-нибудь наладится.