Алексей Свиридов - Человек с железного острова

У Чисимета лицо бледное, зубы оскалены, а глаза закрыты. У Знахаря тоже глаза закрыты, и проходит минута, прежде чем я сознаю, что он не дышит.

– Когда? – спрашиваю.

– Ночью еще, сразу после взрыва, – Пьеро говорит. – Они оба сознание потеряли. Только Чисимет, пожалуй, выберется, а он не смог.

Дрон в шлюзе натягивает скафандр, потом выходит делать приборку, а мы сидим и молчим – только слышно, как за стенкою сжатый воздух шипит. Серчо достает простыню, и мы заворачиваем Знахаря в нее, Сергей зашивает. Я беру лопату и лезу вслед за Дроном, отхожу поскорей от танка и, определившись по компасу, копаю могилу, строго с запада на восток, так у них на Побережье принято. Затем мы так же молча укладываем туда Знахаря и засыпаем, делая полукруглый холмик. Амгама, так же ни слова ни говоря – обычай ведь, хотя и прибрежный – вгоняет в землю в трех шагах от изголовья свое копье и привязывает сверху пук травы. Мы с Сергеем поднимаем винтовки в небо и делаем три выстрела – у нас тоже свои обычаи есть. Серчо зовет к танку.

Видок у коробки, конечно, тот еще. Краска обгорела, левого бортового экрана совсем нету, и видно, что траки у гусеницы на соплях держатся, а правая накладка искорежена – как фольгу в кулаке мяли да расправили наспех. Серчо заключает свои мысли вслух для всех: «Ремонт. Как Чисимет?» Чисимет уже сам вылезает из кормового люка и прикладывается в тени корпуса, но Дрон его гонит прочь – еще и рентген сейчас Чисимету не хватало. Дело есть всем, и это хорошо даже, потому что смерть Знахаря сильно задела и меня, и остальных тоже. Киснуть бы народ начал, и Серчо это осознает, а посему – Дрон с Амгамой дочищают танк, Амгама уже датчик освоил, я с Пьеро гусеницы в порядок привожу, отвлекает, надо сказать заметно, а Сергей с Серчо внутри приборы настраивают. К двум часам дня очухивается Чисимет. Он оглядывается, ощупывается, затем идет к могиле и долго стоит перед ней; а мы с Пьеро уже гусеницу натягиваем.

Серчо объявляет по внешним динамикам обед, кушать подано. Получились – поминки не поминки, но что-то похожее. Сидим, едим да разговариваем, кто что хорошего про Знахаря вспомнить может – оказывается, много кто много чего может. Чисимет, кстати, рассказал, в чем дело: чтобы отводить удары огненного меча, нужно было все силы класть, и даже больше. Счастье еще, что в коробке нашей работа Чисиметовская и Знахарская в резонансе шли – ну, тут уж наверняка наша аппаратура помогала – так что некоторое время Огненному великану было по нам попасть трудно.

– Но это не могло долго продолжаться. Я смог выдержать до конца, а он нет.

Так Чисимет свое слово заканчивает, а потом спрашивает:

– А что случилось с Огненным и с завалом? Я только успел почувствовать, что врага нет, и сразу отпустил себя в забытье.

Серчо криво усмехается:

– Мы на этого Огненного Врага другого духа выпустили, тоже огнем и еще кое-чем промышляющего. Такого, что и завал расчистил, и кто живой или живущий рядом случись – тоже убил бы. И нас тоже, не будь брони, и место там теперь отравленное. Кстати, хотя мы крышу и почистили, сидеть на ней долго не стоит – немного яду на ней все же есть.

Амгама, хоть и не ему говорят, кивает и на всякий случай отползает, плеская чаем на траву. Сергей у Чисимета спрашивает:

– А что ты про этих огненных великанов знаешь?

– Обычно они есть не в форме воинов, а в форме вот такого, как мы видели, красного тумана, который пронизывает недра земли. Когда он в виде человека иди другого существа – вы видели, что бывает. Это очень древний дух, и почти никогда нельзя понять, чего он хочет или что его рассердило. А когда наши маги его прижимали, то у нас он опять уходил под землю красным туманом.

Подумал Чисимет и добавляет:

– Только у нас, конечно, все немного по-другому выглядит, чем тут. Наверно, это его вахлаки Орогоччу имели в виду, когда говорили про подземного врага. Вот только странно, что он над землей был, сверху. Знахарь, – Чисимет делает грустную паузу, – Знахарь говорил о каком-то колдовстве, и скорее всего, это Враг заставил Огненного воина подняться из глубин, и даже не вчера, а еще тогда, когда мы шли по пустыне – помните зарево?

Я под влиянием рассказа боязливо гляжу в сторону Мелкогорья – горизонт как горизонт, ничего страшного, только облака начинающим заходить солнцем подсвечены. Серчо тащит из танка на траву экран, потом переносной пульт и принимается компоновать запись прохода через лабиринт. Я сижу терпеливо, охота поглядеть, что с великаном стало, когда наши полторы килотонны ухнули. Ага, вот – Серчо крутит медленно, кадр на кадр наползает – на экране Огненный воин вырастает чуть ли не с Эйфелеву башню и через треть секунды лопается как мыльный пузырь, как шарик воздушный слишком сильно надутый. Ошметки пытаются сохранить какую-то форму, но идет ударная волна, а потом и вторая, и третья – несколько раз она от скал отражалась. Окончательно остатки разметало. Чисимет говорит:

– Вряд ли вот этот Огненный воин сможет еще раз возродиться. Он и так, видимо, был усталый, а может, и слабый от рожденья, уж больно медленно он образ принимал, и мантия его огненная только жар источала, а должна была еще и давить. А тут еще ваш демон, видимо, гораздо более сильный. А его имя можно вслух произносить? Или хотя бы знать вообще?

Пьеро мрачно усмехается, у него брат на манхэдской станции работал, на той, которую потом иначе, чем «третье че», не называли. Сергей коротко говорит:

– Можно, он ведь не живой и не живущий, только имя его тебе ничего не скажет. У нас его работать заставляют – его младший брат вот и коробку нашу тащит, а может он и убивать. Называй вслух, не называй – ничего не будет. Он не из вашего мира и не по вашим законам живет.

Серчо прерывает Сергея:

– Ладно, хватит, все тут не объяснишь так, как надо. Если вообще надо. Так, Чисимет, как посоветуешь: идти нам дальше прямо сейчас или можно ночку передохнуть?

Чисимет отвечает сразу:

– Можно передохнуть. Я не чувствую на себе внимания Врага, он не думает о нас… обо мне. Наверное, у него есть забота или угроза ближе и реальнее, чем наш поход. А потом будь он хоть в три раза хитрее, чем он есть, и то б не догадался, как можно победить Огненного воина. Конечно, в этом краю степи наверняка есть его шпионы, но лишь такие, которые передвигаются не быстрее летящей птицы. На эту ночь можно быть спокойными.

Серчо:

– Тогда сейчас отдых до завтрашнего утра. Смене Сергей-Пьеро – подъем в четыре, и дальше по маршруту в среднем темпе.

Все лезут в танк, я последний, и закрываю люк – пусть конденсатор из нашего дыхания водички поднаберет, а то озерко-то я изгадил. Автосторож включен, и можно спокойно спать. А Знахаря мне жалко, честное слово. Ведь не заставляли же его идти – жил бы в своей деревне, в почете и покое, с бербазой бы дела вел, барыши бы имел – нет же, сложил голову за какие-то Светлые силы неясные, правда, очень благородно сложил, но все-таки…