Алексей Свиридов - Человек с железного острова

На следующее утро меня расталкивает Дрон. Коробка бежит по степи – быстро и ровно. Время от времени корма задирается, конечно, или борт набок уходит, но особо резких толчков и тряски нет. Верхний люк открыт, и в него задувает встречный ветерок, он пахнет суховатой травой, нагретой землей и простором. В отсеке – завтрак, и я присоединяюсь, молча едим, я так больше не на соседей смотрю, а в стеклоблок степью любуюсь: до горизонта она желтовато-зеленая, а на горизонте десяток деревьев. На ЦП сейчас никого нет, и я устраиваюсь в командирском кресле с максимумом удобств, карту смотрю. Мы уже перевалили через один приток Пещерной реки и теперь идем внутри его небольшой подковы. Минут через полчаса вновь к нему выйдем и опять водную преграду форсировать будем. Полчаса у меня на разные разности ушло, а там и речка-приток, вот он. Пьеро некоторое время ведет вдоль берега, ищет спуск поудобнее, нашел и говорит:

– Я сейчас по дну пойду, люки закрою. А кто хочет – давайте вплавь: вода на удивление спокойная.

Вплавь хотят почти все, разве что Амгама, пронюхав, что сейчас будем под водой ползти, остается посмотреть в «окошко», что там, на дне этом есть. Я, Серчо, Дрон и Чисимет кидаем одежду с крыши в люк – он уже задвигаться начал – а сами хором прыгаем в воду, она не сильно глубокая, еле-еле танк покрывает. Пьеро выводит коробку на песчаный пляж, мы одновременно с ней вылезаем из воды, а из люка лезет Амгама. Он разочарован – ничего интересного на дне не увидел. Прямо так, не одеваясь, благо солнце над головой, устраиваем то ли второй завтрак, то ли первый обед. Если первый обед – это грустно, второго обеда придется ждать до вечера, и не обед это уже будет, а заурядный ужин. Я сижу и краем глаза потихоньку разглядываю Чисимета. Как я понимаю, его пару раз рубили топором, один раз жгли, и не менее шести стрел втыкалось ему в разные места; а когда Чисимет поворачивается ко мне правым боком, чтобы, например, хлеба взять, то на плече видно клеймо – три угла вверх смотрят, соединены между собой, средний чуть выше остальных. Я вспоминаю миледи из «Мушкетеров» и усмехаюсь. Чисимет заметил, но не обижается, а говорит:

– Это двенадцать лет назад, в Закрытой долине мне поставили. Есть на Востоке – ну, для нас это наоборот, ближний запад – страна, в которой под одной властью объединены и люди, и другие расы, и даже призраки. Любят это в тех краях – под одной властью… А долина – основа богатства тамошнего, там тебе и камни, и оружие, и золото – все что хочешь. Только одна беда – это все остатки от древнего народа, он в этой долине жил, потом сеча была мощная, и с обеих сторон колдовство бывало, в самых безобразных количествах. Почему безобразных? А потому, что мне туда полазить пришлось, и конечно, к тем, кто после себя такое оставил, у меня симпатии нету. Ведь это государство – Единая Власть называется – на провинившихся или просто беззащитных накладывает штрафы, которые и надо из сокровищ этой долины выплачивать. Дают кое-какое оружие, наскоро обучают защите от известных тамошних напастей – и вперед, с клеймом на плече и ярмом на шее. Впятером мы туда попали, только я с Керитом ушел, а остальные охрану отвлекали, и что потом было – я не знаю. Вообще-то они, как освободятся, должны по нашим следам идти, но в Приозерье о них ни слуху ни духу. Наверное, и в живых уже нет товарищей наших.

