Лин Картер - Конан Классическая сага

Не стали моряки заходить и в устье реки Стикс, в голубом зеркале которой отражались чёрные громады замков Кеми. Страна эта пользовалась дурной славой. Мрачные чернокнижники творили здесь страшные заклятья в облаках жертвенного дыма, вздымавшегося с алтарей, обагренных кровью, на которых визжали женщины, обреченные на заклание. Здесь Сет, Древний Змей, дьявол для гиборейцев и бог для стигийцев, показывал свое блестящее чешуйчатое тело толпам верующих.

Шкипер Тито приказал кормчему сделать широкую дугу, чтобы быстрее пройти залив. Тем не менее, навстречу им из-за мыса выскочила змеевидная гондола, с борта которой с серо-коричневые женщины, с пышными грудями и красными цветами в волосах, зазывали мореходов, принимая самые соблазнительные и непристойные позы.

Затем галера двинулась вдоль пустынного берега. Парусник миновал границы Стигии и приближался к побережью Куш. Для Конана, рожденного в горах, все было внове: и море, и, что самое неприятное, морская болезнь. Моряки, в свою очередь, с интересом присматривались к нему — киммерийцев им встречать не доводилось. Сами они были типичными аргосскими мореходами, невысокого роста, но крепкого сложения. У них нельзя было отнять ни мужества, ни твердости, но сравниться с Конаном в выносливости, волчьей живучести, силе стальных мускулов и молниеносной реакции аргосцы, конечно, не могли. Киммериец мог без труда победить двух самых могучих из них одновременно.

Конана легко было рассмешить, но гнев его был ужасен. Ел он за троих, вино было его радостью и слабостью. Так и не привыкший к цивилизации, во многом наивный как ребенок, он отличался природным умом, ревностно охранял свои права, и, если кто-то пытался на них посягнуть, Конан превращался в разъяренного тигра. Киммериец был ещё довольно молод, но закален во многих странствиях, географию которых легко можно было определить по его доспехам. Такие рогатые шлемы носили золотоволосые Эзиры из Нордхейма, панцирь и наколенники были изготовлены лучшими оружейниками Ктоха, кольчуга под панцирем была, явно, из Немедии, огромный меч — аквилонской работы, а великолепный пурпурный плащ не мог быть выткан нигде, кроме Офира.

Галера двигалась к югу. Тито принялся высматривать окруженные высокими частоколами поселения чёрного народа. Но им удалось обнаружить на берегу одного из заливов только дымящиеся развалины и груды чёрных трупов.

— Хорошенькая здесь была торговля! — рассвирепел Тито, разразившись бранью. — Это поработали пираты.

— А если мы с ними встретимся? — спросил Конан, положив руку на эфес.

— Попробуем удрать. Война — не мое ремесло. Но если дойдет до боя, мы сумеем постоять за себя. Но не дай бог нарваться на «Тигрицу» Белит!

— Кто это — Белит?

— Отъявленная дьяволица, худшая из ещё не повешенных. Я уверен, что это работа её мясников. Мечтаю увидеть её на виселице! Белит называют Королевой Чёрного Побережья. Это шемитка, которая командует бандой чернокожих. Она грабит корабли и отправила на дно морское немало достойных купцов.

Из-под палубы на корме Тито извлек стеганые доспехи, стальные шлемы и луки со стрелами.

— Долго нам не продержаться, — проурчал он. — Но горе душе, которая отдает жизнь без боя.

На восходе вахтенные подняли сигнал тревоги. Из-за мыса выскользнула змееподобная галера. Сорок пар весел придавали ей большую скорость. У её низких бортов основались неисчислимые голые тела чернокожих, которые дико выли и колотили копьями об овальные щиты. На мачте галеры развевался длинный пурпурный флаг.

— Белит! — воскликнул побледневший Тито. — Яр! Лево на борт! К устью реки! Если успеем добраться до берега, то, возможно, спасем свои жизни.

«Аргус» помчался в сторону заросшего пальмами побережья. Тито метался между лавками, проклятиями и угрозами подгоняя гребцов.

— Дайте мне лук! — приказал Конан. — Хоть я и не считаю его оружием, достойным настоящих мужчин, но в Гиркании научился неплохо владеть им, и пусть позор падет на мою голову, если я не поражу двух-трех пиратов.

Стоя на корме, Конан смотрел, как легко несется по волнам змеевидная галера. Было ясно — от погони «Аргусу» не уйти. Пиратские стрелы падали в море в двадцати шагах от купеческого корабля.

— Быстрее, псы! — орал Тито, размахивая кулаками.

Бородатые гребцы стонали от напряжения, их тела покрылись каплями пота. Корпус маленькой галеры скрипел и трещал. Ветер стих, парус повис. Преследователи приближались.

Около мили отделяло «Аргус» от спасительного берега, когда его кормчий полетел за борт с торчащей из шеи стрелой. Его место занял Тито. Упершись в палубу широко расставленными ногами, Конан поднял лук. Гребцы пиратского корабля были защищены плетеными щитами, но танцевавших на узкой палубе воинов Конан видел как на ладони. На невысоком мостике стояла стройная женщина, светлая кожа которой резко выделялась на фоне эбеновых тел воинов. Конан натянул тетиву, но не в его правилах было убивать женщин, и стрела пронзила грудь стоявшего рядом с ней рослого пирата в плюмаже из перьев. Дождь стрел посыпался на палубу «Аргуса», все чаще раздавались стоны. Все рулевые погибли. Тито в одиночку правил огромным веслом, но вскоре и он закашлялся и упал на палубу с пронзенной грудью. Перепуганные матросы закричали, но Конан уже принял командование на себя.

— Смелее, парни! — рычал он, спуская тетиву лука. — Беритесь за оружие и задайте перцу этим псам, прежде чем они перережут нам глотки! Да бросьте вы весла, все равно они сейчас нас догонят!

Гребцы схватились за оружие, но было уже поздно. Всего один раз успели они выстрелить из луков, прежде чем на них налетел пиратский корабль. Битва была кровавой, но короткой. Все матросы были убиты. Лишь в одном месте схватка затянулась. Там, где сражался Конан. Когда окованный железом нос пиратской галеры пропорол борт «Аргуса», киммериец отбросил лук и выхватил свой верный меч. Первый же пират был аккуратно разрублен пополам. В пылу схватки Конан перескочил через борт и очутился на палубе «Тигрицы». На него обрушился ураган копий и дубин. Но копья ломались о его панцирь, дубины обрушивались в пустоту, а огромный меч киммерийца неустанно пел песню смерти. Конана охватило боевое безумие. Гора трупов выросла у его ног, прежде чем пираты отступили, пораженные страхом. Они подняли копья, что бы метнуть их в Конана, но пронзительный крик заставил застыть руки пиратов.

Перед шеренгой чёрных воинов, наклоняя вниз копья, появилась Белит. Ее сверкающие глаза уставились на Конана. Восхищение стальными пальцами сжало его сердце. Белит была стройна и великолепно сложена — сильная и одновременно очень женственная. Одежду её составляла только набедренная повязка. Алебастровое тело женщины и пышные полушария её грудей возбудили у киммерийца страсть более сильную, чем боевое безумие. Черные, как стигийская ночь, волосы ниспадали волнами на округлые плечи Белит.