Дрон после рассказа загорелся и утаскивает Чисимета на ЦП, компоновать историческую карту и этой Единой Власти, а уж заодно и всего Востока. Чисимета это мало радует, но он не противится – то ли важность дела осознает, то ли вежливость соблюдает. За рычаги теперь я сажусь, пробегаюсь по экранам – вокруг чисто, фон нормальный, и вокруг на два километра единственное стоящее внимания живое существо – степная птица по принципу курицы, но размером с хорошего гуся, сидит и на нас внимания не обращает. Скорость у нас не галопная, но к часам четырем выйдем к Пещерной реке – хотя какая она тут пещерная, скорее Степная – затем перевалим второй левый приток, и тогда до холма, где вертолет сидит, останется дня на два ходу, не более. Серчо в башню переноску утащил, все с базой поговорить неймется, а на ЦП Дрон Чисимета допрашивает – до меня доносятся обрывки, в которых смысл уловить трудно. Я прислушиваюсь – имена, названия городов и стран сыплются ливнем, и я себя чувствую студентом, который полгода не писал лекций, а теперь вот взялся за ум и никак не может понять, про что же ему толкуют. Тем более, что каждые два десятка лет там бывшие враги объединяются на веки вечные (до первой ссоры) и напускаются на бывшего нейтрала; но я все равно слушаю, потому что по степи и автопилот неплохо ведет, и слишком много чести – еще и здесь ему помогать. Так под разговоры да под бесконечную Серчину морзянку «кью-эс-эй – вопрос» мы добираемся до реки. Я бы даже сказал, до Реки. Широка, величава, красива – слов нет. По берегу растут на уважительном расстоянии могучие деревья, а вот противоположный берег при всей своей красе удовольствия не вызывает. Там кустарник в воду полупогруженный, и переться через него даже нашему бегемоту будет весьма затруднительно. Серчо дно пощупал лобовым локатором и решил не вязнуть.

– Амгама, Сергей, понтоны ставьте! – говорит.

Однако Амгама куда как сноровисто работает – приучился, обвык, способный мужик. За десять минут они понтоны установили, и я в них весь воздух, что в системе был, стравливаю – а компрессор может и потом потрудиться. Подождал я, пока они обратно залезут, и с крутого бережку, корму вверх задрав, скатываюсь в воду – туча брызг и штормовые волны. Чисимет в люк лезет – не может сидеть в четырех стенах, даже ядовитые следы на крыше его не пугают; впрочем, я же ее заново красил, а краска наша радиацию глушит – ладно, пусть сидит. Сергей туда же – на боковом понтоне с удочкой пристроился и синтетическую муху закинул. Небо понемножечку хмурится, дождик крапает, клев, наверное, будет. Точно – когда мы движемся вдоль кустарника, прямо подряд тягать начал, некрупная рыбешка, но для запаха в уху пойдет. Хорошего выхода я так и не нашел, сдул понтоны, прогнал с крыши пассажиров и пошел кусты таранить. На траву выехал – на крыше мусор, обломки ветвей, а между ними ошалелая змея мечется, потом храбрости набралась и на землю шлепается. Опять равнина, часа через два – еще одна речка, последняя на нашем пути, ее по дну перейти можно было. Солнце все никак не может уйти за горизонт – на западе хмарь разошлась – а когда все же уходит, то там остается еще надолго желтая полоса, а потом и звезды над нами засверкали. Вокруг – тишина и раздолье, степь, над высохшими озерцами темнеют громады деревьев. У танка собралась вся команда, жадно обступили костерок, а над ним в жестянке юшка дымится. Как сварилась – прямо на горячую набросились: вкусно же! Чисимет для полного удовольствия предлагает сходить на охоту – Серчо согласен и предлагает нашарить живность при помощи наших приборов, но Чисимет это отвергает – сам хочет. С ним идти вызываюсь я и Амгама: я – больше для того, чтоб пройтись после девяти часов за рычагами. Чисимет берет свой верный меч, я – винтовку, а Амгама – небольшой арбалет, у нас в комплекте всего-то один и есть; ну, и наушник с микрофоном один на всех у меня. Мы пассажиров, конечно, пытались обучить работе с рацией, но пока что окончательного успеха нет, и для одной красивости надевать уоки-токи на них не стоит. Идем мы достаточно долго, никакой дичи даже на слух не заметно, Чисимет с Амгамой озабочены, а я даже рад.